Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга третья. Табал

— Не думай о том, что тебе изменить не под силу. Такова воля богов. Ты молод, силен и возьмешь себе еще не одну жену. У тебя обязательно будет сын. И как бы там ни было, тебе быть моим соправителем, а не твоему брату, — сказал сыну Син-аххе-риб, впервые подтвердив вслух свое решение о престолонаследии.

«Однажды коршун слетел вниз и сказал кошке: нас и наших детей ждет голодная смерть, если мы не станем доверять друг другу. Давай поклянемся перед лицом великого бога Ашшура стать добрыми соседями. Того же из нас, кто нарушит это обещание, пусть ждут погибель и бесчестие»…

Арад-бел-ит выслушал сказку с почтением, но невнимательно: его голова была занята совсем другим. Прошел почти месяц с тех пор, как он поручил Набу-шур-уцуру найти нити, связывающие смерть младенца со сторонниками Закуту. Однако все оказалось впустую. Меньше ли от этого стало в его сердце ненависти к врагам? — скорее, наоборот.

Телятина попадала к столу царевны Шарукины сразу с пастбищ, расположенных в окрестностях Ниневии. За стадом из двух тысяч отборных коров следили царские пастухи и стражники.

Иногда Шарукина была не прочь полакомиться мягкой свининой; свинарник находился на хозяйственном дворе дворца Арад-бел-ита, куда не мог прокрасться никто из посторонних. То же самое можно было сказать и о птичнике.

Золотую форель ловили далеко в горах, куда надо было добираться не один день. Затем ее под усиленной охраной везли в Ниневию, во дворец принца. Искусный повар делал из нее уху и еще две десятка рыбных блюд.

Все пробовали, все проверяли, все были здоровы.

Допрашивали садовника, откуда брали плоды и ягоды: не было ли в них чего-то такого, что могло бы изменить исход беременности. На третий день он умер под пытками, ни в чем не признавшись. Взяли под стражу охрану царевны, выспрашивали, кто проходил к ней тайно, или слишком часто, или кто показался подозрительным — по этому пункту обвинения арестовали еще сто человек. Тех, кого можно было, взяли среди бела дня; тех, чей арест вызвал бы кривотолки, — выкрали тайно. Всех пытали, никто не сознался, всех умертвили. И все это время лазутчики Арад-бел-ита рыскали по всей Ассирии в поисках хоть какой-то зацепки, малейшего намека на измену.

Подозревали и повитуху. Она сбежала из дворца сразу после смерти младенца. Ее искали и среди живых, и среди мертвых — пропала бесследно. Но ведь она могла сбежать и из страха за свою жизнь, Арад-бел-иту это было понятно лучше других.

«Кошка и коршун принесли друг другу священную клятву жить в мире. Так началась для обоих родителей новая жизнь — спокойная, сытая, без прежних волнений и тревог. Каждый смело покидал свой дом, отправляясь за кормом для детей».

О том, что сотня Шимшона покидает Ниневию, Шумун, конечно, знал, хотя бы потому, что сам приложил к этому руку. Заранее предупредил Шели, упросил о встрече ночью. Как стемнело, стал ждать свою возлюбленную в таверне постоялого двора. Пил пиво, килик за киликом, и волновался как мальчишка.

Здесь, как всегда, было людно. Кутили торговцы, ремесленники, общинники, сновали продажные женщины, дешевое пойло лилось рекой, сыпались грязные ругательства.

Шумун бывал здесь часто. Но едва ли местные завсегдатаи догадывались, кто этот человек на самом деле и кому служит, тем более что царский телохранитель, направляясь сюда, одевался скромно и обходился без украшений. К нему давно привыкли, да и он знал многих в лицо, всегда приветливо кивал в ответ, если с ним здоровались. Но это не значит, будто он не подмечал того, что происходило вокруг.

— Рамана, ты сошел с ума — замышлять такое, — тихо говорил кто-то за его спиной. — Нас всех убьют!

— Брось. Все мы смертны, — еще тише произнес второй голос. — И когда мы умрем, то ничего не будет. Ни пива, ни шлюх, ни этой таверны… Чего я хочу — чтобы у меня всего было вдоволь. Сейчас, пока я жив… У нас никогда не будет столько золота, сколько нам обещают за это дело.

— А кто он? Ему можно верить?

— Царский сановник. Или жрец. Откуда я знаю. Думаешь, он назвал свое имя?! Все, что мне надо знать, — могу я рассчитывать на твоих людей или нет?

В дверях таверны показалась Шели, посмотрела на Шумуна, а он и виду не подал, что узнал ее.

Молодая женщина, смутившись от такой холодной встречи, — обычно он сразу вставал со своего места, подходил к ней, брал за руку и они шли наверх, в снятую комнату, — немного растерялась и замерла на пороге…

«Дружба и согласие длились недолго.

Однажды коршун отобрал у котенка кусок мяса и отдал его своим детям.

Тогда кошка дождалась, пока коршун улетит из гнезда, вскарабкалась по стволу и вонзила в одного из птенцов свои когти.

Тот взмолился, сказал, что коршун вернет такой же кусок мяса кошке, а если она расправиться с ним, бог покарает ее за клятвопреступление…»

«Что с ним, неужели он разлюбил меня? — подумала Шели. — Все равно не уйду отсюда, пока он не скажет мне это сам».

Шели прошла через таверну с высоко поднятой головой, — часть мужчин проводили ее взглядом, кто-то бросил вслед ругательное слово, но Шумун даже не попытался за нее заступиться, разговор двух бродяг целиком завладел его вниманием.

— А охрана?!

— Закуту едет в Калху послезавтра. Кое-кто предупредил меня, что в этот день на Ниневию обрушится песчаная буря. Она-то нам и поможет…

— Хорошо. Я согласен. Где мы встречаемся?

— В доме кузнеца Ассана.

Шумун залпом допил пиво, поднялся и пошел за Шели, которая уже поднималась по лестнице. На полпути он обернулся, чтобы получше разглядеть сообщников, чей разговор он подслушал. Эти двое ничем не отличались от местной публики: на вид среднего достатка, скорее всего — ремесленники, плохо только, что они сидели к нему спиной.

Не будь он так увлечен этим разговором, вероятно, заметил бы, как следом за Шели в таверну вошли двое мужчин, которых интересовал как раз Шумун. И уж точно не слышал их разговора:

— Ты видел его в бою?

— Да. Год назад. Он тогда на потеху царю бился на мечах, один против троих. Так что на легкую прогулку не рассчитывай. Дождемся, пока он уединится наверху со своей шлюхой. Пусть уснут…

— Думаешь, они там надолго?

— На всю ночь.

Шели встретила Шумуна в комнате слезами.

— Ты больше не любишь меня?

— Ну что ты, что ты… Что тебе взбрело на ум? Ты мое сердце, моя радость, — принялся успокаивать ее Шумун.

— Почему ты не подошел ко мне внизу?

— Я кое-что услышал… от двух проходимцев, сидевших рядом со мной. Кое-что важное.

Шели эти слова успокоили и вернули уверенность в собственных чарах. Она опустилась на колени, обняла возлюбленного за бедра и, не сводя с него глаз, кокетливо сказала:

— Пока ты со мной, забудь обо всем.

И распахнула его тунику ниже пояса...