Гвоздь & винил
Шрифт:
– Так точно, товарищ майор – угрюмо ответил я, глядя исподлобья на Лунцева.
– Перехочется! Гнать вас надо из училища за ваши художества! В вооружённые силы! Послужите Родине как положено, может и отпадёт у вас желание блокнотиками заниматься! – орал, брызжа слюной и тряся над головой кулаками товарищ Лунцев – В три шеи гнать!
« А что я такого сделал? – подумал я про себя – подумаешь «киссов» нарисовал»! Блокноты имелись почти у каждого курсача и были набиты под завязку всякими «умными» высказываниями о службе и девках. «Никто не хотел умирать»! или «Деревья умирают стоя» – это перлы про дневального на тумбочке, а «Я был батальонный разведчик, а он писаришка
ПЛОХАЯ РЕПУТАЦИЯ
В нашем маленьком городке
У всех моё имя на языке.
Бешусь я или же тих и нем,
Я всё равно слыву невесть кем.
Не причинял я вреда никому,
Следуя мирно пути своему.
Но люди обычно не любят таких,
Кто хоть чуть-чуть не похож на них.
Меня все кляли наперебой,
Кроме немых, уж само собой.
Я в праздник не покидал кровать
И оставался спокойно спать,
И музыка, что звучала в окне,
Не относилась ко мне.
Не причинял я вреда никому
Тем, что мне нравилось быть одному.
Но люди обычно не любят таких,
Кто хоть чуть-чуть не похож на них.
И пальцем тыкал в меня любой,
Кроме безруких, само собой.
Однажды я, на свою беду,
С воришкой яблок столкнулся в саду,
Беднягу хозяин догнал почти,
Но я у хозяина встал на пути.
И хоть я вреда никому не принёс
Тем, что мальчишка ноги унёс,
Но люди обычно не любят таких,
Кто хоть чуть-чуть не похож на них.
И вслед мне ринулись все гурьбой,
Кроме безногих, само собой.
Теперь пророки мне не нужны,
Часы мои и так сочтены.
Вот только покрепче отыщут пеньку,
И буду болтаться я на суку.
Хоть я никому и не сделал зла,
Ступив на дорогу, что в Рим не вела.
Но люди обычно не любят таких,
Кто хоть чуть-чуть не похож на них.
Придут поглазеть на меня толпой,
Кроме слепых, уж само собой.
Согласитесь, ведь классный стих?!
– Ну ты и мудель! – ласково приложил меня Серж, когда я поведал ему о содержании блокнота – от Брассенса ещё можно отбрехаться, а вот от «киссов» ни хрена. Замполит тебе сразу пропаганду фашизма пришьёт! Две буквы «S» в виде молний – это пиздец! Как у СС!
– Да это же просто руническое письмо! При чём тут фашисты?! – попытался я возразить Сержу, но безуспешно.
– Ты это замполиту объяснишь, писатель хуев!
– Ладно, объясню – успокоил я Сержа и, услышав вопли дневального «Бобров, срочно прибыть к замполиту батальона»! направился в правое крыло нашего здания, где находился кабинет замполита.
Пока я мялся в ожидании у кабинета зама, ко мне подошёл знакомый третьекурсник и участливо спросил
– Ссышь, когда страшно?
– Ссу – откровенно ответил я – а что ещё делать?
– Слушай сюда – третьекурсник наклонил ко мне голову и тихо заговорил – Как только войдёшь – он начнёт на тебя орать. Терпи. Стой по стойке «смирно» и глаза пошире открой типа ты его ими ешь. Потом он устанет и скажет: «Ну что же это вы, а? Всё у вас не по ленински, не по комсомольски»! Ты в этот момент наклони голову пониже, типа раскаиваешься.
Потом он спросит кто твой любимый зарубежный писатель? Скажешь – Джек Лондон. Он его любит.– А потом?
– Да, хер его знает, чувак. Потом, как господь управит! Девиз одесских проституток знаешь?
– Нет.
– «Не суетись под клиентом»! Давай, ни пуха! – он сунул руки в карманы и бодро зашагал прочь.
Из-за двери раздался бас замполита
– Курсант Бобров!
Я робко открыл дверь, вошёл и встал по стойке «смирно».
– Товарищ капитан второго ранга, курсант Бобров по вашему приказанию прибыл!
Не успел я отрапортовать, как зам начал орать. Помните, в одном старом фильме поп в комнате запел и на столе от силы его голоса лопнул стакан?! Примерно такой силы был голос у нашего замполита. И ведь недаром всю их братию в армии и на флоте называли «попами»?
– Вы понимаете, что это махровая антисоветчина?! – зам потряс передо мной вырванным из блокнота листком с «киссами» – вот эти две буквы символ гитлеровских войск СС, которые убивали и насиловали мирных жителей… Жгли деревни! Вы понимаете, чем это пахнет?
Я прекрасно понимал, что дело пахнет керосином, и в скором времени сюда примчится мой незабвенный папаша и открутит мне башку! Я молчал, а зам продолжил
– Сначала вот такое, а потом и Родине изменить недалеко! У вас отец заслуженный политработник, а вы?! Эта ненормальная тяга к западному образу жизни! Эти «пОпы» и «рОки»! Всё это суррогат, смесь порнографии и пошлости, воздействующая на низменные животные инстинкты!
« Ага, всех, кто слушает «Пинк Флойд» гнать поганою метлой!… Если упомянул папашу, то скорее всего не отчислят» – подумал я про себя и продолжил слушать «передовицу» из гальюн-таймс.
– К чему вы тянетесь?! Слушаете, наверное, всякие «свободные голоса» вот и набрались гадости! Это же западная пропаганда! Культурная диверсия, рассчитанная на таких, как вы! Вы что, не любите советское искусство? – продолжал беседовать сам с собой замполит – Вам не нравятся наши певцы и ансамбли? Лев Лещенко, Геннадий Топорков, Муслим Магомаев?! Хор имени Пятницкого? Ансамбль песни и пляски Советской армии?
Пляски мне нравились, но не те, о которых говорил зам, а хоровое пение я терпеть не мог с тех пор, как в одном из младших классов мы каждый день разучивали песню про оленя для областного конкурса художественной самодеятельности! «Вези меня, олень, в свою страну оленью»… А жили мы тогда как раз в этой чудесной стране и на конвертах, получаемых родаками от многочисленных родственников в графе «куда» было написано «Оленья – 1»!
– Что это за слепое поклонение Западу?! – вернул меня на землю голос отца-наставника – Не по – ленински это! Не по – комсомольски! Чем вы ещё увлекаетесь кроме этой гадости?! О! – зам увидел «цифровку» в конце блокнота – У вас тут шифр! Кто ещё состоит в вашей организации?! Отвечать?!
– Это не шифр, товарищ капитан второго ранга, это – аккорды для гитары – выдавил из себя я и замолк.
Зам посмотрел на меня, как удав на кролика.
– Это мы ещё проверим. Да, обязательно проверим – взгляд зама остановился на «Плохой репутации» Брассенса – Вы что, считаете себя не похожим на других?
– Никак нет.
– Что тогда в вашем блокноте делает это стихотворение буржуазного поэта? Вы знаете, что Жорж Брассенс по своим политическим убеждениям анархист? – блеснул эрудицией зам, а я почему-то представил французского шансонье в образе расхристанного морячка с маузером в руке, метущего широкими клешами пыль питерских улиц и между делом расстреливающего проклятых кровососов буржуев.