Гвоздь & винил

До свидания. Ваш сын …».

Понятно, что читая эти ненавязчивые письма, предки курсантов были довольны, но не всем. Мало кому из них хотелось, чтобы сын-моряк ходил без парадных брюк, не мог заказать фотографии и не пил молочка, поэтому в ответ на жалистные послания сердобольные родаки посылали денежные переводы.

Письма для тёлок были «собраны» из тупых слоганов, записанных в курсантские блокноты типа «Суровый взгляд, и чувства огрубели», но в каждое письмо я вставлял стих Роберта Бёрнса, который автор письма выдавал за свой:

«Любовь, как роза, роза красная

Цветёт в моём саду.

Любовь моя, как песенка

С которой я иду.

Сильнее красоты твоей

Моя любовь одна.

Она с тобой, пока моря

Не высохнут до дна.

Не высохнут моря, мой друг,

Не рушится гранит,

Не остановится песок,

А он, как жизнь бежит…

Будь счастлива, моя любовь,

Прощай и не грусти.

Вернусь к тебе, хоть целый свет

Пришлось бы мне пройти».

После таких строк, тёлки осыпали ответные письма пылкими поцелуями, окрашивая тетрадные листки разноцветной губной помадой! На мой вопрос: «А вдруг, когда ты приедешь к своей биксе, она попросит тебя прочесть что-нибудь из своего? Что будешь делать»?! все заказчики отвечали примерно одно и то же: «О, мля! Да, не смеши ты мою жопу! Какие там стихи?! Завалил в койку и – порядок»!

Мои размышления над очередным эпистолярным шедевром прервал голос ротного

– Бобров, у вас глаженый гюйс или чей? – спросил он и дёрнул меня за форменный воротник.

Я встал со стула и бодро ответил

– Мой, товарищ капитан-лейтенант!

– Вы курсант или куда? – не унимался ротный.

– Так точно, курсант, товарищ капитан-лейтенант!

Удовлетворённый ротный свалил, но только я принялся за сочинительство, в ленкомнату вошёл Девочка. Я встал.

– Садитесь-садитесь, Бобров – летёха сделал мне жест рукой и задумчиво пропыхтел губами несколько вступительных нот из марша, под который мы стучали копытами на общеучилищном разводе по понедельникам – что пишете?

– Письмо маме, товарищ лейтенант – грустно ответил я.

– Да, мать это святое, но я думаю вам пока надо отвлечься.

– Почему?

– Потому, что в эту субботу ваш взвод приглашён на дискотеку в кулинарный техникум. А это значит? – Девочка поднял одну бровь и вопросительно посмотрел на меня.

– Что? – затупил я и тоже поднял одну бровь.

– Танцы-шманцы-обниманцы! – радостно сказал Девочка – Готовьте форму одежды и, это, пару там стишков каких-нибудь или песенок! Мы ж должны чем-то ответить на приглашение?

– Должны – я бодро кивнул головой и представил, как мы с Сержем и Андрюшенькой лупим а капелла слэйдовскую «Гуд бай». Из стишков же почему-то вспомнились древние как мир пошлые слоганы про животных: «Рано утром звери встали, потянулись, попердели и, решив не умываться, пошли в город похмеляться»… В запасе была ещё одна скороговорка, которую я разучил в первом классе и запомнил на всю жизнь: «И подцепил триперепердуцы но цы тацы, херцы-мерцы вереверсацы, шишка с перцем гопцы дроп! Лай-лай-ла»!

Будучи несмышленым ребёнком, я пропел чудную скороговорку маман.

– Иннокентий, кто научил тебя этой мерзости? – с выражением брезгливости на лице строго спросила мамаша.

– Ребята из пятого класса. А в чём тут мерзость?

– В том, Иннокентий, что в этих строках говорится о нехорошей болезни, которой можно заразиться от нехороших людей. Никогда больше не пой эту гадость! Ты меня понял, сын?

– Ну, да – помялся я – а где тут болезнь?

Ответ на этот вопрос я нашёл гораздо позже, немного пообщавшись с девушками-пионервожатыми одного из подмосковных лагерей.

– У какого молодца утром капает с конца? – прикололся надо мной опытный в этих делах Серж.

– У крана – ответил я – эти загадки из «Мурзилки» только ленивый не знает. Ты лучше скажи, что мне с этим делать? – спросил я Сержа, указав глазами на промежность.

– Трихопол – лаконично ответил мой друг и кивнул головой в сторону аптеки.

«Такой маленький, а всё туда же»! – укорила меня старуха- аптекарша, но лекарство продала. Не сказать, что с тех пор я стал разборчивее в связях, но таблетки и резинки теперь в запасе имелись всегда. Папаша, будучи кирным, любил вспоминать, что в училище перед увАлом им выдавали презервативы, а лекарством от всех болезней был кальцекс. И никакого трихопола!

Дискотека с будущими работницами общепита прошла вяло под шлягеры Леонтьева и Антонова, звучавшие из двух старых десятиваттных колонок.

«Там, там в сентябре

Кленовый лист светился, как звезда.

Там был счастлив я,

Как никогда не буду, никогда»…

Плевок станцевал «Яблочко», отбив в конце нехилую чечётку и этим покорил сердце самой жопастой ученицы кулинарного техникума. Девки ответили песней «Ты меня оставил милый» и юмористическими сценками из жизни поваров с весёлыми прибаутками типа «Яйца и пальцы в солонку не тыкать».

– Вот смотрю я на всю эту хренотень и думаю… – обратился ко мне Лунатик, когда мы курили в сортире.

– Что?

– А не сделать ли нам, чуваки, свою дискотеку?

– Э-э, паря – махнул рукой Серж – ты знаешь, сколько на аппарат бабла надо? Немеряно!

– Знаю, но у меня есть идея! – гнул свою линию Андрюшенька.

– Нас после твоих идей приносят – мрачно заявил Серж и сплюнул в раковину.

– Сейчас не об этом! Я всё продумал. Деньги с роты соберём. Помните, как Райкин говорил: «Тыща человек по рублю – это будет… это будет… бешеные деньги»! Врубаетесь?!

– Врубаемся – сказал я – только ты забыл, что у нас тити-мити собирают ротный и взводники. Нам как-то не светит.

– Ошибаешься, Проф! Всё нам светит. Мне знакомый фотограф со второго курса сказал, что они шуршики со всех собирали на банду!

– Сколько лет? – поинтересовался Серж.

– Полгода. А чего? Нам и трёх месяцев хватит. Дискотека намного дешевле выходит, зато потом можно будет и капусту рубить на билетах!

– Каким образом? – спросил я, начиная понимать, что андрюшенькина затея мне нравится.

– Таким. Помнишь, как в Подмосковье умные ребята торговали билетами на «Воскресенье» и «Машину»? Берём открытки любые, режем на две части и ставим лепуху «Уплачено. ВЛКСМ». Цена вопроса один рубль. Всё!

– Мальчик маленький, а мысль интересная – наконец-то растаял Серж – теперь я вижу цель!

– А я шо вам и ховорю! – проговорил на хохляцкий манер Лунатик – возьмём студийный маг, пару активных колонок S-90 и микрофон. Светомузыку нам Гек из третьего взвода спаяет – он шарит! Надо ещё название придумать, но это, Проф, уже по твоей части.