Горячие пески

— Идиот! — завопил один из сидевших на верблюде.

Крик его явно относился к стрелявшему.

Все трое отчаянно замолотили ногами, замахали руками, пытаясь повернуть животных обратно. Последнему это сделать удалось, и он погнал верблюда рысью.

«Уйдет, — мелькнуло в голове, и Тагильцев вскинул свой ППШ. — Была не была, врежу по ногам. Упускать нельзя».

Но его опередил Герасимов. Он быстрой тенью метнулся с бархана и яростно замахал руками перед верблюжьей мордой. Тот испуганно шарахнулся и сидевший на нем человек кубарем свалился на землю. Однако тут же вскочил, к нему подбежал второй, и оба они, перемахнув через ближний бархан, скрылись.

Верблюд, недовольно мотая сухой головой, трусцой потянул в сторону.

— Герасимов, лови верблюдов. Не упускай, — крикнул старший сержант. — Корнев, ко мне!

Все произошло очень быстро. С того момента, как Тагильцев окликнул пришельцев, прошли какие-то минуты, но и их оказалось достаточно, чтобы все пошло кувырком. Глазом он успел схватить лишь то, что Корнев, прежде чем бежать к нему, свалил с ишака стрелявшего бандита, завернул ему руки за спину и толкнул к подбежавшим Чернову и Бубенчикову. Сомневаться уже не приходилось — эти люди бандиты. Только они могли стрелять в пограничников.

…Корнев подбежал, упал рядом, дыша как запаленный конь, за ним подскочил Ивашкин, потом еще кто-то. Залег в сторонке. Может, Елкин. Тагильцев не разобрал кто, так загустела темнота.

Он кивнул Корневу и оба поползли через бархан. Двое скрывшихся были где-то рядом: вряд ли убежали. Значит, затаились. Надо искать их.

Только старший сержант приподнялся над гребнем бархана, как совсем близко грохнул выстрел, и пуля глухо ударила рядом с ним, в лицо брызнуло песком. Тагильцев дал короткую очередь. Он мог и сразить врага, заметил, где сверкнула пистолетная вспышка, но на первый случай решил просто припугнуть. Пусть знают, наши пули в любой момент их могут достать. Пограничникам напомнил, чтобы до особой команды огня не открывали.

— Давай, Петро Корнев, обходи их, — нагнувшись к Корневу, тихо сказал Тагильцев. — Возьми Ивашкина да пригляди за парнем. Побереги его, поддержи…

— Понял…

— Обойдешь нарушителей, подпусти их поближе, сделай два-три предупредительных выстрела. Момент выбери, чтобы врасплох.

— Соображаю. Пусть не надеются улизнуть, — с уверенностью заявил Корнев, подозвал Ивашкина, приказал держаться рядом, отполз немного назад и завернул за возвышавшийся справа бархан.

Само собой разумеется, нельзя позволить нарушителям скрыться. Тагильцев с горечью признавал, что прежний его замысел сразу осуществить не удалось. Кто же мог предположить, что нарушители приедут на верблюдах и один из них с ходу начнет палить? Надо, надо было предусмотреть и подобный вариант, а он одну схему придумал и решил, что события обязательно будут развиваться именно так. «Наперед будешь умнее», — упрекал себя Тагильцев.

А нарушители между тем не сидели на месте, не ждали, когда пограничники подойдут к ним вплотную и возьмут за шиворот. Один держал пистолет на изготовку, другой отбегал на десяток шагов и залегал. Затем то же делал другой.

Глаза Тагильцева привыкли к темноте, и он разгадал этот их маневр. На что они надеялись? Вокруг на десятки километров безводная пустыня… Но ведь пришли же они откуда-то, не с неба спустились вместе с верблюдами. Где-то таились, и по их виду не заметно, что они испытывали лишения. Значит, кто-то надежно их укрывал, кормил.

Сейчас, пытаясь оторваться от пограничников, они вернулись в лощинку, стали на свой же след. Почему? Причина может быть одна — не знают окрестностей, и только след может привести их туда, откуда они пришли.

Тагильцев пытался поставить себя на место противника, угадать, что он замышляет. Но как это не просто! Нет, враг попался хитрый. Его уловкам надо противопоставить свою…

Прибежал Чернов, упал рядом, доложил: задержанный находится под охраной, Герасимов поймал одного верблюда, привязал, пошел искать второго.

Преследуя нарушителей, Тагильцев предупредил Чернова и Елкина, чтобы действовали осторожно, не лезли на рожон.

Вдруг впереди раздался оклик: «Стой!» Затем последовало добавление, дескать, не уйдете, такие-сякие. Корнев сдержанный парень, а тут с такой злостью гаркнул. Потом послышалась возня и опять голос Корнева: «Вяжи ему руки, Федя…»

Так, второй задержан. И тут же Тагильцев заметил, как над гребнем бархана скользнула тень. Вот он, последний… Дернул куда-то в сторону.

— За мной, ребята! — приказал он вполголоса.

Тагильцев проворно взобрался на бархан. Обратный склон оказался крутой и он съехал по нему, как на салазках. Резко вскочил, чувствуя, что человек где-то рядом. Так и оказалось, потому что тотчас же сверкнула вспышка выстрела. Очень близко сверкнула, казалось, на расстоянии вытянутой руки. Пуля ударила ему в левое плечо. От удара страшной силы и боли — будто его пронзили раскаленным шилом — Тагильцев крутанулся на месте, сделал по инерции шаг вперед и упал. Падая, выбросил правую руку с автоматом вперед и наткнулся на человека.

Пронеслась мысль, как бы не упустить врага. Он попытался навалиться на него всей своей тяжестью, но по голове ударили чем-то тяжелым, скорей всего, рукояткой пистолета. Глаза сразу застлало туманом.

Сознание к Тагильцеву вернулось, видимо, через какие-то секунды, потому что нарушитель не успел ударить его снова и не смог выстрелить. На него навалились Чернов с Елкиным, вышибли пистолет, схватили за руки.

— Ведите его… туда, к колодцу, — сказал Тагильцев, пытаясь подняться.

Ему это удалось, он привстал, держась за куст, и сразу ощутил, как намокла гимнастерка. Голова закружилась.

— Что с вами? — подскочил к нему Корнев, не дал упасть, поддержал.

— Влепил он мне… пулю, — сказал Тагильцев, чувствуя, как озноб пробегает по спине.

Только что было нестерпимо жарко, пот заливал лицо и вдруг стало холодно.

— Петро, обыщите все вокруг. Может, бросили что-нибудь, — проговорил он.

— Прежде перевязать вас требуется. Ребята, отведете задержанных, бегом несите следовой фонарь. Справа в углу, как войдешь в мазанку, — крикнул Корнев пограничникам, уводившим нарушителей.

— Охранять их… как следует, — тихо промолвил Тагильцев.

— Это уж точно, — ответил Корнев и крикнул вдогонку. — Ребята, глаз с них не спускайте. Если что, стреляйте паразитов…

Последнее добавил от себя, явно превысив полномочия. Но сказал он это намеренно, чтобы бандиты слышали и не надеялись на побег, а пограничники пусть знают приказ командира отделения.

Скоро примчался с фонарем Ивашкин. В луче света лицо старшего сержанта было особенно бледным, струйка крови запеклась на лбу и щеке.