Элизабет Дэвидсон и Тайна янтарного кулона

— Нахал, — пробормотала Эмили и надула щеки. — Кстати, Элизабет, — спустя полчаса воскликнула она. — Мои родители приглашают тебя погостить у нас на осенних каникулах.

— Что? — наобум выпалила девочка. Вот так сюрприз! — Ну, не знаю. Если только родители разрешат.

— Мой отец уже написал твоему отцу и тот сказал, что он не против, — засияла Эмили. — Ну, так что?

— Ну… хорошо, — Элизабет вяло улыбнулась в ответ. — Здорово.

— Тогда завтра ты поедешь с нами. Нужно еще сделать в доме генеральную уборку, — задумчиво проворчала Эмили.

После обеда возвращаться во двор не стали. Небо снова затянуло серыми тучами, а по окнам школы забарабанил мелкий дождик. Ветер, словно сумасшедший, хлестал по округе мокрыми листьями и ледяными капельками, а под вечер так и вовсе разыгралась гроза. Но даже плохая погода ничуть не испортила ученикам приподнятое настроение. Все так и сияли в предвкушении грандиозного праздника. Оскар Видгуд новый голкипер Даринга и Мэтт Даймон — нападающий каким-то чудным способом опустошили буфет размером в три ящика лимонада. Лана и Луна Льюис — полузащитницы, что все время хихикали на тренировках команды, натаскали в гостиную факультета множество пирожных от мадам Вкус и булочек с повидлом и вареньем. За день Элизабет еще не раз замечала за книгами на полках в гостиной Даринга яркие розовые коробки с пирожными «Чудо-юдо!». Но не только книжные полки использовали в качестве склада. На подоконниках, за комнатными растениями, за каминами, за диваном у стены, и даже у себя в шкафу Элизабет обнаружила несколько бутылок с ярко-оранжевой жидкостью и наклейкой, которая гласила: «Летающий лимонад. Выпей глоток и летай сколько влезет». Тем не менее, третьекурсница Джули Бланк чуть не сломала ногу, взлетев до потолка двухэтажной гостиной Даринга и тут же свалившись на землю. Дело сумели замять и девушка уже веселая и немного прихрамывая, пришла на праздничный банкет.

Столы были еще пусты, и лишь фарфоровые тарелки и серебряные приборы поблескивали в лучах множества свечей и факелов в канделябрах на светлых стенах. За преподавательским столом пустовали примерно десять мест, хотя все учителя уже были на своих стульях и покорно ожидали начала. Вместе привычного фонтана или вазы с цветами сегодня в самом центре зала стояла огромная бронзовая статуя футбольного мяча. Элизабет больше не приходилось сидеть одной на самом краю длинного стола факультета Даринга. Вот уже неделю они вместе с Эммой занимали места ближе к ученикам, то и дело, вступая в разговоры и обсуждая новинки футбола или уроки. Второе обговаривали с неохотой. Элизабет устроилась рядом с Эммой и восьмикурсницей Лизой Лансвилд — высокой девушкой с коричневыми волосами, овальным лицом, карими глазами и как обычно рассерженным видом. Вспомнив, как она отреагировала на появление Тома на футбольном поле на отборочных испытаниях, Элизабет поспешно отвернулась от нее.

— Добрый вечер, — улыбнулась профессор Шеррингтон, и зал вмиг притих. — Я рада сообщить, что первую четверть мы закончили с прекрасными оценками и весьма приемлемым поведением. Если так пойдет дальше школы станет первой школой страны. Так же хочу напомнить, что сегодня мы открываем межфакультетский чемпионат по футболу.

Столовая загремела аплодисментами и радостными криками.

— Да, да, да, — поспешно успокоила профессор Шеррингтон. — Тем не менее, в этом году это не просто праздник, это пятисотлетие со дня его основания. И мы с коллегами решили сделать вам небольшой подарок.

Огромные дубовые двери столовой шумно отворились и в зал вошли — о чудо! — все одиннадцать игроков команды «Аладонские лисицы». Длинные рыжие мантии, высокие мускулистые фигуры, широкие улыбки — мечта любого болельщика. Зал снова наполнился невероятно громкими воплями и криками, которым было весьма тесно в этом помещении. Дети ринулись к футболистам, раскидывая тарелки и столовые приборы. Еще никогда Элизабет не видела такого сумасшествия среди учеников. Что бы бесцеремонно разбрасывать посуду и расхаживать по столам — никогда!

