Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

И тануки мгновенно понял причину того, почему ему не открывали: Юмия валялась на полу рядом с собственным мечом и, судя по тоненькой струйке крови из уголка рта и другим признакам, была без сознания.

Не раздумывая, Шукаку подбежал ближе, желая помочь.

Зря.

Белые пальцы сомкнулись на эфесе; его сшибли с ног и приставили чёрный клинок к горлу, прижав тело к полу, быстрее, чем парень всерьёз задумался о такой возможности. Сглотнув и ощутив, как непрошенная капля холодного пота скатилась по виску, Шукаку впервые со времени освобождения по-настоящему пожалел об отсутствии родного калебаса за спиной. Но, не смотря на отменную реакцию, Орочи выглядела неважно.

Например, на этих же белых пальцах были какие-то непонятные пятна, вокруг которых покраснела кожа.

– Эм... Может, ты уберёшь эту... замечательную вещь от моей шеи? – несколько нервно выдавил тануки, косясь на меч. – А то неуютно как-то...

Девушка посмотрела куда-то ниже его лица, предположительно на бьющуюся вену. Было не трудно поверить, что сейчас раз – и всё. Но Юмия убрала клинок и отодвинулась.

– Что произошло?

– Ничего.

– У тебя кровь изо рта.

– Я знаю, – она вытерла подсохшую багровую полосу с подбородка. – Ничего не было. И ты ничего не скажешь Шио.

Парень скрестил руки.

– Могила, – пообещал он. При всей неуправляемости Сейрам, Орочи была гораздо опасней, а свою жизнь парень ценил.

Юмия кое-как поднялась, тяжело опираясь на меч, повела плечами, встряхнулась и практически пришла в себя.

– Почему ты вломился? – недовольно спросила она, поднимая с пола уродливую рогатую маску и аккуратно откладывая её подальше.

– Ах это... Я по делу.

– Какому?

– Асур, первый уровень, – девушка вскинула фламберг. – Постой-постой, он уже мёртв! Только грязно вышло, зачистить бы... К тому же, Шио сказала, что, возможно, это он от вас сбежал.

– Почему?

– Ранен был.

– Ясно. Далеко?

– Не, фигня...

– Дорогу покажешь.

На то, чтобы забинтовать меч, Орочи потратила не больше минуты, после чего они выдвинулись к окраинам селения.

Трое склонились над картой, едва ли не стукаясь лбами, и Хината мысленно молила Цукиёми-сама, про которого прочитала в примечании к «Летописи войн», чтобы никому из её семьи не вздумалось прийти именно сейчас.

А то с Хьюга станется...

– Асуры – это шлак этого мира. Порождения всего плохого, что есть, хотя это очень плоское определение. Ненависть, страх, отчаяние, гнев... Асуры рождают из этих людских эмоций, но не являются ими в полной мере. Скорее уж гадкая пародия.

– Только людские? – спросил Гаара.

– Да. У биджу эмоции влияют на чакру, а не достаются асурам. Собственно, именно поэтому человеку не выстоять против асура – очень сложно сохранить полнейшее холоднокровие в бою с этим тварями, – в голосе Шио было неприкрытое отвращение. – Они – естественные враги всего. Пожирая плоть, кровь, эмоции, жизненную энергию – в зависимости от силы и уровня – они обладают лишь подобием разума, чьи усилия направлены лишь на то, чтобы утолить вечный голод, что их гложет. Но это невозможно – жажда их бесконечна. Вечное желание асура: это жрать и убивать, убивать и жрать, а так же убивать, чтобы жрать, или убивать просто так. Если поблизости нет кого-либо, пригодного в пищу, то они нападают друг на друга, раздирая в клочья своих же сородичей.

Хинату передёрнуло. Своих же...

Жуть.

– Впрочем, мы не так уж и много знаем об асурах. По-настоящему сильных среди всех видов не так уж и много, но таких стараются убить сразу, остальные же берут числом. Это очень... опасно. Когда наваливаются со всех сторон, не дают сменить облик, ничего не дают... – Ёко сказала это глухо, а её взгляд помертвел. Или это просто показалось. – В общем, их нельзя недооценивать.

