Гвоздь & винил
Шрифт:
Мы с Сержем бросились к толчку и едва успели подхватить «любимую» учительницу, падающую на обоссанную плитку. Тумба была спасена. Недовольный Андрюшенька прошептал мне
– Лучше бы она наебнулась как следует!
–Зачем? Тогда вечер сразу закончат. Зато мы теперь знаем, что наши бачки шерстила не она!
– Шерлок, бля!
– Спасибо ребята! – опомнилась Тумба – идите. Празднуйте свой выпуск. Я вот только не пойму почему Плюенков у вас такой пьяный? Где же он взял алкоголь?
Мы с Сержем переглянулись.
– Во-первых, Ульяна Егоровна, он не наш. А во-вторых он с детства пьёт зубную пасту «Поморин», вот и нарезался!
– Боже мой! Какой
– А может его жена будет умной? – спросил Лунатик.
– Сомневаюсь – Тумба скептически посмотрела на Андрюшеньку и поправила шиньон – пойдёмте.
Вернувшись в столовку, мы угрюмо отыграли «Когда уйдём со школьного двора». Глядя на наши печальные лица все , кроме одного человека, думали, что нам тяжело расставаться со школой. Ощутив на себе чей-то пристальный взгляд я повернулся и увидел медсестру Алевтину, с таинственным видом манящую меня к себе. Я отключил гитару и подошёл.
– Пойдем, тебе нужно принять витамины, а то хмурый ты какой-то – она взяла меня под локоть и повела в медпункт, который находился рядом со столовкой.
– Да я не болен. Просто настроение не очень.
Она втолкнула меня в кабинет и заперла дверь.
«Кирдык»! – подумал я и со страхом посмотрел на Алевтину, которая была на голову выше меня и весила около ста тридцати килограмм.
– Бздиловатого коня видно издалека – тонко пошутила Алевтина и похлопала меня по плечу – да, не боись ты! Я ж вам помочь хочу!
Она отодвинула с полки медицинские книжки, и я увидел батарею наших бутылок, аккуратно расставленную по сортам и рангам.
– Вот это уровень! – обрадовался я – Стало быть это вы тиснули?!
– Да, я – лукаво стрельнув глазами ответила Алевтина – всё должно быть под медицинским контролем! Особенно витамин «Цэ» – винЦЭ, пивЦЭ и сальЦЭ!
– Я тогда ребят пришлю?
– Конечно! Всё ж для того и сделано! – сказала она и, дыхнув в гранёный стакан, протёрла его подолом накрахмаленного белого халата.
Когда я вошёл в зал, весь класс уже собрался для общего фото, а Лунатик суетился у штатива со свои обожаемым «Зенитом». Я заметил, что в городских фотосалонах по всей стране кудесники объектива и перспективы поголовно были иудеями и делая различные фотопортреты не забывали и о продукции для простого люда. В поездах ближнего и дальнего следования работали их «немые», которые ходили по вагонам с чемоданчиками , набитыми мини-календарями с обнажёнными тёлками и ликом Сталина. Андрюшенька продолжал славные традиции своего вечно гонимого народа, но печатал не эротику, а фото «ненаших» рок-групп, добытые из мадьярских журналов, присланных ему старшим братом офицером, служащим в окрестностях Будапешта. Фотографии, сделанные Андрюшенькой стоили недорого – всего двадцать копеек, поэтому лихо загонялись братве из старших и младших классов родной школы. А ещё брат присылал Андюшеньке диски, сигареты и бабл-гамм! Диски переписывались на пятисотметровые бобины. Два диска на девятнадцатой скорости. Такса , установленная Лунатиком для поклонников «мелодий и ритмов зарубежной эстрады» составляла «три рваных» и никогда не менялась: рубль за износ диска, рубль за износ вертака и рубль за износ магнитофонной головки. Отбою от клиентов не было, и я знал, что после выпускного Андрюшенька наварится и на этих слезоточивых фото, заключив их в скромные рамочки из папье-маше, сделанные своими руками.
