Гвоздь & винил

– Кто из зала готов повторить этот номер?!

– Я, только по голове бить не надо – ответила ему девушка с первого ряда….

– Понятно-о – протянул сержант и почему-то искоса посмотрел на рядового – пидер что-ли?

– Кто? Дрессировщик?!

– Ты! Анекдоты какие-то странные… Хочешь упражнение с полотенцем?

Сержант сдернул полотенце с шеи узбека и помахал им перед собой.

– Да, ладно, всё нормально – успокоил я вошедшего во вкус сержанта – может, в морской бой сыграем?

– А, давай – махнул рукой сержант и бросил на кровать ненужное теперь полотенце.

Так мы играли почти месяц, а потом я выздоровел, получил документы и вернулся в Систему. Чем я болел? В госпитале мне сказали, что это было двустороннее воспаление лёгких.

– Рад видеть тебя без петли на шее – поприветствовал меня Лунатик.

– Но пасаран! – ответил я.

Мы крепко обнялись с Андрюшенькой и Сержем, а потом уселись на койку Лунатика и поведали друг другу разные новости.

– Вовремя ты откинулся – улыбнулся Серж.

– Почему? – задал я резонный вопрос.

– Замполит старый свалил, теперь у нас новый ублюдок, нерусский. Махмуд Муслимович зовут, а фамилия, вообще, угоришь! – Серж сделал паузу, как в гоголевском «Ревизоре».

– Не тяни кота за бейцы! Говори уже! – нетерпеливо взвизгнул Лунатик и аккуратно хлопнул Сержа по спине.

– БлЯгоз! – выдохнул Серж и скорчил презрительную гримасу – редкостное чмо. Как услыщит «бля», так оборачивается и смотрит, кто это сказал.

– Оборачиваться не замучился?

– Не знаю. Мы его для конспирации «Хавчикян» зовём.

– Почему?! – удивился я.

– Такая скотина, что любого живьём схавает!

– Понятно. Главное – не подкопаешься – высказал я своё мнение.

– Прикинь, я в прошлое воскресенье сидел в ленкомнате и писал родакам письмо. А на столе кассетник стоял, и, соответственно, музыка играла… – продолжил Серж.

– Муслим Магомаев, надеюсь? – спросил я, вспомнив свой разговор со старым замполитом.

– Не совсем. «Назарет», «Hair of the dog». Негромко.

– Да, там громко и не получится – звук, как из консервной банки – подтвердил Андрюшенька.

– Сижу. Пишу. Заходит это жирное чмо – Серж развёл в стороны руки, изображая габариты Махмуда Муслимовича – и начинает говорить, но я ничего не понимаю!

– На суахили? – со смешком поинтересовался я у Сержа.

– На фарси – вставил Лунатик.

– Да, на своём каком-то, на птичьем – не обращая на нас с Андрюшенькой никакого внимания, грустно сказал Серж – говорит что-то и «былят» вставляет через слово. В общем, я ничего не понял из его речи. Только то, что у меня «зымыла будыт гарэт пат нагамы». Магнитофон забрал, пидер.

– Подтверждаю – опять встрял Андрюшенька – он нас потом всех построил в центральном проходе и выступил с гневной речью. Лает так, лает, а по харе слюни, как у пса, текут. Дикция у него хреновая и по-русски плохо говорит. Но я кое-что понял. Он кулаками тряс-тряс, а потом и спросил: «Зычэм ви прышлы на эты стэна»?!

– Вот дерьмо! – искренне огорчился я – уж лучше б старого пердуна оставили, он хоть Брассенса читал…

– О, Проф, ты прям как Гашек стал наших начальников делить: «пердун», «полупердун», «наш старый нужник»! Вижу, что лежание в госпитале пошло тебе на пользу! – ещё больше развеселился Андрюшенька – Да, этот Хавчикян вывел из строя Сержа и сказал: «Зыхажу в лэнынсый комныта, а там какые-то бугы-вугы, и дохлый кон нэ вылялсо»! Прикинь, тупой мудила! – Лунатик посмотрел на Сержа и сразу перестал улыбаться.

– Если кто-то будет называть меня «дохлый кон», то я буду сразу бить по морде. По этой хитрой, рыжей, наглой лисьей морде! – Серж многозначительно посмотрел на Лунатика.

