Дьяволы

Но Алекс нуждалась в ней.

Она нашла панель, отщелкнула замки и юркнула в тайный туннель. Там перевела дух, снова болезненно отрыгнула и вытерла холодный пот.

Затем Санни двинулась к ближайшей лестнице и начала подъем.

Алекс вползла в окно герцога Михаила лицом вниз, перекатилась через его стол, рассыпав все на полу, и рухнула на ковер, рыдая.

Легкие горели, ноги были в птичьем помете, каждая мышца дрожала после лазания по мокрым стенам ее же дворца. Свадебное платье порвано, опалено и прилипло к телу. Каждый костлявый выступ тела, а таких было большинство, был ободран до мяса, а неповрежденная кожа покрылась мурашками от холода.

Она бы с радостью осталась рыдать, но смертельная опасность нависала и над ней, и над герцогом Михаилом.

Алекс поднялась, дрожащие ободранные колени подкашивались. Одной окровавленной рукой она схватилась за край стола, другой машинально подбирала упавшие вещи — перо, огарок свечи, исписанный пергамент...

Из канцелярии главы Земной Курии Его Светлости герцогу Михаилу Никейскому, на Праздник Святого Иеронима, пятого числа месяца Воздержания.

Мои соглядатаи на Балканах сообщают, что планы превзошли ожидания. Герцог Саббас присоединился к братьям Марциану и Констансу в аду, а дьяволы уже везут принцессу Алексию в Трою.

Сначала это казалось проблемой, но я узрела в том Божий промысел: предложение брака может выманить герцога Аркадия в уязвимое положение. Тогда ученицы Евдоксии, заранее размещенные, устранят его.

Возможно, Алексию все же придется короновать, но пусть ее правление будет кратчайшим, как того требует целесообразность.

Ради интересов Земной Курии Ее Святейшества и всего человечества вы должны занять Змеиный Трон, исцелить раскол между строптивой Церковью Востока и ее матерью на Западе, и повести объединенную Европу в новый крестовый поход против угрозы эльфов.

Зная вашу приверженность тринадцатой добродетели, уверена, вы не дрогнете. Молюсь за ваш успех.

Разумеется, письмо следует уничтожить.

Жижка.

Алекс замерла, не дыша. Ужас стекал к окровавленным кончикам пальцев, как ледяная вода.

Герцог Михаил замешан в этом, подлый предатель! Тот, кому больше всех выгодно! Ее собственный дядя (ну, не кровный, но он-то не знал, пиздабол ебаный!) замыслил убить ее! Она скомкала письмо в дрожащем кулаке, размазав кровь с обломанных ногтей. И кардинал, блядь, Жижка с ним заодно! Знала ведь, что эта тварь ебучая — змея...

— Алекс! Слава Богу!

Она резко обернулась к двери. Он стоял там.

— Надо тебя спасти! — Герцог Михаил протянул руку, выглядев так искренне, так честно, что она чуть не взяла ее.

— Большая часть гвардии все еще верна, уверен! — Он шагнул к ней, и она отпрянула. — Но мы не знаем... — Он заметил письмо в ее руке. — Кому можно... — Взгляд перескочил со смятой бумаги на ее лицо. — Доверять.

Они смотрели друг другу в глаза. Слишком поздно скрывать шок. Слишком поздно притворяться. В миг она поняла... что он понял... что она поняла.

— Ох, — он тяжело вздохнул и захлопнул дверь. — Неужто тебя научили читать?

Те же нос, губы, глаза, но ни капли доброты. Ни вины. Ничего. Лишь досада человека, получившего неприятное задание.

— Я должна была догадаться, — прошептала она.

— Не строй из себя умницу, — герцог налил вина из кувшина. — Ты тупорылая идиотка. Не вини себя, это семейная черта. Мои сестры — тупицы. Евдоксия — калека-извращенка с ее фокусами. Ирина — позерка, боящаяся запачкать руки. А племянники... Жадность, тщеславие, лень, гнев... Змеиный Трон всегда должен был быть моим. — Он отхлебнул. — Я тоже рожден в Императорской Опочивальне. «Михаил Пиродженнетос»... Звучит, а?

— Тогда... зачем ты нашел меня? — прошептала Алекс. — Зачем тащил сюда?..

— Ты была приманкой. Только так. Надеялся, что ты и дьяволы отвлечете сыновей Евдоксии, пока я укреплюсь в городе.

—... Так они получили папскую буллу... — пробормотала Алекс. — Это ты им ее отдал!

