Галя, у нас семидесятые!
Шрифт:
После двух выпитых стаканов мне стало немного легче. Глаза привыкли к темноте. Проступили очертания знакомых предметов. Сквозь щель между дверью и наличником пробивался едва тусклый свет. О чем-то ругались между собой поэт Женя и Дарья Никитична. Слышался мерный стук. Это чеканил мяч Егор — был у него такой ритуал с утра.
«Ты у себя в комнате, все хорошо, это был просто сон, Галочка-Дашутка, — продолжала я себя успокаивать. — Пора вставать, а то в школу опоздаешь».
Неужто и впрямь уже утро? Ощущение такое, что я вот-вот прилегла. Я кинула взгляд на настенные часы — начало восьмого. Да, так и есть пора вставать. И лучше бы это сделать поскорее, если я не хочу стоять в
Поеживаясь, я подошла к окну. Длинной вереницей в сторону метро двигались сонные и заспанные люди. Кто-то ехал на завод, кто-то — в институт — каждый по своим делам. Понурая вереница невыспавшихся людей, вынужденных спозаранку вылезать из теплых кроватей. Нередко москвичи, переехавшие из коммуналок старой Москвы в новостройки, старались найти работу поближе к дому: увольнялись с предыдущих мест и поступали на новые. Для рабочего класса это было несложно, а вот сотрудникам институтов, школ, библиотек нередко приходилось ездить через всю Москву. Взять хотя бы нашу Катерину Михайловну — она только недавно переехала в «Сокол», а большую часть жизни провела в многокомнатной коммунальной квартире вместе со своей давнишней подругой Софьей Исааковной.
Кстати, о завуче… Видать, сегодня в школе будет очень напряженный день, и лучше бы мне в учительской не задерживаться. Чего доброго, Катерина Михайловна, застукавшая своего благоверного в постели с девицей на тридцать лет моложе, взбеленится и начнет в присутствии других учителей выяснять отношения. Да уж, продолжать работать на одной работе с бывшим супругом — то еще удовольствие.
В отношения Катерины Михайловны и Климента Кузьмича я твердо решила не вмешиваться. Пожалуй, займу-ка я вежливую позицию наблюдателя… Я уже на опыте поняла, что когда милые бранятся, лучше просто выслушивать и ту, и другую сторону, вежливо кивать, поглядывая на часы, а после — сливаться под любым удобным предлогом («дома плиту забыла выключить», «надо в булочную забежать» или «пора на урок, а то оболтусы мои там без присмотра, того и гляди — класс разнесут»).
Сопереживание и эмпатия — вещи, конечно, хорошие, но если так беспокоиться обо всех и вся, можно с катушек съехать. Вон мне и про Лиду какие-то кошмары сниться начали. Надо бы, кстати, наведаться к подружке под каким-нибудь предлогом. А то сама она не позвонит. Может, конечно, я чересчур волнуюсь, и все в порядке. А может, и нет… Опыт показывает, что часто не такие уж и глупые сны мне снятся.
В учительскую я специально вошла всего за пару минут до начала урока, чтобы быстренько раздеться, взять журнал и бежать стремглав на урок, не выслушивая ни жалоб одной стороны, ни нелепых оправданий другой. В нашей комнате, однако было полно народу, но ни Катерины Михайловны, ни Климента Кузьмича там не наблюдалось. Неужто взяли оба отгул и поехали в ЗАГС заявление на развод подавать?
— Сама таблеток наглоталась, — безапелляционно говорила сухонькая и старенькая Агриппина Кузьминична.
— Или помогли, — вступила в диалог другая дама — преподавательница немецкого.
— Такова судьба, — резюмировал физрук Мэл Макарович, изящно закручивая мяч на пальце, как это лихо делают футболисты. За прошедшие годы он чуть-чуть пополнел, лишился некоторого количества кудрявых волос, но все так же был очень обаятелен и сводил с ума всю женскую часть преподавательского состава. — Против нее не попрешь. Да и немолода она уже была…
— Что ж, нет больше «Ткачихи», — вздохнула химичка.
