Цветок Эридана
Шрифт:
– Это очень глупо, - отмахнулась принцесса.
– Вы хоть представляете, во что станут Эридану Ваши методы?
– Бросьте, что значит жизнь какого-то посла? Люди часто пропадают без вести, - канцлер-страж весьма цинично пожал плечами.
– Вы с таким спокойствием рассуждаете об убийстве. Вы понятия не имеете, кто может пострадать!
– на лице Евы-Марии наконец появились некоторые признаки оживления.
– Это оправданная необходимость.
– Нет, сударь! Нападение на посланца - выходка, достойная варваров!
– В политике любые средства хороши, - Фин провёл рукой по волосам.
– Когда соседи хотят мира, они закроют глаза даже на убийство, когда жаждут развязать войну, предлог высасывают из пальца. Зато мы можем утверждать, что выполнили
– А если узнают?
– Ева-Мария почему-то покраснела.
– Господин советник, перестаньте замышлять всякие гнусности, иначе Вы покинете этот пост!
– Мадонна, Вам пора обедать, - с усмешкой ответил канцлер-страж и вышел из будуара.
Принцесса застыла, не веря ушам, и это положило конец её колебаниям.
– Позовите шута!
– громко сказала она, и когда дурашливый паяц под звон бубенцов вкатился в комнату, привлекла его к себе и что-то зашептала.
Торжественный банкет проходил в Главной зале при участии множества приглашённых. Звучали вычурные тосты, то и дело объявлялась смена блюд, и королеве приходилось поддерживать светский разговор на трёх языках сразу. Выглядела она великолепно, если не считать большого количества пудры и утомлённого, временами отсутствующего выражения лица, что, впрочем, нашло понимание среди гостей, так как празднование Дня Всех Святых прошло весьма бурно. Фрейлины были наряжены, но смотрели сонными глазами, за исключением Дианы, которая была свежа как огурчик. Сегодня Дора Инсара ставила её в пример всем, повторяя, что ночные развлеченья до добра не доводят и воздержание миледи Саем пошло ей на пользу. После трёхчасового застолья (за окном уже начинало темнеть) зал стали готовить к танцам, а Лорит и Ева-Мария удалились в небольшую комнату: король Пирании сказал, что имеет к ней важный разговор. Сопровождающие под разными предлогами были отосланы, и в комнате остался только паж Лорита - маленький мальчик знатной фамилии, который смиренно стоял возле окна и украдкой ел конфеты из вазочки. Королева сидела на двухместном диване с пологой спинкой, а молодой король, изящно закинув ногу на ногу и поигрывая перстнями, расположился в кресле напротив. Он заговорил о всяких пустяках - сначала о погоде, потом о маскараде, затем о забавных манерах престарелого лорда Антонио; Ева-Мария стала нетерпеливо постукивать ножкой, и король был вынужден прервать потоки светской болтовни.
– Вы сегодня столь прекрасны, мадемуазель, что мои мысли трепещут, как мотыльки возле цветка, не решаясь коснуться главного предмета нашего разговора. Но я не хотел бы давать повод подозревать меня в отсутствии смелости - в душе своей я был столь дерзок, что не раз беззвучно обращался к Вам с этой мольбою, и лишь соблюдение приличий и благоговение перед Вашей красотой удерживали меня от последнего шага. Но теперь, когда роковые слова произнесены, - Лорит опустился перед ней на одно колено и красиво приложил руки к сердцу, - я, покорённый Вашим божественным совершенством, взирая на Вас с колен, вопрошаю: мадонна, согласны ли Вы стать моей женою?
– Мессир Лорит, это так неожиданно!
– порозовела девушка.
– Мадонна, умоляю Вас: решите же немедля мою участь - быть мне счастливейшим из смертных, или я обречён на вечные страдания?
– Мсьё, Вы должны понимать, что это важный шаг и его нужно как следует обдумать, - пыталась уклониться Ева-Мария.
– Мадонна, оставим в стороне политику, ведь речь идёт о моих чувствах! Будут ли они взаимны, будут ли разделены?
– воскликнул король, изящно беря её за руку и заглядывая ей в глаза влюблённым собачьим взглядом.
– Не думайте, что мы не ценим Ваших чувств, но в данных обстоятельствах мы не можем ответить согласием, - извернулась королева.
– Но есть ли у меня надежда, сударыня?!
– Ваши слова глубоко поразили нас, но мы имеем столь много важных дел, что в настоящее время не помышляем о замужестве.
– Ах, мадонна, я был бы счастлив снять бремя государственных забот с Ваших хрупких
плеч!– уверил король, нежно целуя ей ручку.
– Клянусь оберегать Вас от любых тревог! Что может быть священней, чем чувства двух влюблённых, которые под пение ангелов соединяют себя брачными узами?
– Это очень мило, но у нас нет причин торопиться, - отрезала Ева-Мария.
– В таком случае Пирания тоже не будет спешить с подписанием договора о сотрудничестве.
– А при чём здесь это?!
– перебила принцесса, стремительно встав с дивана.
Лорит понял, что сболтнул что-то не то, и продолжал крайне нервным тоном:
– Мадемуазель, Вам следует обсудить это с моим советником. Мои чувства в смятении - я так расстроен, что сейчас совершенно не могу говорить о таких низменных материях! Подумать только, я осмелился мечтать о Вашем согласии! Презренный, ничтожный фантазёр! С чего я решил, что божество ответит мне благосклонностью?
– Мессир Лорит, прекратите стенать!
– О, я не в силах совладать с души порывом! То горечь говорит во мне сполна - растоптан я, унижен и низвержен и больше жить на свете не хочу!
– Сударь, ради Бога, возьмите себя в руки!
– О снизойди ко мне, жестокая богиня,
Тебя ль я воспевал в моих стихах!
Отныне вероломство твоё имя,
И роза страсти вянет на устах.
– Господин Лорит, будьте серьёзны!
– Каэдр, подай мне кинжал, что висит у тебя на поясе!
– вскричал король, простирая руки к пажу. От неожиданности мальчик подавился конфеткой и начал задыхаться.
– Что с ним? Он отравлен? О, дайте, дайте мне клинок, себя сражу я сталью острой! Мадонна, куда Вы уходите? Вам всё равно, если я погибну?!
Ева-Мария состроила презрительную мину и упорхнула танцевать болеро.
Между тем масштаб празднеств потрясал воображение. Сегодняшний бал был дан с невиданным размахом: горели все парадные люстры, шёлковые шторы были опущены до пола, паркет начищен до зеркального блеска. Тысячи дам порхали по зале, подобно диковинным цветкам, на королевской кухне трудились семьсот поваров, ко дворцу не переставая подвозили обозы с вином, фруктами и дичью.
Принцесса самозабвенно предавалась развлечениям и танцам, когда к ней приблизился молодой камердинер и с поклоном сообщил, что господин советник просит Её Величество явиться в кабинет по срочному делу. Демуазель отмахнулась:
– Никаких дел! Мы изволим веселиться!
Растерянный слуга исчез. Едва отзвучал вальс, подошёл второй и повторил то же самое, добавив, что господин канцлер-страж крайне недоволен поведением мадонны. Девушка весело рассмеялась и продолжала танцевать. Видя, что принцесса игнорирует слуг, Фин отправил к Еве-Марии королевского прокурора. Неизвестно, что повлияло на Её Величество - красноречие или поразительное занудство, которым славился лорд Альмас, но принцесса всё-таки вышла из зала. Её каблучки сердито простучали по коридору, двери кабинета разлетелись настежь, и присутствующие (за исключением двух человек) вскочили с мест. Прокурор тихим голосом перечислил всех, кто находился в помещении: здесь были Орк Досский, дед и советник короля Лорита, министр иностранных дел Пирании лорд Горас, пиранийский прокурор лорд Ланцес, из эриданцев - лорд Фин и казначей лорд Уннянский. Пиранийский советник, редкостный невежа, развалился в кресле и даже не думал встать при появлении дамы, а лорд Фин, сидевший за королевским столом, лишь поднял голову и бросил на неё пронзительный взгляд.
– Вы заставляете себя ждать, мадонна, - сухо проговорил он.
– Ах, подумаете! Мы могли вообще не приходить! В следующий раз подыщите для своих совещаний иное время!
– Так всегда, - проворчал из кресла сир Орк.
– У девиц вечно нет времени на дела, одни танцульки на уме. Милая моя, - фамильярно обратился он к королеве Эридана, - этак можно и без хвоста остаться.
– Нам безразлично мнение пиранийских дедушек!
– отрезала девушка.
– Тем временем уж и государство развалится, - Орк поскрёб пальцами шею.
– Чёртовы брыжи! У меня от них зуд, словно от клопиных укусов.