Ирландия. Тёмные века 1

— Отправляй отряд! Уничтожить!

— Нет, — я остановил его жестом. — Пусть думают, что мы не знаем. А когда пойдут за оружием...

План родился сам собой — коварный, как ловушка друидов. Мы засыплем входы в пещеры, оставив лишь один. И когда враги придут — подожжём смоляные бочки, устроив ад в подземелье.

Ночью я поднялся на сигнальную башню, откуда виднелись огни Лейнстера. Там, за холмом, Айлиль пировал с вождями, раздавая обещания. А здесь, в Эйре, в каждом доме горела лучина — дети учили буквы, женщины ткали шерсть для легионеров, кузнецы ковали гвозди для домов, каменщики тесали камень для новых дорог.

Ко мне присоединился Кайртир, держа в руках «Клык» — его арбалет с двадцатью зарубками на прикладе.

— Помнишь первую битву? — спросил он, глядя на звёзды. — Я тогда чуть не обосрался от страха.

— А теперь ты командуешь когортой, — улыбнулся я.

Он кивнул, вдруг серьёзный:

— Они ведь придут за нашими детьми. За школами. За тем, что мы построили...

Ветер донёс лай собак из дозорной деревни. Где-то там, в темноте, уже ползли шпионы Айлиля, считая частоколы и арбалеты. Но они не видели главного — корней, что сплелись под землёй. Каждого крестьянина, готового биться за свой собственный клочок земли.

— Пусть придут, — сказал я, ощущая тяжесть арбалета за спиной. — Мы встретим их не только сталью. Но законом, который они никогда не смогут сломать.

Глава 16. Злая земля

Ветер с востока принёс запах свежести, весны и распускающихся почек. Я стоял на холме над долиной Шаннон, наблюдая, как первые ручьи талого снега пробивают себе путь меж камней. Весна в Ирландии — время обманов: солнце пригреет, а к вечеру ударит мороз, покрыв лужи хрустальной коркой. Но Айлиль мак Дунлайнге не стал ждать капризов погоды. Его гонец, перехваченный нашими разведчиками у брода, нёс берестяную грамоту с печатью в виде волчьей головы: «Сбор у Слив-Блум. Вторая луна весны».

— Он торопится, — сказал Руарк, разминая пальцами край карты, испещрённой знаками лагерей и дорог. — Думает, что грязь и дожди скроют следы его армии.

Мы сидели в подвале старой сторожевой башни, превращённой в штаб. Воздух пах дымом от смоляных факелов и воском — на столе лежали десятки табличек с отчётами о запасах зерна, состоянии дорог, перемещениях торговых караванов. На одной из них, исписанной убористым почерком Киранна, значилось: «Обоз Айлиля: двадцать телег. Зерно — пятьдесят мер, вяленое мясо — десять мер. Охрана — тридцать всадников».

— Это на пять тысяч ртов? — я провёл рукой по лицу, чувствуя, как щетина впивается в ладонь. — Хватит на три дня. Остальное возьмёт с земли.

Руарк хмыкнул, перевернув кинжалом глиняную фишку с изображением волка:

— Его воины — не овцы, чтобы пастись на лугах. Они сожгут амбары, вытопчут поля, вырежут скот…

— И останутся ни с чем, — перебил я, указывая на красные метки вдоль границы. — Если мы успеем.

На рассвете я отправился в Друим Кетрен — деревню, чьи амбары ломились от прошлогоднего урожая. По дороге встретил караван торговцев из Уи Энехглайсс. Возницы, завёрнутые в плащи из грубой шерсти, вели подузданных волов, гружённых бочками с солёной сельдью и мешками овса.

— Благослови, брат Бран, — поклонился старший, Маэл Койл, его лицо покрывала сеть морщин, как карта дальних путей. — Слыхал, Айлиль кличет дружины.

— И ты везёшь им провиант? — спросил я, притворно-равнодушно.

Он засмеялся, выплюнув жвачку из сосновой смолы:

— Мои волы тянут только в Эйре. А те псы — пусть гложут кости своих предков.

От него мы и узнали детали. Торговцы, эти вездесущие пауки, опутавшие остров сетью слухов, уже неделю шептались на постоялых дворах: Айлиль запретил реквизиции в своих землях. «Не троньте крестьян — они наши глаза», — будто бы сказал он вождям. Но правда крылась в другом — урожай в Лейнстере побили затяжные дожди, а запасы зерна съели грызуны.

— Он ведёт их к нам, как стадо к сочному лугу, — проворчал Руарк, когда я вернулся с докладом. — Значит, ударит по житницам у Шаннона.

Мы собрали совет в каменном круге друидов — теперь здесь, под открытым небом, решали судьбу Эйре. Старейшины, обёрнутые в плащи с вышитыми дубами, слушали молча. Только Келлах, опираясь на меч, прервал тишину:

— Выжжем поля. Пусть идут по пеплу.

— И обречём своих же крестьян на голод? — возразила Айне, её серебряные браслеты звякнули, когда она встала. — У нас есть лучшее оружие — время.

План родился сам собой, как росток сквозь трещину в камне.

На следующий день гонцы поскакали в каждую деревню с приказом: «Скрыть зерно в лесных схронах. Увести скот в горные долины. Оставить врагу лишь пустые амбары да колодцы, засыпанные камнями».

Я наблюдал, как в Уи Гаррхоне старики и дети копают ямы под старыми дубами, обматывая мешки полынью, чтобы зерно не сгнило. Женщины уносили в лес кур и коз, их крики сливались с карканьем ворон. Даже собакам надели намордники — чтобы лай не выдал тайников.

— Как мы будем есть, если все зароем? — спросила девочка лет восьми, таща за собой котомку с ячменём.

— Вернёмся, когда прогоним волков, — ответил её отец, и в его глазах я увидел ту же решимость, что и у легионеров на стенах.

Айлиль перешёл границу на рассвете второго дня второй луны. Его армия растянулась вдоль дороги, как многоножка в железных чешуйках. Разведчики докладывали:

— В авангарде — конница Уи Нейллов. Кольчуги блестят, будто чешуя. За ними — пехота с топорами. Обоз — в хвосте, под охраной отроков.

Мы с Руарком поднялись на сигнальную вышку у перевала Слив-Блум. Внизу, в долине, дымились костры захватчиков.

— Смотри, — ткнул я пальцем в цепь повозок. — Везут пустые мешки. Для грабежа.

Руарк усмехнулся, доставая из-за пояса свисток из кости орла:

— Пусть собирают камни.

Первая стычка произошла у деревни Друим Дарг. Отряд Айлиля, посланный за фуражом, вернулся побитый с изорванными в клочья мешками.

— Амбары пусты! — кричал всадник, его конь пенился удилами. — Колодцы завалены камнями, оттуда даже крысы сбежали!

К вечеру лагерь захватчиков загудел, как растревоженный улей. Голодные воины, которым обещали богатую добычу, начали роптать. Айлиль приказал казнить двух мародёров, пытавшихся украсть овец у своих же обозников, но это лишь подлило масла в огонь.

— Они сожрут друг друга, — сказал Келлах, наблюдая в подзорную трубу — диковинку, выменянную у викингов на бочку виски. — Осталось подтолкнуть.

Ночью наши лучники выпустили в лагерь Айлиля стрелы с берестяными письмами: «Возвращайтесь домой. Ваши жены пекут хлеб из коры. Ваши дети едят глину». А на рассвете торговцы Маэл Койла развернули на холме «рынок» — жарили баранину, выставили бочки с элем. Запах донёсся до вражеских дозоров.