— Товарищи, ну право слово, — взмолился географ, — хватит сплетничать, как бабушки на лавочке!
Помянем человека, и дело с концом! Как говорится, двум смертям не бывать…— Что-о? — громко воскликнула я. В душе зашевелились самые нехорошие подозрения. В мозгу всплыла фраза, неаккуратно брошенная вчера Катериной Михайловной: «Не мила мне жизнь такая…». Неужто и впрямь она глупость такую с собой сотворила, расстроившись из-за измены супруга? И с чего вдруг она стала «Ткачихой»?
Коллеги мигом повернулись ко мне. Уже особо ни на что не надеясь, я спросила слабым голосом, ища глазами стул, на который можно было бы плюхнуться в случае, если мои опасения подтвердятся:
— А где же Катерина Михайловна?
— Где-где, Дарья Ивановна, откуда нам знать, — пожал широченными плечами Мэл Макарович, — Выходной у нее. Дома у себя, наверное. Чай с вареньем пьет и журнал «Работница» читает. Что еще в таком возрасте делать? Вы же, в конце концов, с ней приятельствуете, а не мы…
В любое другое время я бы, наверное, оскорбилась на такое замечание в адрес подруги, но сейчас готова была прямо расцеловать холеного красавца. Так, значит, с Катериной Михайловной все в порядке? А о чем же тогда говорят коллеги?
— А кто же теперь будет вместо нее на верхушке? — спросила Агриппина Кузьминична.
— Поживем-увидим, — резюмировал географ и поторопил нас. — Товарищи преподаватели, расходимся по урокам. Завуч наша сегодня, конечно, выходная, но это не значит, что можно опаздывать. Не подавайте ученикам дурной пример!
Спустя несколько часов все прояснилось. Стало понятно, о чем судачили в учительской, и кто эта загадочная «Ткачиха», которую «на верхушке» теперь кто-то должен был заменить. Выйдя во время обеда в ближайший магазин за булочкой и кефиром, я все узнала из разговора в очереди. Эту новость сейчас, наверное, обсуждала вся страна. Узнала бы и я о ней, если бы включила вчера вечером телевизор.
Скоропостижно ушла из жизни министр культуры СССР — Екатерина Фурцева, сделавшая в свое время просто стремительную и невероятную карьеру — от работницы прядильно-ткацкой фабрики в Вышнем Волочке до члена Центрального Комитета партии.
Об этой женщине я кое-что знала — прочла в свое время ее биографию. А еще лежа с переломом на больничном, я несколько лет назад посмотрела многосерийный фильм «В созвездии Стрельца», где Екатерину Фурцеву блестяще сыграла актриса Ольга Тумайкина. Понравилась мне и своенравная и безнадежно влюбленная в футболиста Эдуарда Стрельцова дочь Екатерины — Светлана — в исполнении Анны Михайловской. Как ни пыталась юная Светочка понравиться Эдику, на какие ухищрения ни шла, чтобы обратить на себя его внимание, все было напрасно: Стрельцов был влюблен в свою невесту Аллу.
Если честно, я даже не знаю, как Фурцевой удалось, имея такую нагрузку, сохранить в порядке свою нервную систему. А может, и не удалось? Поговаривали, что у нее была не одна попытка самоубийства. В начале пятидесятых она была депутатом Верховного Совета СССР, активно участвовала в так называемом «Деле врачей»… А вот после смерти Сталина в 1953 году, когда «Кукурузвельт» Хрущев занял место Первого секретаря ЦК КПСС, многое поменялось. В конце пятидесятых женщина-политик попала в опалу. Поговаривали, что причиной этому послужили интриги в верхушке Президиума ЦК КПСС, в которую входили Микоян, Брежнев и другие. Фурцеву сместили с должности секретаря ЦК КПСС и назначили министром культуры СССР. Уж не знаю, правда или нет, но говорили, что именно тогда у нее и случилась первая попытка самоубийства. А в 1964 году на пленуме Фурцева поддержала смещение «Кукурузвельта» с поста Первого секретаря ЦК КПСС.