Домби и сын

— Я сдлалъ васъ своею женою, сударыня, — началъ м-ръ Домби оскорбительновеличавымъ тономъ. — Вы носите мое имя. Ваша судьба связана съ моимъ положеніемъ и моею репутаціею. Не считаю нужнымъ говорить, за какую честь вмняетъ вамъ общество такую связь; но я должень сказать, что привыкъ вокругъ себя видть приличную зависимость и подчиненность и не п_о_т_е_р_п_л_ю ихъ нарушенія, въ особ, до которой это касается ближайшимъ образомъ.

Эдиь пристально взглянула на своего властелина. Ея губы дрожали, грудь волновалась, лицо поперемнно блднло и покрывалось багровымъ румянцемъ. Все это видлъ и понималъ м-ръ Домби; но онъ не видлъ и не понималъ, что одно слово удерживало еще взрывы гордой красавицы, и это слово было — Флоренса?

Глупецъ! онъ думалъ, что Эдиь начинаетъ е_г_о б_о_я_т_ь_с_я!

— Вы слишкомъ неразсчетливы, сударыня, — продолжалъ м-ръ Домби, — и ваши поступки переступаютъ за предлы благоразумія. Вы слишкомъ много тратите денегъ, заводя свтскія связи, совершенно безполезныя для меня. Вамъ давно слдовало образумиться и понять, какъ это для меня непріятно. Я требую, чтобы во всхъ этихъ отношеніяхъ произведена была совершенная перемна. Я знаю, что при новизн положенія, которое вдругъ позволяетъ располагать огромными средствами, женщины способны впадать въ противоположную крайность. Ваши крайности слишкомъ чрезмрны и требуютъ ограниченія. Желаю, чтобы м-съ Грейнджеръ воспользовалась своими прежними опытами для благоразумія, какое требуется отъ м-съ Домби.

Тотъ же пристально устремленный взглядъ, дрожащія губы, волнующаяся грудь, лицо, поперемнно блдное и багровое, и повторенный, насильственно-вырвавшійся изъ сердца шепотъ: Флоренса! Флоренса! служили отвтомъ м-ру Домби на его вступительную рчь.

Гордость м-ра Домби возвысилась еще боле, когда онъ замтилъ въ ней эту перемну. Раздутая сколько прежнимъ ея презрніемъ, столько же настоящею ея покорностью, она возвысилась до неимоврной степени въ его груди и перешла вс возможные предлы. Стало быть, теперь нтъ никакого сомннія, что никто въ свт не можеть противиться его всесильнымъ распоряженіямъ! Онъ ршился усмирить свою жену, и усмирилъ едва ли не въ одно мгновенье! Чего же больше?

— Дале, — продолжалъ м-ръ Домби тономъ верховнаго властительства, — вы должны понять съ отчетливою ясностью, что я привыкъ видть безпрекословное повиновеніе своей вол. Свтъ долженъ видть, что я теперь не отступилъ ни на шагъ отъ своихъ однажды принятыхъ и утвержденныхъ правилъ. Ваше повиновеніе — мое неотъемлемое право, и еще разъ я требую его разъ навсегда. Я возвелъ васъ на самую высокую ступень общественной лстницы, и, конечно, никто не будетъ изумленъ, если прежняя м-съ Грэйнджеръ будетъ оказывать безпредльное повиновеніе м-ру Домби. Слышите ли вы это, м-съ Домби?

Ни одного слова въ отвтъ. Ни малйшей перемны въ лиц. Ея глаза попрежнему были обращены на него.

— Я слышалъ отъ вашей матушки, м-съ Домби, — продолжалъ м-ръ Домби съ величавой важностью, — что доктора рекомендуютъ брайтонскій воздухъ для ея здоровья. Это, конечно, знаете вы сами. М-ръ Каркерь былъ такъ добръ…

Эдиь быстро измнилась. Ея лицо и грудь зардлись такимъ образомъ, какъ будто бы на нихъ отразился яркій свтъ угрюмаго солнечнаго заката. Замтивъ такую перемну, но объясняя ее къ совершенному своему удовольствію, м-ръ Домби продолжалъ:

— М-ръ Каркеръ былъ такъ добръ, что уже създилъ въ Брайтонъ и нанялъ тамъ временную квартиру. Посл вашего возвращенія въ Лондонъ, я приму необходимыя мры для введенія лучшаго порядка въ своемъ дом. Прежде всего, если удастся, я найму въ Брайтон почтенную особу, по имени м-съ Пипчинъ, которая уже пользовалась значительнымъ довріемъ моего семейства. Ей будетъ поручена должность ключницы. Вы понимаете, что домъ, которымъ управляетъ м-съ Домби только по имени, a не на самомъ дл, требуетъ особаго надзора.