Отпозировав Лунатику, класс маленькими группками
просачивался в медпункт и полировал чудесной смесью «Посольской» водки и финского брусничного ликёра, уже выпитое «официальное» шампанское. В зале становилось теплей и душевнее. Когда мы заиграли «Солнечный остров», танцующие прижались друг к другу, а некоторые пары даже слились в поцелуе. Я знал, что за медкнижками у нас ещё в запасе с десяток бутылок зелёного ликера «Шартрез», «Абрикотина» и «Капитанского джина» и был совершенно спокоен за традиционную «встречу рассвета». Мы объявили очередной перерыв и пошли отлить, но Серж поманил нас с Лунатиком, показывая пальцем на дверь женского туалета.– Ты не перепутал? – удивился Андрюшенька, недоуменно вжав голову в плечи.
– Нет. Сюрпрайз!
Он картинным жестом отворил дверь , и мы увидели пьяную пэтэушницу Галю, раскрашенную как индеец дакота, вышедший на тропу войны. На её черной толстовке был нацеплен значок – блюдце с английской фразой « I love steal», а на шее висела массивная никелированная цепь с подвеской в виде бритвы.
– Judas Priest – не к месту прикололся я и увидев на спине у Гали надпись «Fuck me baby» дико заржал.
– Это у него нервное – оправдал меня Серж.
Галя глупо улыбнулась и громко икнув, подняла короткую юбку.
– Ну, мальчики кто первый?
– Очкуешь? – Серж оценивающе посмотрел на меня.
– Нет. А нам за групповуху не дадут? – прохрипел я , не переставая давиться от смеха.
– Нет . Всё чисто. Галя девочка своя. И , вообще. Хорош ржать!
– Понял-понял – я прикрыл рот рукой, стараясь остановиться, но ничего не получалось.
– Вот это подарок – с деланной страстью прошептал Андрюшенька и потрогал Галю за грудь – он повернулся в мою сторону – заткнись, Проф!
И я неожиданно перестал смеяться.
– Сейчас-сейчас- сейчас – шептал Андрюшенька, мучаясь с заевшим на ширинке зиппером.
– Ну да, конечно, давай по – бырому. Знаешь хоть – куда? – Галя нагло посмотрела на Лунатика и грубо притянула его к себе – давай!
Лунатику на всё хватило одной минуты. Недовольная Галя одёрнула юбку и презрительно посмотрев на Андрюшеньку. Сказала
– Мальчик....
Андрюшенька сосредоточенно закурил, а Галя поманила меня рукой. Я отрицательно мотнул головой и повернулся к Сержу.
– Всё с тобой понятно – Серж похлопал меня по спине и посмотрел на Галю
– Я тут пока посижу. Привёл каких-то худосочных – обозлённо проговорила Галя – Может, приведёшь кого?
– Дело-то житейское, сиди сколько хочешь – Серж открыл дверь и , не оглядываясь вышел в холл.
– Ты как её , вообще, выцепил? – поинтересовался я у Сержа.
– Так. Дал червонец да пузырь ликёра, она и пошла.
– Недорого.
– А мог бы совсем ничего не давать....
– Она, вроде, не дура?!
– Она – нимфоманка. Я в матушкиных книжках нашёл, что есть биксы, которым всё время хочется! Она – такая.
– Понятно. А мужики такие есть?
– Да. У нас это называется сатириазисом.
– Хорошее название. В Древней Греции такие козлоногие чуваки были. За нимфами, кстати, по лесам гонялись! Все совпадает. Да, хорошие у твоей матушки книжки, а мне моя только о вреде онанизма брошюрки с пятого класса подкладывает. Зачитаешься!
– Ладно, пойдём.
Оставшееся время мы играли почти одни медляки типа хипповской «Come back to me» и пёпловской «Lalanya», но закончили бодрой песенкой-регги, которую сочинил какой-то московский хипан, а на школьных танцах нам её играть запрещали: