Гвоздь & винил

– Не. Обыкновенный. Гражданская авиация. Вернее, для нас он как раз – необыкновенный! В загранку летает. С каждого рейса фазер привозит Бобу пласты! У него их хоть жопой ешь! А торговать нормально не может!

– Мама не велит?

– Почти. Фазер ему не велит. Боба уже три раза там менты брали, и папик уже задолбался его из обезьянников вытаскивать. Сказал, что в следующий раз этого делать не будет! Боб решил пока прерваться. Вот и все дела.

– Ага, он прервался, а менты нас теперь брать будут? – спросил я – если мой пахан сюда приедет, то он меня упечёт в жопу мира, чтоб никогда больше не видеть и не слышать.

– И где она, твоя «жопа мира»? – ехидно спросил Лунатик, сделав упор на слове «твоя».

– «Увезу тебя я в тундру,

И тогда поймешь ты вдруг,

Почему к себе так манит,

Так зовет Полярный круг.

Ничего, что здесь метели,

Не беда, что холода,

Если ты полюбишь Север,

Не разлюбишь никогда» – ответил я словами из песни – Вот это и есть задница! знаешь, кстати, кто эту песню написал?

– Нет. Мы ж её на танцах не играли.

– Два еврея, Пляцковский и Фрадкин.

– Не удивил, Проф. Евреи, они всё что хочешь тебе напишут! Талантливый народ!

– Напишут. Лишь бы не делать ни хера – подвёл итог Серж – так мы будем снимать кино или не будем? Ты в теме?

Серж посмотрел на меня и покрутил в воздухе указательным пальцем, изображая вертящийся диск.

– Конечно! – радостно завопил я.

После госпиталя я был готов на всё.

– Тогда слушай – Серж огляделся по сторонам и, увидев главного взводного стукача ЖакО, перешёл на шёпот.

Жако поднёс к нам своё кривоногое тело и замер в охотничьей стойке.

– Хорош уши греть, мудила – угрожающим тоном сказал Серж.

– А я и не грею. Я в кубрик иду – отмазался Жако, продолжая стоять на месте.

– Свалил отсюда! – более конкретно обозначил свою позицию Серж, и Жако быстро растворился в пахнущей нестиранными носками и «тройником» утробе кубрика.

– Значица так – спокойно продолжил Серж – первым делом записываешься в увал…

– Старый, да кто ж меня пустит?! – удивился я – у меня «бананов» куча неисправленных и трое суток ареста от бывшего замполита!

– Да, помолчи ты, договорить дай – хлопнул меня по руке Серж – ты запишись, а там посмотрим. Не забудь с собой «гражданку» взять. Она у тебя есть?

– Да. В чемодане лежит.

– Ну ты долбень! – Серж покрутил пальцем у виска – срочно её оттуда убирай! Будут шмон делать, и кирдык твоим шобанам. Надо отнести всё в нашу ячейку.

– Какую «вашу ячейку»?

– А, ты ж не знаешь ещё. У нас с Лунатиком на автостанции в камере хранения ячейка арендована. В ней пласты и шмотки хранятся. Выходим туда, берём своё добро, в гальюне переодеваемся, кладём форму в камеру и едем в сторону Сенной. Понял?

– Понял. А зачем нам ехать в сторону Сенной? – спросил я.

– Там сейчас «куча». Менты с набережной согнали, и весь народ теперь под трамплином обитает. Правда, и там уже облава была. Да, ремень форменный на себе оставь.

– Зачем мне форменный, если у меня фирменный? – пошутил я.

Серж не засмеялся и строго на меня посмотрел

– Кроме ментов там гопЫ с Автозавода. Эти ещё хуже. Ходят по одному, вынюхивают чё по чём, а потом кодлой налетают и отбирают всё самое вкусное!

– Это ж натуральный грабёж – возмутился я – а менты?!

– Менты сами грабят. Всё как дома – усмехнулся Серж – а кому легко?

– Никому – машинально проговорил я и огорчился несправедливости жизни, как маленький мальчик в рассказе у Чехова. Помните? Он думал, что весь мир состоит из леденцов и игрушек, а папа ему навтыкал, и весь его сладкий мир рассыпался. Папа мальчика просто красава! А Шакьямуни?! Этот любимец моего друга-гитариста? Он просто навинтил из родительского дворца, чтобы увидеть эту несправедливую жизнь! Что он говорил? «Весь секрет существования заключается в избавлении от страхов. Не бойся того, что с тобой будет, твоё будущее от этого не изменится, зато настоящее станет спокойным» Конец цитаты. Я положил на свои страхи и пошёл затачивать бляху.

Увидев мои труды, подошедший ко мне Плевок спросил

– Зачем?

– За тем, чтобы бить по башке.

– Дык нас это, завтра на мебельную фабрику работать повезут. Грузить что-то или, как всегда, говно разгребать.

– И что?

– Там делают стулья, а из их ножек получаются клёвые нунчаки! Десятая рота там была – теперь все с нунчаками!

– Юрец, а ты знаешь, что за эти волшебные палочки можно три года огрести? Только за ношение.

– Чё это?! – удивился Плевок.

– Это – холодное оружие ударно-раздробляющего действия. Менты тебя с ними только так примут.

– Вот же, блядь… – глубокомысленно произнёс Плевок и огорчённо почесал репу – а я-то думал, ты обрадуешься!

Я действительно обрадовался, подсчитывая в уме прибыль от продажи заготовок, и сообщил об этом Сержу.

– Мебель, скорее всего, там из бука делают – со знанием дела сказал Серж – но есть некоторые детали из железного дерева. Нам такое надо искать, а на продажу и бук пойдёт.

– Абзац! Куча наша с вами мандой накрылась! В увал только отличники идут – выдохнул подлетевший к нам Андрюшенька – а нас завтра после обеда в ёперный театр ведут! На «Порги и Бесс»!

– «Summertime and the living is easy

Fish are jumping and the cotton is high… – прогнусавил я – а что, слиняем в бар, там коктейли нормальные.

– Так не пойдет! – категорично заявил Серж – мы после работ должны на куче быть! Любые отмазы ищите. Я вот скажу, что мне к соревнованиям по борьбе готовиться надо.

– Да, ладно, везде успеем – сказал я – только я одного не понял – мы что, в самоход идём?

– Ну, да! – радостно подтвердил Андрюшенька, как будто каждый день ходил в самовольные отлучки – меня знакомый с третьего курса научил. Надо, говорит, через центральный КПП идти с наглой рожей, тогда никто и не подумает, что ты в самоходе.

– И всё? Так просто? – спросил я.

– А всё великое просто! Не знал? – Лунатик нащупал что-то у себя в кармане и с облегчением вздохнул – ё-маё, а я уж думал, потерял.