Эдиь перемнила свою позу еще прежде, чмъ онъ дошелъ до этихъ словъ. Ея глаза попрежнему были обращены на него, но она судорожно повертывала вокругъ своей руки драгоцнный браслетъ, и новертывала съ такимъ отчаяннымъ усиліемъ, что на блой рук ея показалась багровая полоса.

— Еще одно замчаніе, м-съ Домби. Мн показалось, что мой намекъ на м-ра Каркера вы приняли какимъ-то особеннымъ образомъ. Прежде вамъ угодно было изъявить свое неудовольствіе, когда въ присутствіи этого агента я сдлалъ вамъ замчаніе относительно холоднаго пріема моихъ гостей. Вамъ придется, сударыня, преодолть подобныя чувства и пріучиться заране къ этимъ сценамъ, которыя, по всей вроятности, будутъ повторены; во всякомъ случа, вы примите зависящія отъ васъ средства не подавать мн впередъ повода къ жалобамъ на васъ же самихъ. М-ръ Каркеръ пользуется полнымъ моимъ довріемъ, и, надюсь, вы, сударыня, удостоите его такого же доврія.

Здсь м-ръ Домби еще разъ взглянулъ на свою супругу и окончательно убдился, что подчинилъ ее своей власти. Съ минуту не говорилъ онъ ни слова, спокойно наслаждаясь своимъ торжествомъ. Его гордость, какъ и слдовало ожидать, получила въ этотъ промежутокъ значительное приращеніе, и онъ уже продолжалъ боле ршительнымъ и самовластнымъ тономъ:

— Надюсь, м-съ Домби, вы избавите меня отъ необходимости посылать къ вамъ м-ра Каркера съ выговорами и замчаніями относительно вашего поведенія. Всякія мелкія ссоры, вы понимаете, несовмстны ни съ моимъ положеніемъ въ свт, ни съ моими личными достоинствами, и я бы желалъ окружить соотвтствующимъ уваженіемъ даму, которая возведена мною на блистательную степень высоты. Если же вы не воспользуетесь этимъ урокомъ, м-ръ Каркеръ не замедлитъ явиться съ непріятнымъ порученіемъ повторить вамъ мою волю.

Затмъ м-ръ Домби горделиво всталъ со стула и нриготовился выйти изъ комнаты, повторяя самому себ:

— Теперь она знаетъ меня и понимаетъ мои ршенія.

Рука, сжимавшая браслетъ, теперь съ такимъ же волненіемъ перенеслась на грудь. Не измняя своего лица, Эдиь сказала, наконецъ, тихимъ голосомъ:

— Погодите! Ради Бога, погодите! — Почему же не говорила она прежде? Какая внутренняя борьба отнимала y нея языкъ въ эти минуты, когда она вперила въ него свой пытливый взоръ съ неподвижностью статуи, взоръ, не выражавшій ни ненависти, ни любви, ни гордости, ни униженія, ни покорности, ни сопротивленія?

— Разв я искушала васъ искать моей руки? Разв я употребляла какое-нибудь средство побдить васъ? Была ли я къ вамъ боле благосклонною, когда вы меня добивались или посл совершенія нашего брака? Разв теперь я не та же, какою была прежде?

— Не къ чему входить во вс эти подробности, — сказалъ м-ръ Домби.

— Неужели вы думали, что я васъ любила? неужели вы не знали, что я не могу васъ любить? Гордый человкъ, заботились ли вы пріобрсти мое сердце? Ршались ли вы когда-нибудь позаботиться о такой ничтожной вещи? Было ли объ этомъ произнесено хоть одно слово въ нашей торговой сдлк, съ вашей и моей стороны?

— Эти вопросы, сударыня, не имютъ никакой связи съ моими намреніями.

Эдиь быстро поднялась съ мста и остановилась между дверью и мужемъ, чтобы загородить ему дорогу. Она вытянулась во весь ростъ, и ея взоръ прямо упадалъ на его глаза.

— Вы отвтили мн на каждый изъ этихъ вопросовъ, отвтили прежде, чмъ я заговорила, и могли ли не отвчать, когда вамъ извстна жалкая истина во всей ея нагот. Теперь скажите, если бъ я любила васъ до обожанія, могла ли бы не предаться вамъ всмъ существомъ своимъ, какъ вы этого требуете? Если бы мое сердце находило въ васъ божество, если бы оно было чисто и неиспытано, могли ли бы вы въ настоящій часъ явиться ко мн со своими упреками и наставленіями?