Дьяволы

Мужчина замахнулся топором. Вигга поймала его запястье, ударила ребром ладони по предплечью — кость сломалась с хрустом, словно обзавелась вторым локтем. Топор выпал, здоровяк заревел от боли, левой рукой выхватывая кривой кинжал.

Вигга схватила и эту руку, сломала еще сильнее. Осколок кости прорвал кожу, брызнув кровью. Мужчина рухнул на колени с воплем, кинжал звякнул рядом с топором.

Вигга наклонилась к нему. — Ну что, пнешь? Давай, сука, попробуй. — Повернулась, крикнула: — Готово!

В дверь ворвался мужчина с суковатой веткой в руке. Санни с трудом узнала брата Диаса без рясы. Худой, небритый, диковатый.

— Ты жив! — Алекс начала улыбаться.

Брат Диас уставился на трупы. — Видно, Всевышний еще не завершил наши миссии.

Иногда распадаешься только после опасности. Санни почувствовала, как дрожат колени, веки слипаются. Через мгновение она уже сидела на полу, а кто-то хлопал ее по щекам: — Ты в порядке? Ты в порядке?

Вигга схватила последнего убийцу за горло и яростно тряхнула. — Ты, блядь, ее ранил? — Тот застонал, сломанные руки беспомощно болтались. — Разорву тебя нахуй от жопы до макушки!

— Лошадь лягнула, — пробормотала Санни. Голова кружилась.

— Лошадь? — Вигга резко повернулась к украденной Алексом кобыле. — Эта тварюка?

— Нет, другая! — поспешила Алекс.

— Пусть молится, чтоб я ее не нашла!

— Успокойся, Вигга! — брат Диас пытался вставить слово. — Успокойся!

— Я полезен! — захрипел здоровяк, усваивающий суровый урок: как бы ты ни зверствовал, найдется тот, кто злее, и чем сильнее выеживаешься, тем быстрее сломают обе руки. — Я расскажу про планы Саббаса!

— Герцог Саббас? — брат Диас нахмурился. — Второй сын императрицы Евдоксии? Он здесь?

— Гнал нас через пол-Балкан, — сквозь зубы процедила Санни, опираясь на локоть.

— Он уже близко! — захныкал мужчина. — С колдунами и Датским Волком! А-а-а!

— Вигга, прошу! — Монах пытался оттащить ее, но лишь болтался на ее руке.

— Я передам послание Саббасу! — взмолился здоровяк.

— Он прав! — брат Диас выдрал Виггину руку из порванного в клочья камзола. — Приказываю отпустить его!

— Прав, — хрипло согласилась Вигга. — Ладно.

Алекс тяжело выдохнула, обхватив колени. Брат Диас отпустил Виггу. Здоровяк попытался ухмыльнуться, что было впечатляюще, учитывая боль.

Тут Вигга вмазала ему так, что кулак вогнал нос в череп. Тело шмякнулось о стену, отскочило, забилось в соломе, харкнуло кровью и затихло.

Вигга шмыгнула. — Вот и послание.

Брат Диас уставился на труп. — Я велел не калечить его!

— Велел отпустить. Я отпустила.

Санни откинулась на солому, закрыв глаза.

Зачем переживать о том, что не изменить?

Глава 42 Великолепное Мероприятие

При иных обстоятельствах Бальтазар наслаждался бы подобной пышностью и церемониалом.

Графиня Йованка восседала в дамском седле, выпрямившись до боли и сверкая драгоценностями, на величественной серой кобыле, чей рост контрастировал с ее миниатюрностью. Процессия двигалась к менгирам с почти оскорбительной неспешностью. Под изумрудным балдахином на позолоченных столбах стоял отполированный стол, будто перенесенный из замкового пиршественного зала. Графиня была алмазным острием клина из солдат, слуг, чиновников и почетных гостей, облаченных в лучшие наряды. Синкелл Игнатий сменил свой высокий головной убор на еще более громоздкий, усыпанный самоцветами. Враги могли принять его за осадную башню.

Делегация противника спускалась по противоположному склону с той же торжественностью, не уступая в роскоши: трепещущие штандарты, бряцающая сбруя, блики на доспехах и золотой вышивке.

Увы, блистательная публика, идеальная для триумфа, — худшее зрелище для позора. Сапоги Бальтазара, выменянные у могильного вора, превратились в хлюпающие лохмотья. Рубаха, стащенная с трупа, заскорузла от грязи, пропиталась беличьим жиром и кишела вшами. Он был голоден, немыт, на грани истощения, больше похожий на подмастерье ассенизатора, чем на мастера тайных наук.

Он брел жалкой тенью за графиней через внешнее кольцо менгиров, выше человеческого роста, затем через внутреннее, вдвое выше, с полевыми цветами в трещинах. Бальтазар ощутил мурашки, покалывание в пальцах, сладостное присутствие магии. Здесь миры соприкасались, магия усиливалась, энергии земли сходились в узле. Когда-то это восхищало бы его. Теперь же он чувствовал лишь гнет папского заклятия, терзающего кишечник.

Граф Радосав дернул поводья, заставив вороного жеребца встать на дыбы. В противовес, графиня Йованка остановила коня с достоинством. Они замерли друг напротив друга у каменного круга на виду армий. Трава колыхалась, балдахин трепетал. Птица, потревоженная в гнезде, чирикнула. Бальтазар подавил отрыжку.

Свиты обменялись смертоносными взглядами. Игнатий скрестил взор со жрицей в столь же роскошных одеждах. Бальтазар, окинув взглядом мрачные лица, дернул Батиста за рукав.

— Угу, — пробормотала та. — Самые живучие ублюдки.

В хвосте свиты Радосава маячили Якоб из Торна, мрачнее прежнего, и барон Рикард, вампир, моложавее, чем при последней встрече. Тот игриво приложил пальцы к виску.

— Приступим, — проскрежетал Радосав, спрыгнув с коня и шагнув к столу.

Графиня щелкнула пальцами. Слуга рухнул на четвереньки, став ступенькой. Другие подхватили ее, словно ангела, спускаемого с небес, пока фрейлины несли шлейф, скользивший по траве.

— Устраивают настоящее шоу, — пробормотал Бальтазар.

— О, это ерунда, — сказала Батист. — Ты бы видел мирные переговоры между королевами-близнецами Франкии и императором Бургундии. Три месяца длились.

— Ты там была?

— Нейтральный наблюдатель от герцогини Аквитании.

Бальтазар кисло помотал головой. — Тебе всегда надо быть на шаг впереди, да?

— Не надо. — Батист скромно обмахивалась шляпой, ветерок трепал ее непокорные кудри. — Просто так выходит.

Граф Радосав с грохотом упер кулаки в перчатках в стол, презрительно скривив губу. Графиня Йованка изучала ногти, вздохнула, затем, гордо вскинув голову, встретила его взгляд леденящей усмешкой.

— Муж, — прошипела она.

— Жена, — прорычал граф.

Бальтазар нахмурился. — Погодите… что?

— Погодите… что? — хрипло отозвался Якоб. Он потерял счет переговорам, на которых присутствовал. Часто разочаровывался, когда драки заканчивались. Порой пытался спровоцировать их снова. Но мирные переговоры между супругами? Впервые.

Барон Рикард поднял бровь. — Я думал, все знали?

— Некоторые из нас не столь чувствительны к романтике, — пробурчал Якоб с горечью. — Отсутствие практики, возможно…