Фентези 2016: Саламанкеро

– Я не пойду туда и вас не пущу!
– Эймар загородил дорогу.

Анабелла сжала зубы.

– Хотел остаться благородным? - злость придала силы, она выпрямилась, отбросила его руку.
– Не следовало идти за мной! Но раз ты здесь, будешь делать, что я скажу. Быстро, наверх, в храм!

Юноша не шелохнулся. Кровь отхлынула от лица, глаза стали колючими, жесткими.

Не выдержит, сбежит, отрешенно подумала Анабелла. Она уже могла различить уверенную посадку преследователя, воображение дорисовывало злорадную улыбку. Саламанкеро не знала, что более отвратительно - присутствие Ферро или гадливость, навеянная тенями. Но выбор был невелик.

Она вернулась к развилке, шагнула на ступеньку храмовой лестницы. Запнулась о выщербленный камень, и упала бы, но ее вовремя подхватили под локоть.

– Подумал, что вам одной наверняка станет скучно, - Эймар неопределенно хмыкнул.

В храме оказалось тихо, пусто и черным-черно. Непонятно откуда взявшийся сквозняк дунул в лицо запахом сырости и старости.

– Бель, остановись! Нужно поговорить!
– Ферро пытался перекричать топот копыт Красавчика.

Паника подкатила к горлу, в ушах зашумело. Саламанкеро подняли на руки и окунули в темноту.

Анабелла с трудом приходила в себя. Совсем близко она ощутила тяжелое сбитое дыхание. Эймар нес ее вверх по узким ступенькам, зажатым в тиски глухих каменных стен. Темнота отступила - вставленные в скобы на стенах факелы горели неровным светом.

– Отпусти!

Юноша остановился, осторожно опустил ее. Устало облокотился о стену, отдышался. Его руки дрожали, и он пытался это скрыть, сжимая и разжимая непослушные пальцы.

– Долго мы здесь?

– Не знаю... Мне показалось, очень долго. Но прошли всего два пролета.

– А дукэ?

– Я не слышал шагов.

– Вряд ли он захочет рисковать.

Анабелла пощупала стену - пальцы наткнулись на странную выпуклость. Барельеф, лепка? Архитектурные украшения в этом узком лазу? Она сняла факел со скобы, поднесла к стене. Кладку серых камней прорезал красный рубец мозаики. Нить Кош?..

– Рисковать?
– голос Эймара дрогнул.

– Все, кто вышел из храма, сошли с ума, - саламанкеро ответила как можно тверже.
– Что ж, значит, нам должно повезти больше. Я не собираюсь терять рассудок в ближайшие лет пятьдесят. А ты?

Плечи Эймара опустились, руки повисли плетьми, он стал медленно оседать на ступени.

– Нечего рассиживаться, вставай!

Анабелла вжала подушечки пальцев в мозаику. Остается надеяться, что она держит в руках путеводную нить. Если лепка - лишь украшение, им никогда не выйти отсюда.

Юноша поднялся.

– Мы можем вернуться, но вы готовы умереть из-за страха перед мужем! Лучше безумие, чем встретиться с ним еще раз?
– Эймар вплотную подошел к Анабелле, и, видно, забыв в порыве чувств про рану, впился пальцами в плечо пострадавшей руки.

– Не тебе судить, мальчишка, - саламанкеро сцепила зубы от боли.
– Я не держу! Иди! Ты же знаком с Ферро. Приятной встречи!

Неожиданно быстро юноша разжал пальцы.

Она вставила факел в скобу, нащупала на кладке выпуклые кусочки мозаики, и пошла вверх, не отрывая руки от стены. Прислушалась. Шаги удалялись - парень спускался. Зер побери!

– Эймар, постой!

Шаги оборвались. Тишина. Липкий ужас пополз по руке от прижатых к мозаике пальцев.

Саламанкеро поднялась до круглой площадки - от края до края не больше трех пьед. Кроме лестницы, откуда Анабелла пришла, от площадки расползались в стороны еще три прохода: ступеньки напротив бежали вверх, ступеньки тоннеля слева шли вниз, направо уходил прямой коридор.

Храм оказался мейзом уровней?!

Их не строили очень давно - боялись. Не все могли пройти Соккело под открытым небом, а что говорить о каменном мешке? Да еще перепады высот - это считалось крайне опасным, но никто не объяснял почему. За давностью лет смысл передвижения по уровням был утерян. Лестницы ведь не просто гоняли человека вверх-вниз - саламанкеро знала это наверняка, но не могла никак поймать суть.

Она проверила стены всех проходов - на двух по правой стороне бежала нить мозаики. Обманчивая подсказка. Анабелла сперва потянулась к лестнице вниз, но потом выбрала прямой коридор... и зря. Коридор закончился пустотой. Сброшенный камушек долго летел в чернильно-черную пропасть колодца - не было слышно ни всплеска, ни звука удара о землю. Она вернулась на развилку и принялась спускаться.

Саламанкеро спешила - до одури хотелось выбраться наружу. Становилось все тяжелее дышать, факелы коптили, отбирая драгоценный воздух.

Она миновала еще три площадки, два раза потеряла нить, пришлось возвращаться. Вверх, вниз, прямо. Вниз, прямо, вверх. На пятой площадке Анабелла сбилась и перестала считать. Казалось, она ходит по кругу и обратный путь не вспомнит никогда.

Карабкаясь по ступенькам, саламанкеро вдруг поняла, что говорит вслух. Она ругала себя, что грубо обошлась с Эймаром. Через три ступеньки отчитала юношу за то, что бросил ее здесь одну.

Анабелла опустилась на холодный пол. Зря она хвалилась про пятьдесят лет здравого рассудка - грань оказалась гораздо ближе, продержаться бы еще пару мгновений!

Вот, а теперь ее преследует странный стук. Саламанкеро сжала голову руками, заткнула уши, приготовившись услышать удары назойливого молоточка. Тихо... Значит, и вправду стучат. С безумием придется повременить.

Превозмогая слабость, она поднялась, обошла площадку по кругу. Остановилась напротив коридора - стук доносился оттуда. В полумраке заметались призрачные всполохи, точно почуявшие падаль стервятники. Вход охраняли тени.

Живот свело судорогой. Анабелла ощутила всплеск чужой воли, перед глазами замелькали события давно минувших дней.

Заброшенный дом в полях под Альберой. Туарская сабля входит под сердце Невио, друга детства. Красный фонтан хлещет на искаженное лицо воина, верного великому дею Туарата. Анабелла за дверью чулана борется с приступом тошноты и слабости. Потом придет горе. Потом она поймет, что умерла часть ее...

Саламанкеро семь лет. Отец кричит - она неправильно держит удар. Анабелла плачет - она не хочет драться, она хочет быть красивой, хочет носить платье. 'Забудь, что ты девочка! Ты - воин!' - Аторе берет за плечи, трясет. Она не слышит слов, зато видит, как напуган и разозлен отец.

Анабелла скучает по матери. Измученная муштрой, каждый вечер перед сном говорит с Тейлал. Она не помнит ее черт и каждый раз придумывает маму заново. А потом вдруг понимает, что мамы у нее нет. Никто и никогда не заполнит эту пустоту...

Первая ночь с Ферро. Надменная улыбка на красивом лице и хлесткий удар по щеке. Анабелла чувствует, как пылает обожженная стыдом и обидой кожа. Она не скажет никому, даже Аторе...

Саламанкеро всхлипнула, скривилась. Она так давно не плакала и напрочь разучилась это делать.