Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Да что ты заладила, - еще больше нахму­рился Горанин.
– «Давай уедем, давай уедем...» Куда? В Москву? Кто нас там ждет? Мне сорок скоро стукнет, я здесь корнями врос. У меня здесь все: дом, работа, родители, друзья. Весь смысл моей жизни. А ты еще девчонка. Если тебе так хочется, уезжай. Покончим с этим разом. Может быть, твой отец и прав: я тебе не пара. Слишком старый.

Она вдруг расплакалась, никого не стесняясь. Достала платок и стала вытирать глаза, размазы­вая косметику. Герман испуганно оглянулся по сторонам. Вот это пища для сплетен!

– Ника, перестань. Ника... Давай уйдем отсю­да. На нас все смотрят. Перестань, - бормотал он.

Горанин передвинул стул, словно хотел

зак­рыть девушку своей широкой спиной, она чуть развернулась, и теперь Завьялов мог понять, что говорит Вероника:

– Ты меня не любишь... Никогда не любил. Ты был со мной только из-за моего папы. Тебе что-то было нужно. Но что изменилось? Что? Из-за мамы, да? Неужели непонятно: я тебя хочу. Не кого-нибудь другого, а тебя. Ты просто не можешь так со мной поступить! Если бы ты захотел, мы бы уехали отсюда и поженились. Отец все равно меня простит. И для тебя сделает все, что попро­сишь. Думаешь, я не знаю...

Герман тут же накрыл ее руку своей огром­ной ладонью и, видимо, попросил замолчать. Ве­роника по-детски хлюпнула носом. Она словно просила понравившуюся игрушку. Нет, не просила, требовала. И плакала, как ребенок, только потому, что привыкла так поступать, когда очень чего-то хотелось. Герман не выдержал. Он под­нялся и увел ее из кафе. Завьялов тоже встал из-за стола, и в окно увидел, как они садятся в ма­шину.

Почему Герман не хочет на ней жениться? В чем причина? Говорят чужая душа - потемки, а душа Германа — это глубокий колодец, на дне ко­торого спрятано множество тайн. Они теперь на­верняка поехали к нему, в Долину Бедных. Про­должать объяснение без свидетелей, город и так увидел достаточно.

Бармен потянулся к телефону. Не в приемную ли мэра звонит? Папа должен знать о том, что вытворяет его единственная дочь.

– Аглая Серафимовна?
– сумел прочитать по губам.
– Из кафе «Мечта» вам звонят. Вы проси­ли сообщить. Да, о Веронике. Так вот, они только что уехали. Да. С Гораниным. На его машине. Не за что. Всегда рад помочь.

Бармен, аккуратно положив трубку на рычаг, облизнул губы. Аглая Серафимовна - так зовут жену мэра. Проплатила, значит, соглядатаев по всему городу. Шпионит за единственным ребен­ком в свободное от забот, о себе любимой время. В городе ее терпеть не могут: мэрша заносчива и бесцеремонна, потому что с большой московской родней. Карьерой своей муж обязан именно ей, Аглая Серафимовна неоднократно это подчерки­вала. Фактически рулит всем она, в нужные мо­менты обращаясь к двоюродному брату, занимающему в Москве высокий пост. Не к нему ли со­бралась уехать Вероника? Но мама начеку. Гер­ман умен, он просчитал Аглаю Серафимовну на несколько ходов вперед. Потому и сказал: «В Мос­кве нас никто не ждет». Но и Вероника не отсту­пит ни за что, и чем все это закончится — неизве­стно. Завьялов каждый раз мысленно рифмовал имя Аглая с прилагательным «наглая». И жители N меж собой звали мэршу не иначе как Наглая Серафимовна.

Выйдя из «Мечты» понял: настроение испор­чено. Невольно увидел то, чего не должен был видеть. Воображение мигом нарисовало неприг­лядную картину - покинув свой особняк, разгне­ванная Аглая Серафимовна несется к Горанину вытаскивать из его постели единственную дочь. Совершеннолетнюю, между прочим. Усмехнул­ся: почему это несется? Едет на своей новенькой «Тойоте», аккуратно объезжая кочки. Она даже на пляж, находящийся в ста метрах от дома, ни­когда не ходит пешком.