— Заранее распространил несколько копий. Ты бы вышла дерьмовой приманкой, если б о тебе не знали. — Он прополоскал рот вином и проглотил. — Правда, Марциан настиг нас слишком быстро. Я планировал «вывихнуть ногу» еще до того, как он тебя найдет. — Он изобразил скорбную мину. — «Я не могу продолжать! Иди без меня, Алекс!» — Герцог рассмеялся, будто это было верх иронии. — Но в целом все вышло удачно. Не смел мечтать, что ты убьешь троих из четверых. Молодец! — Он поднял бокал и осушил его. — А потом ты сама приплыла в Трою — идеальная приманка для моего последнего врага. Я уж думал, придется воевать с Аркадием. — Он швырнул бокал на сундук. — Ты сэкономила мне кучу сил.

— Рада была, блять, помочь, — прошипела Алекс.

Улыбка Михаила исчезла. — Ты правда думала, что мусор из сточных канав Святого Города сядет на Змеиный Трон? Воровка, нищенка — мать династии? Говно в роли императрицы? — Он обнажил меч. — Нет, нет, ни за что.

Он шагнул к ней, и Алекс отпрянула к столу, шарив по столешнице в поисках оружия, но нащупала лишь перо.

— Жаль, но... — Герцог приблизился. — В схватке... — Он занес клинок. — Перо не сильнее меча...

Глухой удар... И он пошатнулся. Меч взвизгнул, разрезая воздух. Алекс мельком увидела Санни, пригнувшуюся под лезвием, и тут же исчезнувшую.

— Ты, сука... Ух! — Михаил согнулся, глаза вылезли от боли. Алекс рванулась вперед, но меч все еще метался. Чья-то рука схватила ее за запястье, и она швырнула перо в герцога, выбегая в коридор. Дверь захлопнулась. Санни появилась, повернула ключ и швырнула его прочь.

— Ты вернулась за мной? — прошептала Алекс.

— Конечно.

— Я не заслуживаю тебя.

— Конечно не заслуживаешь, — Санни потянула ее вдоль коридора.

Глава 65 Правая сторона и неправая

Волчица Вигга оглушила стражника его же мечом так, что клинок сломался, а обломок отскочил в сторону по брусчатке. Вот в чем проблема мечей. Ну, кроме дурацких цен и вечной смазки. Вигга всегда предпочитала что-то потяжелее. Она пригнулась под удар алебарды, ветер от лезвия рвал ее волосы. Вот это — весомо. Она вмазала стражнику обломком эфеса в рот, оставив его голову болтаться, вырвала алебарду из обмякшей руки и швырнула в третьего. Тот успел поднять щит, отбив клинок в кусты, но Вигга уже налетела, схватила его двумя руками, подняла за помятый нагрудник, перевернула вниз головой и всадила черепом в землю.

Может, они заслужили, а может нет. Но такие вопросы задают после смерти. Или лучше не задавать вовсе. Жизнь сложна, но драка должна быть простой. Пока размышляешь о правых и неправых — получишь копьем в грудь. «Сожалеть после боя — прекрасно, — говаривал Олаф, — значит, выжил».

— Вперед! — Брат Диас бежал к Дворцу сквозь стихающий дождь, его силуэт рвался в сгущающихся сумерках. Окна пылали огнями, Пламя Святой Наталии все синело на вершине.

— Он что, возглавляет нас в атаке? — Батист вытерла кинжал о рукав.

— Высунулся, ха! — Вигга хрипло рассмеялась. — Кто бы мог подумать? — Она подхватила копье и рванула следом.

Ей вспомнились те дни до укуса, когда мир казался ярким и полным возможностей. Бег по пляжу с командой, соленый привкус во рту, ветер в лицо, топорище в кулаках. Смех, когда она погружала руки в украденное серебро, и монеты щекотали пальцы. Хихиканье, закалывая свинью просто за то, что жива. Улыбка, когда пырнула упавшего монаха, и тот полз, хлюпая кровью по рассыпанной муке, белой как снег. Как загоняли визжащих монахинь в часовню, запирали двери. Как другие швыряли факелы на соломенную крышу. Она тоже швырнула... Так было принято. Спросила Олафа: «Они заслужили?» Он пожал плечами: «Если нет — остановили бы». Как Харальд хватал ее, прижимая рукой вываливающиеся кишки, розовая лужа на песке, его попытки говорить, прерываемые кашлем с кровью. Кашель стих лишь в море, когда они сбросили его за борт подальше от берега. Он бы лучшим из них, безымянным и забытым. Как делили его долю, а Вигга смотрела на горсть монет сквозь слезы, думая: «Стоило ли?»