Фентези 2016: Саламанкеро
Шрифт:
Он резко обернулся - груда тряпья в углу зашевелилась. Эймар увидел лицо старика: глубокие, точно борозды на коре старого дерева, морщины, всклоченная жидкая бороденка. Старик походил на городского сумасшедшего и великого мудреца одновременно. И на кого-то еще - сейчас не вспомнить.
Тот молчал и выжидательно смотрел на юношу.
– Выбор невелик, - Эймар невесело усмехнулся, - в любом случае меня повесят. Не сегодня, так завтра.
Старик досадливо отмахнулся.
– Да не об этом я! Кха... кха... Когда всех спасешь, делать-то что будешь?
Эймар раскрыл было
Юноша опустился на тюфяк. Тень подери этот арест! И с отцом толком не поговорил, и с Брайдой беда, а он торчит здесь в компании крыс и сумасшедшего старика!
Надежды на помилование нет. Сбежать? Легко сказать! В ту щель, что служит здесь окном, и упитанный таракан не пролезет. Дверь не открывают - раз в день тюремщик просовывает в узкую прорезь воду и плесневелый хлеб. Завязать перепалку, когда придет конвой? Много ли он смог сделать после того, как невовремя перешел дорогу гвардейцам? Это не обитатели Баккарассе в вечном подпитии и не драки с фехтмейстерами по правилам... Устроить подкоп? И рвать ногтями каменную кладку? Эймар встал, принялся ходить кругами, изучая каждый дюйм камеры. Должна же быть какая-то зацепка...
– Кха... Делать-то что будешь?
Снова старик с глупыми вопросами! Юноша и забыл про него - чуть не пнул груду тряпья, чтобы не валялась под ногами.
– Что тебе надо?
Захотелось повздорить, согнать злость.
– Мне - ничего, - старик перестал клекотать и кашлять и неожиданно осмысленно посмотрел на него, - а тебе - все!
– и затрясся в беззвучном смехе.
– Хочешь, чтобы мать была жива, хочешь остановить Брайду, заставить отца забыть горе, - старик пожевал губами, - ты хочешь перекроить мир по-своему. А дальше что?
Эймар встрепенулся - откуда безумцу столько знать? Неужели он что-то выболтал во сне?
– Вас, синьор, не касается!
– Касается, - старик сощурился, - этот мир не так плох, я не хочу с ним преждевременно расставаться.
С каждым словом юноша понимал все меньше. Старик выжил из ума, не стоит его слушать.
– Ты разрушишь себя, и ничего более. Кха!
'Неправда, я хочу помочь...' - приготовился возразить Эймар, но осекся. Он протер глаза, пнул ногой пустоту - старик исчез, и тряпье тоже. Только легонько, будто марево над костром, дрогнул воздух.
Вот, начались видения. Юноша слышал от Леона истории о солдатах, которым что только не покажется перед первым боем. И все от страха. Значит, эта гадость настигла и его. Как противно...
Эймар вновь принялся беспокойно бродить по камере, скользя взглядом по стенам и полу, надеясь найти хоть мелкую щель, или оброненный прошлым узником гвоздь.
От этого занимательного времяпровождения юношу отвлек скрип двери. Недовольно зыркнув, стражник впустил человека, закутанного в плащ с головы до ног.
Эймар попятился к стенке - просто так он не сдастся!
Человек откинул капюшон, приложил палец к губам, в неясном свете блеснули стекла очков.
– Я вытащу тебя отсюда!
– беззвучно, одними губами произнес Террис.
– Как ты узнал? Не думал, что придешь...
–
– Селия сразу нашла меня. День ушел на то, чтобы попасть на аудиенцию к дукэ, договориться о свидании.
Неужели такое счастье возможно? Отец сам пришел за ним и хочет помочь! Губы юноши растянулись в улыбке, и он мигом забыл про свою незавидную участь.
– Эймар!
Террис тряхнул его за плечи, возвращая с небес на землю. Отец сутулился больше обычного, под глазами залегли глубокие тени.
– Вот, держи.
Террис протянул юноше шпагу, вложил в руку кошель, вытащил из-за пазухи скрепленные шнуровкой исписанные листы.
Эймар торопливо приладил шпагу на пояс и сразу почувствовал себя уверенней. Сунул кошель во внутренний карман жилета. Взял листы, с удивлением посмотрел на отца.
– Сынок, это нелегко объяснить...
Впервые в жизни Террис потерялся в словах.
– Флория верила, что хрустальный город существует. Она мечтала туда попасть, а я все думал, что твоя мать слишком много значения придает фантазиям из детства, - отец осекся, глаза стали влажными.
– После ее смерти я много работал, собирал сведения по крупицам. В этих листах все, что нашел, больше не успею. Ты должен туда дойти. За стенами хрустальной цитадели нет судьбы, ты сможешь все поменять. Не упусти случай!
Цитадель, город? О чем отец говорит? Неважно, он подумает об этом потом! Юноша спрятал листы под рубаху.
За стенкой звякнул ключами тюремщик, тяжелые шаги отмеряли удары сердца Эймара.
Отец сдернул плащ.
– Давай камзол, быстро! Tempori parce! (4)
До Эймара вдруг дошло: они поменяются одеждой, и отца казнят вместо него! Тень подери, он и так совершил много ошибок и последней роковой не простит себе!
– Не спорь, я выберусь. Сделай это ради меня. Ради матери. Давай же!
В замке начал нехотя поворачиваться ключ.
Юноша медлил.
– Мы отобьемся вдвоем, прямо сейчас!
– Не говори глупостей, уйдет только один, и это должен быть ты. Я уже ничего не смогу сделать! Живо!
В голосе отца зазвенели стальные нотки, и Эймар повиновался.
Распахнулась дверь, обрюзгший неповоротливый тюремщик скользнул неприятным взглядом по юноше.
Зря он уступил отцу, Эймар едва не выругался вслух - с таким недоразумением они бы справились в два счета.
– Господин Террис, за вами пришли, - тюремщик неловко отошел в сторону, из-за спины выглянул бодренький старичок в ливрее и с пухом седых волос вокруг лысины.
Юноша попятился. Последний раз посмотрел на отца - тот уселся на соломе, закрыл шляпой лицо. На час-другой, если повезет, это обманет тюремщика, но не больше.
– Светлейший дукэ Дамиан изволит вас видеть!
Седенький старичок поклонился, быстро выпрямился и прилип к Эймару взглядом.
Во рту пересохло. Оставалось надеяться на полумрак подземелья и тень от капюшона. После долгой паузы старичок удовлетворенно кивнул:
– Пойдемте, господин Террис!
Изъявление дукэ звучало, как приказ. Час от часу не легче! Одна только радость, что обыскивать его тюремщик уже не станет.