Дисциплина и Портянки

Бровь ее теперь слегка приподнята и это делает её выражение каким-то… загадочно-насмешливым, но не злым.

Я чувствую, как душа уходит в пятки, а голос — будто застревает где-то в гортани, но я всё же выдавливаю из себя:

— Эм… привет. Я…

«Ну же, Арк, соберись! Максимум что случится плохо — она мне просто откажет и все тут!»

— У меня тут лишний билет в кино… И… может быть… вы не хотели бы составить мне компанию?

Пауза.

«О, Светлый Брат! Почему всё так неловко?!»

Я стою в своих обычных джинсах, кроссовках и чёрном худи, ощущая себя как будто… ну, бедным студентом, которого случайно занесло в мир глянца.

И чем дольше я молчу, тем чётче осознаю:

«Она выглядит, как героиня из крутого фильма, а я — как школьник, сбежавший с уроков…»

Она чуть наклоняет голову набок, и на её губах появляется тонкая, почти неуловимая полуулыбка, в которой есть что-то хищное, но при этом… нежное?

Нет, не то слово.

Скорее — наблюдательное, не знаю как еще точнее передать это странное ощущение…

* * *

Она всё ещё смотрит прямо на меня.

Я уже мысленно приготовился, что она просто отвернётся или скажет «нет, спасибо», как вдруг… она чуть склоняет голову набок и произносит:

— О? Как необычно! Не каждый день меня приглашают в кино.

Голос у неё бархатный, с едва уловимой интонацией игры.

Я даже не знаю, как на это реагировать…

И — улыбается.

Легко, с каким-то почти актёрским оттенком, будто хочет посмотреть, как я отреагирую.

Я спешу вставить:

— Ну, я могу понять парней! Наверное, они просто боятся даже подойти… к такой красавице, как вы.

Пауза.

Она медленно прикрывает глаза, как будто смакует услышанное.

А потом — прищуривается, и с ироничной ноткой в голосе говорит:

— О-о-о! Я смотрю, вы тот ещё сердцеед… у вас, наверное, целый гарем, да?

Я фыркаю и чешу затылок:

— Да ну… надо мной, конечно, шутят мои друзья, что у меня гарем… но это совсем не так.

И тут она делает шаг вперёд.

Цок. Цок. Цок. — каблуки аккуратно звучат по плитке.

Я чувствую, как странное давление накатывает от неё, словно от огня:

не горячо, но пугающе близко.

Мои поджилки дрожат, и даже сердце — будто делает шаг назад.

Она почти рядом.

Стоит в шаге от меня, не нарушая личного пространства, но всё равно — вторгается в него.

А затем я замечаю странную деталь:

её ноздри чуть расширяются, а потом сужаются, будто она втянула воздух.

Будто… принюхалась ко мне.

И в этот момент я понятия не имею, как реагировать.

"Что это было? Что она делает?

И кто она вообще такая?.."

Но она не отводит взгляда.

В её глазах загорается что-то чуть более интенсивное.

Что-то неуловимо хищное, но при этом элегантное.

И я понимаю — эта девушка не так проста, как кажется…

Впрочем, она в общем-то даже и не кажется простой…

Глава 38

Интерлюдия. Римские Каникулы II

Сумерки сгущаются. Караван начинает движение назад — все по тем же тропам, через испещренные пулями деревья, воронки недавних боёв, полями из гильз, которые теперь кажутся мрачнее.

Колёса скрипят, мешки с грибами и ягодами глухо бьют по бортам телег. В воздухе — тревожность. Всё вокруг тихо. Слишком тихо.

Борис резко вскидывает руку и поворачивается к отряду:

— СОБРАТЬСЯ!

Не расслабляем булки!

Большая часть караванов гибнет ПЕРЕД выходом из леса!

Именно потому что считают, будто уже всё.

Гул прошёл по колонне.

Бойцы в металлоломной броне напряглись.

Арбалеты подняты, луки наготове, мушкеты с аркебузами заряжены свинцовыми шариками, мачете и копья в руках, щиты — по краям.

Шутки заканчиваются. Рожи насупливаются. Кулаки сжимаются

Роман с Нео снова сидят в телеге — теперь уже на мешках с грибами, как на троне трущобных лордов.

Тряска ощущается сильнее — то ли от дороги, то ли от напряжения.

Нео показывает что-то — жестикулирует коротко, чётко. Смысл понятен Роману без слов.

Он вздыхает:

— Да, наверное…

Ты права. Он нас держит на коротком поводке.

Но пока что… давай не будем рыпаться.

Подыграем ему.

(Пауза.)

Он ведь тоже не бессмертный, знаешь.

Как только ослабит хватку… или если у него под рукой не будет той дамочки…

Он не договаривает. Но оба понимают.

— … мы сможем свалить.

Нео кивает, и делает ещё один жест — вроде как «а если не получится?»

Роман слабо улыбается, смотрит в сторону, где еле-еле виден просвет — врата из леса.

— Да-да…

Но, в любом случае, там не так уж и плохо…

(Он замолкает.)

Пока мы вместе.

Телега трясётся дальше, всё ближе к краю леса.

Ветки снаружи шевелятся, шорохи раздаются всё чаще.

Все напряглись.

Потому что лес ещё не сказал своего последнего слова.

* * *

Телеги скрипят. Щиты — сбиты плотнее. Никто не говорит.

До выхода из леса — меньше километра.

И вдруг…

ТРА-ТАТАТА!

Далеко в чаще — автоматные очереди.

Приглушённые крики.

Не боли. Злобы.

Оглушительная смесь команд, ругани, коротких воплей.

Что-то воюет. Или умирает. Или сражается, чтобы умереть достойно.

Весь караван замирает.