— Тихо! — послышался громкий и немного сердитый голос профессора Шеррингтон. Ученики с большой неохотой снова расселись на свои места то и дело с восторгом и завистью, поедая глазами все еще улыбающихся футболистов. — Вы сможете пообщаться с игроками после банкета. Прошу вас присаживайтесь.

Профессор указала легким движение руки на пустые стулья справа от себя и добродушно улыбнулась. Футболисты прошли по залу то и дело, приводя кого-то из учеников в обморочное состояние, стоит им только на них взглянуть.

— Мы все благодарим вас, профессор, — сказал самый крупный из команды и поцеловал руку директору. — Очень приятно снова вернуться в родные стены.

— Нам тоже очень приятно, — ответила профессор Шеррингтон и повернулась к ученикам. — Все желающие пообщаться с футболистами после банкета должны вернуться в гостиные факультетов.

Эрни Линл и Оскар Видгуд удивленно переглянулись, и Элизабет поняла почему. Перед учениками встал выбор между праздником и разговором со звездами спорта.

— Приятно аппетита, — улыбнулась профессор Шеррингтон и села на свое место в центре стола. Ученики засуетились, но главным образом не, потому что проголодались, а потому что такой поворот событий привел всех в полнейшее замешательство.

— Что теперь будем делать? — вполголоса спросил Эрни Линл.

— Вдруг они засидятся до поздней ночи? — сокрушалась Лана Льюис. — Тогда прощай наша вечеринка.

— Да не засидятся они, — подбодрил Оскар Видгуд. — Они спортсмены. У них сон на первом месте. Режим и все такое…

Похоже, слова парня убедили дарингцев, и они принялись за ужин, гадая, как пройдет сегодняшняя ночь. Кто считал, что все пройдет как по маслу, кто все-таки сомневался. В такой нерешительности пребывала вся школа, и лишь профессор Шеррингтон просто сияла от затеянного ею и учиненного этим беспокойства. Как бы там ученики не утешали друг друга, в гостиные отправились в тухлом расположении духа. Не слышалось криков и разговор. Восторг что разгорелся при появлении футболистов, угас так же быстро, как и возник. Все напряженно думали над возникшей проблемой. Элизабет радуясь, что ее это не коснулось, направилась в спальню в надежде упасть на свою мягкую кровать и проспать всю ночь, даже не проснувшись. Эмма же была весьма расстроенная. Они плелись в самом конце толпы, не стараясь присоединиться к общей массе.

— Мой первый праздник в школе и с таким треском провалиться, — ворчала она.

— Заметь — незаконный праздник, — подчеркнула Элизабет и, улыбаясь, прошла сквозь двери в постепенно наполняющуюся учениками гостиную.

Джинни Хэнгроут, как и все оплакивала потерянный праздник, так что в спальне ее и не пахло. Элизабет растянулась на кровати во весь рост и широко зевнула. Завтра она окажется в кругу незнакомой семьи, да еще и на каком-то празднике. Девочка вдруг ощутила тоску. Вместо недели с отцом она будет торчать у Грейсонов. Ужас! И зачем она только согласилась. Тем не менее, не будет маминых упреков и насмешек Кэтрин. Улыбнувшись такой перспективе Элизабет, машинально посмотрела на часы. Стрелки медленно бродили по циферблату, сейчас указывая на 20:30. Еще полчаса и можно с чистой совестью ложиться спать. Тем не менее, спать ей этой ночью не судилось. Без пяти в комнату ворвалась Джинни и объявила, что в гостиную пришел капитан «Аладонских лисиц» — Брайан Гудс, и не успела Элизабет и слова сказать, как Эмма потащила ее вслед мгновенно исчезнувшей светловолосой голове Джинни. В гостиной царила тишина. Ученики тесным полукругом сидели по три-четыре человека на одном кресле около высокого, мускулистого мужчины с широкими скулами и густыми бровями. На его согнутой ноге с гордым и немного смущенным видом сидел светловолосый мальчишка-первокурсник, в котором Элизабет безошибочно узнала однокурсника Эндрю Сликса.

— О, наконец, и остальные прибыли, — воскликнул мужчина, приветственно раскинув руки. — Устраивайтесь поудобнее. Можете спрашивать все что угодно. Я не стеснительный и не скромный.

— Мистер Гудс, а как скоро у вас матч с «Канталийскими псами»? — поинтересовался третьекурсник с дальнего угла гостиной.

— На следующей неделе на главном стадионе Хеалинга, — улыбнулся мужчина. — Узнал бы Вил, что я такие секреты выдаю, лишил бы меня премии, — зашептал Брайан сам себе, хотя его слова все отчетливо услышали.