Элизабет Дэвидсон и Тайна янтарного кулона

Дом моментально взорвался, как только на глаза Елене попалась сегодняшняя газета. Она рвала и метала, воспламеняясь по каждому поводу, выплескивала злость на слуг. Тем не менее, насколько бы сильно не распространялась ее ярость, до комнаты Элизабет она не добралась. То ли Уильям помешал, то ли Елена понимала в каком сейчас девочка состоянии. Хорошо зная свою мать, Элизабет остановилась на первом. Хотя еще несколько недель назад она не поверила в подобный вариант.

За все утро ни кто не зашел в комнату. Мысленно радуясь такой перспективе, Элизабет свернулась клубочком под одеялом в надежде проснуться и обнаружить, что все, что случилось утром просто сон. Но через час и даже два ничего не изменилось. Сон как рукой сняло, а взамен ей вернулась горькая реальность. Чуть не плача от злости и досады, Элизабет провела время до обеда в размышлениях о несправедливости мира.

День выдался на удивление ясным. Солнечные лучи резво играли на мягком ковре, фильтруясь сквозь белоснежные шторы. Часы с тихим скрипом мельтешили проржавевшими стрелками. Элизабет собралась с силами и, не дожидаясь миссис Филс, стала заправлять постель. Дело было хлопотным и не быстрым. Вышло не очень аккуратно, ну, по крайне мере по сравнению с мастерством, с которым проделывала это старушка. Справившись, Элизабет медленно и без особого энтузиазма оделась, и спустилась вниз к обеду. В столовой никого не было и, выдохнув с облегчением, Элизабет подошла к камину. В нем тихо потрескивали тлеющие поленья. Элизабет взглянула на картину с изображением семейства Дэвидсонов. Маленькая девочка с золотистыми волосами, что стояла рядом с креслом Уильяма, мягко улыбалась ей со стены и Элизабет неожиданно для самой себя отвернулась. Никогда бы не подумала что собственный портрет, вызывает столько отвращения.

Через несколько минут в коридоре послышались голоса и пару секунд спустя, в дверях столовой появились Уильям и Елена. На какую-то долю секунды они застыли, глядя на дочь, а потом Уильям встрепенулся и приятно улыбнулся Элизабет.

— Здравствуй, дочка! — поздоровался он и прошел к своему месту в центре стола.

— Почему не спустилась к завтраку? — с издевкой спросила Елена, занимая место справа от мужа. Уильям пронзил ее убийственным взглядом, от которого она лишь самодовольно улыбнулась.

— Мне нездоровилось, — пропищала Элизабет и с тяжелым сердцем упала на свое место.

— Кстати, хочу тебе сообщить, что сегодня утром как, в общем, я и обещал, я написал письмо в Энкор и его директор, профессор Шеррингтон, с радостью согласилась принять тебя. Я всегда знал, что эта женщина не лишилась ума и не станет обращать внимание на всякую газетную чушь, — на веселых тонах произнес Уильям, принимаясь за первое блюдо. По внешнему виду Элизабет поняла, что он безумно счастлив статье Скотта Вольтера, чего впрочем, не могла сказать о себе.

— Я… рада, — разнервничавшись, выдавила Элизабет и последовала примеру отца. — А… что Кэтрин… не… будет?

— Нет, Кэтрин отправилась в город, что бы успеть купить все школьные принадлежности к началу учебного года, — холодно встряла Елена, аккуратно и грациозно помешивая суп.

— А когда я буду… покупать… школьные принадлежности? — сдавлено поинтересовалась Элизабет. Она не горела желанием затрагивать тему учебы, но раз уж на то пошло стоило продолжать, иначе Елена набросится со своими упреками и колкими фразами, от которых Элизабет краснеет как переспевший помидор.

— В этом году нам пришлось дольше задержаться в Литтл-Виладже, и Кэтрин решила отправиться раньше нас. Ведь до учебы осталось всего неделя, — пропустив вопрос дочери, продолжила Елена. — А мы отправимся в город сегодня вечером. Все уже готовятся к отправке. Я попросила миссис Филс собрать твои вещи. Думаю, ты не будешь против.

— Конечно, не буду, — немного помрачнев, ответила Элизабет и продолжила завтрак.

В преддверие отъезда весь дом встал на уши. Прислуги гоняли по дому, пакуя чемоданы и наводя порядок. Мистер Брикли боролся с афторами в конюшне, подготавливая их к отлету. Ближе к закату темно-фиолетовая кареты и парочка запряженных в нее белоснежных афторов уже стояла посреди вымощенного темными камешками дворика. Элизабет с весельем наблюдала, как мистер Брикли пытался угомонить разволновавшихся животных. Огромный чемодан мирно покоился на кровати, и каждый раз, глядя на него сердце Элизабет, медленно наполнялось грустью. Закутавшись в темную дорожную мантию, она ждала прихода миссис Филс и, заслышав в коридоре шаги, буквально застывала на месте. Стрелки часов медленно плыли по проржавевшему циферблату. Элизабет боролась со странным чувством пустоты. Она никогда даже подумать не могла, что расставание с этим домом принесет ей столько горечи и печали. А может все оттого, что она знала, что больше никогда сюда не вернется?

Часы показывали половину седьмого, когда в комнату вошла миссис Филс. Она была не одна: дворецкий Морган, поспешно захватив чемодан, вышел в коридор. Еще пару секунд его шаги эхом отдавались по коридору, проникая сквозь узкие щели в комнаты.

— Чего загрустила? — заметив унылое выражение лица девочки, спросила миссис Филс.

— Да, так, — отмахнулась Элизабет и поспешила за Морганом.

Погода была чудесная. В воздухе, как и ранее, пахло солью и хвоей. Деревню накрывали малиновые лучи заходящего солнца. Длинные тени тянулись от огромных сосен леса. Элизабет вдохнула поглубже свежий вечерний воздух и прошла по каменной дорожке к подготовленному экипажу. Уильям о чем-то разговаривал с мистером Брикли, а Елена отдавала приказы управляющей дома — миссис Брикли — шарообразной старухе с короткими седыми волосами и огромным носом.

– … и так что бы по саду не бродили деревенские дети! — закончила Елена.

— Да, хорошо, мадам, — подчинилась миссис Брикли и повернулась к Элизабет. — Добрый вечер, мисс Дэвидсон.

— Здравствуйте, — сжато поздоровалась Элизабет и с помощью матери забралась в карету. Внутри было слегка душно, но мягко и уютно. Устроившись у окна, девочка стала дожидаться родителей. Через десять минут дверцы снова открылись. Елена и Уильям разместились напротив дочери, и как только мистер Брикли закрыл дверцы, карета тронула. Послышался скрип открывающихся ворот, стук колес об каменную дорожку дворика и снова скрип ворот.

— Все готово, мистер Дэвидсон! — крикнул мистер Брикли. — Счастливого пути!

Карета медленно тронулась в путь и, выехав из деревни, взлетела с ближайшего холма. Афторы, как и обычно грациозно облетали все воздушные препятствия, так что карету почти не трясло. Всю дорогу Елена и Уильям что-то бормотали друг другу, время от времени бросая на дочь озабоченные взгляды. Элизабет была уверенна, что это по поводу того, что случилось за последнее время (а случилось немало!), но встрять в разговор так и не решалась. Не то сейчас Елена снова закатит гневную тираду по поводу ее непутевых друзей.

После полуторачасового полета афторы пошли на снижение, потянув за собой карету и ее хозяев, а уже через десять минут Уильям, Елена и Элизабет уже стояли у входа в огромный похожий на гостиницу двадцатиэтажный дом. В холле мельтешили жильцы и служащие дома. Это был огромный зал с мраморным полом и высоким потолком, под которым парили три хрустальные люстры, освещая холл ярким слепящим светом встроенных в них свечей. К Дэвидсонам моментально подошел один из служащих и забрал багаж. Семья двинулась по залу под пристальными взглядами присутствующих, и как ни в чем не бывало, с ними здороваясь. Пара весьма упитанных дам при их приближении лучезарно заулыбались и поприветствовали семью — вероятно только секунду назад перестав промывать им кости. Элизабет с облегчением выдохнула, когда с лязгом захлопнулись железные дверцы лифта.

— Восемнадцатый этаж, — холодно и резко сказала Елена.

Кабинка легко и без единого звука понеслась вверх.

— Прошу! — проговорил приятный голос, словно ниоткуда и дверцы мигом одернулись в разные стороны. Перед ними возникла широкая лестничная площадка с четырьмя дверями и огромным окном, что выходило прямо на город. Понемногу темнело. Хеалинг покрывался огоньками фонарей и светом ламп в каретах. Шум начинал стихать, и город проникался спокойствием. Казалось, словно огромный паук сплел паутину из ярко мерцающих ниток и набросил на вечерний город.