Он поспешно зашагал к автобусной останов­ке. Было такое чувство, что ничего еще не кончи­лось. Убийство Маши, так же как разбитая ма­шина и поломанный манекен — только звено в цепи. И стыки этих звеньев - его странные ри­сунки. Что дальше? Сердце вновь тревожно за­ныло. Похоже, в разыгравшуюся драму втянуто много людей.

Минут через сорок Завьялов был дома

и пер­вым делом кинулся к окну. Подглядывать нехо­рошо, но тут особый случай. С пятого этажа крайний коттедж был виден, как на ладони. Но, как ни вглядывался, машину Аглаи Серафимовны у дома Германа не увидел. А машина у нее примет­ная, второй такой в городе нет. Мэрша уважает только эксклюзив. Неужели же она пришла пеш­ком? Невероятно!

Набрав номер Горанина, долго слушал гудки. Наконец, в трубке раздался голос:

– Да?

Он не услышал, скорее, почувствовал это и поспешно сказал:

– Гора, это я. Завьялов.

– Что случилось?
– сразу же напрягся Герман. И, спохватившись, повторил еще раз, громко и отчетливо: - Что случилось?

– У тебя все в порядке?

– Что значит - в порядке?

– Тихо, спокойно?

– Зява, ты опять меня пугаешь! Что должно случиться?

– У меня предчувствие нехорошее.

– А не пошел бы ты куда-нибудь со своими предчувствиями? Телепат хренов!
– разозлился Герман.

– У меня важная информация. От Розы.

– Какая?

– Маше звонили той ночью. Она кого-то жда­ла. Ей должны были принести какую-то вещь.

– Ты вот что, Зява. Потом поговорим. Я не один. Сегодня у нас что? Пятница? Давай завтра.

– Гора...

– Я сказал - завтра.

И Герман положил трубку. Завьялов начал взволнованно ходить по комнате. Взад — вперед. Минут через десять подошел к окну. Вдруг Аг­лая Серафимовна припозднилась и только сейчас подъехала к дому Германа?

И тут он увидел, как серебристая иномарка Горанина отъехала от коттеджа. Двигалась мед­ленно, выезд на шоссе, огибающее Фабрику, дав­но уже требовал ремонта, а машину Горанин бе­рег. Александр подождал немного, приглядыва­ясь. В машине Герман был один. Без Вероники. Ехал он в сторону Пятачка. А там, кто знает? Может быть, направится в центр, где находится прокуратура. Но на часах начало четвертого. Се­годня пятница, конец рабочей недели. К четырем все городское начальство, как правило, располза­ется по домам. Либо по гостям. И двери учреж­дений захлопываются. Куда же Герман так торо­пится, ибо, выехав на шоссе, заметно прибавил ходу?

Через час он все-таки решил сходить на Пя­тачок. Надо поговорить с Павлом Павновым рань­ше, чем за него возьмется Герман. Парень еще на свободе, основамий для его задержания у следо­вателя Горанина недостаточно. Но надо поспе­шить.

Он шагал в сторону Пятачка, чувствуя смут­ную тревогу. Куда поехал Герман? После его звон­ка сорвался и, проводив свою гостью, отправил­ся в город.

От мыслей о Германе его отвлек визгливый женский голос. Стоящая у новенькой зеленой «четверки» женщина раздраженно выговаривала хмурому взъерошенному мужику:

– У тебя просто алкогольный психоз! Тебе за стол надо поскорее!

– Да пошла бы ты...

– Скотина! Как ты меня достал!

– Это ты меня достала! Дура!

Завьялов глянул на номера машины. Так и есть: москвичи. Только они такие дерганные. И отчего-то все время кричат. Жизнь у них, что ли, такая? Пара привлекала к себе всеобщее внима­ние, но нисколько этим не смущалась.

Заглянув к Оле Соловьевой, торговавшей у са­мого входа, он, не удержавшись, поинтересовался:

– Не знаешь, кто такие?

– Павнов-старший приехал, - усмехнулась бывшая одноклассница.
– С женой и сыном. С лета ждали, а Василию все отпуска не давали. Теперь вот накопил неделю отгулов и приехал. Вон они сворачиваются.

Завьялов посмотрел налево и увидел, как Па­вел Павнов помогает матери снимать с плечиков зимние куртки и аккуратно укладывает их в сто-, ящий на прилавке баул. Внимательно приглядел­ся к парню: как себя чувствует главный подозре­ваемый? Деловит, спокоен, а кольцо вокруг него сжимается.

Поделиться с друзьями: