Гвоздь & винил

– Где смеяться? – ехидно спросил Лунатик.

– Нигде – ответил Юра – у меня ещё колбаса есть. Ливерная. Я так люблю её на сковородочке расплавить и хлебушек туда макать!

– Фу-у, мерзость какая – Лунатик скривил физиономию и посмотрел на нас с Сержем.

Серж в это время выставил на стол две бутылки минералки и легонько пнул Юру ногой.

– Слышь ты, любитель ливера, за стаканами сгоняй.

Плюенков по-лакейски кивнул головой и помчался к проводнику.

– Мудель – процедил сквозь зубы Серж – папаша у него прапор,а он до офицеров подняться решил. И ведь поступит!

– Конечно – подтвердил я – чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона!

В тамбуре раздались дикие вопли и что-то тяжёлое мягко упало на пол.

– Чуваки, там по ходу кого-то замочили! – Лунатик сделал большие глаза и растопырил пальцы – Пойдём посмотрим?!

Неожиданно проснулся динамик и по купе разнеслись судорожные звуки «Чардаша Монти».

Мы вылезли в тамбур и увидели пьяного майора, стоящего на карачках. Рядом с майором , тщетно пытаясь оторвать его от пола, суетился молоденький лейтенант.

– Помогите, ребята – просяще посмотрел на нас лейтенант.

Мы подняли майора с потёртой ковровой дорожки и увидели, что его форменная рубашка, галстук и брюки были облёваны.

– Укатали Сивку крутые горки – Серж с презрением посмотрел на майора и , увидев стоящего за майором Плюенкова со стаканами чая в руках, брезгливо отодвинул майора в сторону.

Юрок прошмыгул в купе, а майор открыл глаза и, с трудом ворочая языком, произнёс

– Ни хуя не укатали, блядь.... – он нахмурил брови, что-то напряжённо вспоминая, и заорал – ух-ты, ах-ты, все мы космонавты!

– Хорош орать, иди поспи – Серж положил руку на плечо майора.

Майор вяло мотнул головой и сбросил руку Сержа с плеча.

– Слуги, поднимите мне веки! Ты! – он ткнул пальцем в грудь Сержа.

– Пшёл на хуй – Серж оттолкнул майора, тот грохнулся на спину и затих.

– И что теперь делать?! – развёл руками лейтенант – он звание три дня назад получил. Вот, обмывали… С-сука! А мне домой его ещё везти!

Мы помогли лейтенанту затащить майора в купе и уложить на нижнюю койку.

Вернувшись в свои «апартаменты» мы дружно уселись около столика.

– Ну, что, настроение поездатое? – хитро посмотрел на нас Серж.

– Да, нормальное настроение – ответил за всех Андрюшенька – давайте хоть пожрём! До Горького ещё всю ночь пилить – сказав это , он потянулся к плюенковской «рябе».

– Погоди – Серж убрал руку Лунатика от курицы – давай сначала по минералочке.

– Зачем по минералочке?! – у меня вот что есть – Юрок порылся в своём бездонном чемодане и достал оттуда бутылку «Агдама».

– Мандец – огорчился Серж – это ж «Поцелуй тёти Клавы» будет! Башка отвалится.

– В смысле? – искренне удивился я – портвейн он и в Африке портвейн, а водки у нас нет. При чём тут «поцелуй»?

– А вот при чём – Серж взял со стола бутылку минералки, ловко открыл её зубами и сунул мне под нос.

Из бутылки пахло спиртом.

Утром, едва продрав глаза, я увидел, что дверь в купе открыта, в проходе лежит Плюенков, а рядом с ним , уперев руки в бока, стоит толстая, похожая на бегемота, проводница.

– Вот поросята, нажрались желудей – с презрением сказала она кому-то стоящему позади неё – а этот, вообще, ороговел как ноготь – говоря , она легонько попинывала Юрка ногой в старом войлочном тапке – вставай, сучонок, ты людЯм ходить мешаешь!

Проснулся Серж, и мы кое-как заволокли в купе отрубившегося Плюенкова. За окном медленно проплывали серые городские дома, наполовину затянутые плотным утренним туманом.

После нескольких ударов по щекам Плюенков открыл глаза и неожиданно резко вскочил с места больно ударившись головой о верхнюю полку

– Где я?! В морге?!

– Вообще обалдел? – Серж недоумённо вытаращился на Юрка.

– А чё так покойником прёт?! – Плевок с шумом втянул в себя воздух и мелко затряс головой – чуете?

– Баран, это формальдегид – успокоил Юрка Лунатик – мы Дзержинск проезжаем, а тут сплошные химзаводы. Папачос мне говорил, что одними местными складами можно весь мир травануть…

– Стало быть, скоро Горький – угрюмо произнёс Серж и посмотрел на меня – готов стать военным?

– Не очень – в тон ему ответил я – Плевок больше готов.

– Эт-точно – подражая красноармейцу Сухову прокряхтел Серж и тяжело вздохнул.

Спустя два часа мы вчетвером стояли перед училищным КПП в толпе разномастных гражданских и смотрели на гордых лейтенантов, выходящих строем из открытых ворот. Оказалось, что сегодня в училище выпуск. Из репродуктора, висящего на одиноком столбе возле опустевшего плаца, весь день играла одна лишь песня «орлов» «Отель Калифорния». Соляки там , конечно, были нехилые, но если бы командиры знали о чём эта песня, то никогда бы не стали её даже включать! Ведь последний куплет этого милого, заезженного до дыр, шлягера в переводе звучал так:

«Последнее, что я помню

Это, как я бежал к выходу.

Мне нужно было найти обратный путь,

Чтобы вернуться туда, откуда я пришёл.

«Расслабьтесь – сказал сторож -

Мы запрограммированы принимать гостей.

Вы можете освободить номер в любое время,

Но вы никогда не сможете отсюда уйти»

Получалось, что никакой это не «Отель Калифорния», а чистой воды стивкинговский отель «Оверлук». Помните? Там один писатель-неудачник слетел с катушек и чуть не завалил свою любимую жену и маленького сынка, который оказался необыкновенным, и поэтому они с мамой выжили…

Ближе к вечеру за нами прислали какого-то худосочного абитуриента, и он отвёл нас в курилку, прилепленную к торцу четырёхэтажной казармы. На четвёртом этаже с дребезгом распахнулось одно из окон, и оттуда вылетел работающий телевизор, снабжённый длинным-предлинным шнуром. Долетев до асфальта, он с треском взорвался, испустив дух в виде облачка матового дыма. Вслед за «ящиком» из окна вылетела часть ударной установки и баян.

– Вот пидеры! – возмутился Серж – какого хрена добро хозяйское так выбрасывать?!