– Да-да, я помню это анекдот про то, как звери в карты играли – быстро врубился Андрюшенька – никаких «коней»! Слушай последнюю фишку этого прИдура! Собрался я вчера на развод, глядь, а шапки-то и нет! Опять скоммуниздили! Пришлось так в строй идти. Этот недоносок Махмуд Эсамбаевич припёрся к нам на развод, долго так ходил руки за спину, а потом вывел меня из строя и спросил

– Гыдэ ваш шапко, таварыщ кирсант?

– Потерял.

– Нэхарышо. Без шапка это мэнэнгыт! А мэнэнгыт – это туруп илы дырак! Знаю, сам болэль…

– Всё понятно – ещё больше загрустил я – а старого зама куда дели?

– Он уехал на повышение, чтоб капраза получить, в Питер куда-то – сообщил всезнающий Андрюшенька.

– Повышение… – угрюмо пробурчал Серж – «Осёл останется ослом, хоть ты осыпь его звездАми». Знаете такую поговорку?

– Знаем – ответил Лунатик и неожиданно спросил нас с Сержем – а вот вы в детстве кем хотели быть? А? Когда в школе спрашивали вы что отвечали? Космонавтом?

– Ну, да, а чего? – Серж посмотрел на Лунатика, пытаясь врубиться, в чём подвох – в начале семидесятых самая модная профессия была! Продавцом ведь никто не хотел быть!

Я вспомнил продавщиц из гарнизонного магазина, которые все как одна были похожи на «докторскую» колбасу в натуральной оболочке, в нескольких местах перетянутую шпагатом. Эти «колбасы» были с головы до ног увешаны рыжьём и разбавляли густую, привезённую из подшефного колхоза сметану кислым и жидким «таллинским» кефиром. Не знаю, кто и почему так назвал самый гнусный кефир из всех, что производились в СССР. Думаю, эстонцам было очень обидно! Хотя, свои обиды они компенсировали великолепными сигаретами фабрики «Лэйк» и чудесным ликёром «Vana Tallinn». Рижский бальзам, настоянный на тридцати шести травах, тоже был неплохим, но у меня с ним были связаны не очень хорошие воспоминания. Однажды я пришёл с танцев бухим и решил продегустировать папашину бутылку с бальзамом, которая «для красоты» стояла у него в баре. Бутылка оказалось непочатой. Вспомнив «пиратские» книжки я отодрал с пробки сургуч и лихо ударил ладонью по донышку глиняного сосуда. Пробка, конечно, вылетела, но вместе с ней на стену выплеснулось и полбутылки драгоценного папашиного напитка. Несколько дней маман спасала меня от справедливого отцовского гнева, а на кухне приятно пахло всеми тридцати шестью забальзамированными травами!

– А ты, Проф? – вывел меня из транса Андрюшенька.

– Я сказал, что хочу быть великим, а училка предков в школу вызвала и долго им втуляла, что я неправильно развиваюсь.

– Тебе бы сейчас наш кусок лекцию по поводу слова «втулять» прочёл.

– Не понял?

– Открой словарь Даля и посмотри. «Тула» – это недоступное, тайное место…

– Пошёл ты – послал я Андрюшеньку – вместе с его Далем. Лучше скажи мне, что ты должен делать, услышав лай караульной собаки?

– …« а также при срабатывании технических средств охраны немедленно сообщать в караульное помещение»! – закончил Андрюшенька и продолжил разговор о детских мечтаниях – а я сначала лётчиком хотел быть, а потом меня сводили в цирк и я передумал.

– Почему? – удивился Серж.

– Мне клоуны очень понравились, и я сказал предкам, что хочу быть клоуном. Они посмеялись и спросили: «А как же лётчик»? Я ответил «Буду лётчиком-клоуном»!

– Да-а, клоуном ты уже стал – усмехнулся Серж – ты ему лучше расскажи, как мы бабло восстанавливаем.

– А, общак на аппарат? Да, ничего сложного. Мы тут с одним чуваком познакомились с инжфака, Бобом зовут. У него фазер лётчик… – начал рассказывать Андрюшенька.

– Клоун? – тупо перебил его я.