– Их много? – поинтересовался Собаку, мысленно что-то прикидывая. Лежащую на полу карту он видел и до этого, Хьюга показывала, и даже поизучал, так как Хината с головой утонула в другом томе и отложила картографию на потом. Земель этих тануки не знал и никогда не видел, но, как понял из сумбурных пояснений Шукаку, это гораздо северней. Карту же людских территорий Гаара знал смутно, так как никогда не интересовался странами, что были дальше косвенных соседей страны Ветра.***

И всё же он не мог вспомнить места, где могли бы обитать эти «асуры». Быть может где-то на загадочном восточном материке, до которого не доплыть через безграничные воды океана Исуто, но о котором поговаривали, что там живут призывные животные?

Или нет?

– Да, более чем достаточно. А что?

– Где они?

Наверное, Собаку неправильно сформулировал вопрос, но кицунэ поняла его верно.

– Хорошо, что ты спросил. Смотри, – Шио повела указательным пальцем по карте от юга к северу. Девушка пропустила море, гигантский лес и степи и в конце концов остановилась в правом верхнем углу, на закрашенном чёрной тушью северо-востоке. – Вот здесь.

Гаара и Хината посмотрели на край карты.

– Вот здесь асуры варятся в собственном соку и гниют, – выплюнула Ёко.

– Но... так мало.

Даже мало понимающая в этом Хьюга понимала, что «чёрная» территория очень ограничена.

– Боюсь, ты ошибаешься. Это лишь самая южная граница. На деле же, все наши территории упираются с севера в асуровский мрак... И по морю тоже... Граница укреплена, хотя единичные особи проскальзывают, есть барьер – уж не знаю, чьи руки его создали – и каждый взрослый хвостатый отбывает пятилетнюю службу там, подросток – три года, в соответствии с очередью, и потом по новой. Я вот уже три раза была, но... – кицунэ шумно выдохнула. – Мы не знаем, что там. Никто не может в одиночку пройти вглубь дальше десятого километра, сильный отряд – пятнадцатый. В какой-то момент Совет запретил вылазки, кроме как близкие по воздуху, и это не просто так – оттуда не возвращаются живые. Теперь туда уходят лишь умирать.

Шио замолчала. Давая время всё обдумать и хотя бы попытаться осознать, она аккуратно сложила карту и перевязала бечёвкой.

Первым встряхнулся Собаку.

– Что значит – «уходят умирать»? Суицид?

Если уж уточнять, так о близком и понятном, а смерть – это общее.

– Нет. Биджу вообще склонны к суициду гораздо меньше людей, уж не знаю, почему, – девушка отвела взгляд, словно скрывала что-то. – Нет, «уходить умирать» – это, можно сказать, естественная смерть. Из-за большого объёма чакры наши тела не иссыхаются и не стареют, но в какой-то момент... мне непросто это описать... просто чувствуется, что жизнь становится растянутой, а сам – как кусок масла на слишком большом куске хлеба. Просто понятно, что пора – и они уходят на север, оставив всё, чтобы умереть, держа в руках оружие и с мыслью, что ты хоть как-то помог своим товарищам. Умереть в горячке славного боя... Это счастливая смерть. Для нас это равносильно тому, что старику – заснуть и не проснуться никогда.

Хината опустила голову. Большинство шиноби умирали именно так или же в госпитале от ранений, но то, о чём рассказала Ёко – это другое. Для биджу такая смерть – естественна, и Хьюга была склонна этому верить, так как дикий азарт Шио и Гаары, когда они сцепились друг с другом на отборочном этапе экзамена, сложно проигнорировать или забыть. Тогда они горели и радовались, ни о чём не думая.

Скорее всего, она никогда так не сможет.

Ёко поднялась на ноги, словно показывая, что разговор окончен, при этом рукава юкаты сами собой соскользнули с её плеч; ткань осталась юбкой болтаться на поясе. Хината почему-то обратила внимание на то, что у девушки нет ни одного шрама или царапины, как можно было б ожидать, а затем мысленно хлопнула себя по лбу – регенерация!

И как она только забыла?

– И как надёжна эта граница? – поинтересовался Гаара.

В своё время он научился задавать правильные вопросы, так как лишний раз говорить с другими людьми не было ни малейшего желания.

Кицунэ вздрогнула, после чего по-хинатовски обняла себя руками и отвернулась.

– Ну... надёжна. Считайте, что надёжна.

– Считайте? Шио, это... – Хьюга оборвала себя на полуслове.

– Был лишь один случай прорыва границы, и второй... не нарушения, но сильного неспокойсвия с той стороны. Это... привело к некоторым проблемам.