Истории замка Айюэбао
Шрифт:
Приложения
Школьные годы
1
Лаоюйгоу была для маленького Баоцэ целым миром. Горная деревушка прилегала к крупной реке, здесь имелись равнины, пригодные для строительства множества каменных хижин. Здание начальной школы возвели на возвышенности у реки, посреди буйной зелени. Бабушка в хорошую погоду брала маленького
— Деточка, вот подрастёшь чуть-чуть, и я отведу тебя туда. — Она привлекала его к себе и чувствовала, как маленькие горячие ручонки крепко, словно верёвки, обвивают её колени.
В его глазёнках, устремлённых вдаль, светилось сомнение, иногда сменявшееся страхом.
— Все детишки здесь, и ты будешь учиться с ними вместе, а после занятий бабушка будет встречать тебя у школы, — и старушка брала его на руки, наверное, чтобы ему было лучше видно.
Затем они шли дальше, к грунтовому обрыву, у подножия которого рос изувеченный старый вяз. Бабушка пучками обрывала с него листья:
— Приготовлю лепёшку из листьев вяза с тыквой. Вот бы ещё плоды были, они такие ароматные и сладкие. Но их все оборвали. — Сложив листья в подол, она брала за руку маленького Баоцэ, и они шли обратно к дому. По земле скакал кузнечик, и ребёнок так увлёкся зрелищем, что остановился.
— Пойдём, малыш, пойдём домой кушать ароматные лепёшки из листьев вяза!
Вернувшись домой, она растолкла листья, смешала с крахмалом и кукурузной мукой и слепила большую лепёшку. Налив в сковороду масла, она положила туда лепёшку, та заскворчала, и маленький Баоцэ оцепенел от разлившегося аромата. Когда лепёшка пожарилась, она обрела жёлто-коричневый оттенок и очень приятно пахла. Бабушка разломила её и показала мальчику нежно-зелёные листья вяза внутри:
— Кусай побольше, малыш!
Он откусил большой ломоть. Лепёшка жгла язык. Он поскорее прожевал её и проглотил; из глаз брызнули слёзы. Его-то бабушка лепёшкой накормила, а сама поесть забыла.
— Если человек сытно питается, то растёт, как всходы утуна! — Старушка погладила его по голове и заметила, что кончики его чёрных волос немножко вьются.
— Да ты у нас кудряш? Ах ты драгоценное дитя! — Она поцеловала его в темечко.
Ночью он засыпал, свернувшись калачиком в бабушкиных объятиях, — это было его любимое время. В ветреные дни деревенская народная дружина приходила в волнение: они с ружьями за спиной бродили по улицам и всегда сворачивали к этой хижине и стучали в дверь.
— Кто там? — спрашивала бабушка, садясь и накидывая одежду.
— Открывай, мы тебе не рядовые члены коммуны!
Бабушка открывала дверь, и несколько дружинников с ружьями вваливались в дом, занося с собой ледяной воздух с улицы. Они смотрели на кан, а маленький Баоцэ в это время съёживался, кутаясь в ватное одеяло. Они толкали и били его прикладами ружей.
Когда бабушку вызвали работать на гумно, где она лущила кукурузные початки и сушила батат, ей пришлось взять мальчика с собой, так как она не могла оставить ребёнка дома одного. Старик-надсмотрщик с ненавистью уставился на неё:
— Не будешь работать — жрать что будешь? Вся деревня должна вас, вредителей, кормить?
Она возразила:
— Мы не вредители.
— А я говорю, вредители! — У старика аж борода затряслась. — Ещё пререкаться со мной смеешь?
Она больше не проронила ни звука. После целого дня адского труда бабушка то и дело потирала поясницу, и маленький Баоцэ помогал ей массировать её своими кулачками. По дороге домой они шли через поле с убранной кукурузой и обычно, пользуясь случаем, собирали дикорастущие съедобные растения и ловили кузнечиков. Летом им доставалось немного пшеницы, осенью — полмешка кукурузы и корзина батата. Бабушка аккуратно очищала плоды от песка, тщательно промывала, молола муку и готовила ароматные лепёшки.
— Кушай, малыш, бабушка ждёт не дождётся, когда ты вырастешь.
Маленький Баоцэ, ободрённый словами бабушки, откусывал большой кусок, вытянув шею, как птичка.
Он
вымахал так, что доставал бабушке до подмышек. Теперь, обнимая его, она уже вкладывала в объятия всю силу. Когда ему исполнилось шесть, настала пора идти в школу. Бабушка повела его на учёбу, и они поднимались всё выше по склону холма. Несколько разноцветных птичек пролетели между деревьями, а с полей струились потоки энергии молодости. Новые ученики входили в просторное здание. В школе какой-то мужчина с большими глазами улыбаясь смотрел на него и на бабушку. Никогда ещё он не видел такой приятной улыбки, никогда ещё не встречал столь опрятного человека и тем более — не бывал в такой светлой комнате. Мужчина, тыча пальцем в букву на странице учебника, прочитал: «„А“!» Мальчик застенчиво повторил за ним, правда, лишь после того, как это сделала бабушка. Мужчина громко похвалил:— Очень хорошо прочитал. Прекрасно.
В регистрационном бланке для новых учеников мужчина торжественно вывел имя из четырёх иероглифов: Чуньюй Баоцэ.
В первую неделю учёбы Баоцэ практически не разговаривал. В то время как его одноклассники громко говорили и читали вслух, он читал про себя. Бабушка каждый день на закате ждала его на обочине, стоя под дикой цедрелой. Десять с лишком учеников строем выходили за школьные ворота, а когда строй доходил до бабушки, она шла следом. Оказавшись дома, мальчик рассказывал ей о школе всё подряд: об учителе, об одноклассниках, о птицах за окном. Но особенно об учителе:
— Он погладил меня по голове…
У бабушки на глазах выступили слёзы; она заключила его в объятия.
— Дитёнок, брючки у тебя коротковаты, и одёжка уже не по росту.
Ей казалось, что с тех пор, как мальчик пошёл в школу, он сразу же изменился, глаза заискрились улыбкой, и сам он неожиданно сильно подрос.
— Скоро станешь здоровенным парнем, мой мальчик, тогда бабушка сошьёт для тебя новое платье.
Бабушка стала ходить по ущельям и собирать лекарственное сырьё: его можно было высушить и продавать торговым точкам. Вот только сырья было мало, а охотников до него было много. Чтобы набрать побольше, она забиралась в самую глубь ущелья и перебиралась на другую сторону горной кручи. Однажды она упала с высоты и чуть не сломала ногу, сандалии её были все в крови. Она продала сырьё, но денег за него выручила всего ничего. Тогда она, с завидным упорством взявшись за дело, продала целую корзину сушёной дыни и купила грубого белого полотна, чтобы сшить мальчику костюм и пару чулок для себя. С помощью цветов софоры она покрасила ткань и собралась кроить одежду. Она много раз прикидывала на мальчике длину и ширину, но как только бралась за ножницы, её руки начинали дрожать. Шила она прочно, плотными стёжками. Когда Баоцэ надел обновку и посмотрелся в зеркало, он с трудом узнал себя. Правда, платье получилось великовато, но бабушка сказала, что через год оно будет сидеть на нём как влитое.
Мало кто из детей мог похвастаться новой одёжкой. Когда Баоцэ пришёл в школу, все дети окружили его, кто-то даже понюхал обновку. Один учитель потянул его за руку и спросил:
— Кто это тебе сшил такой чудесный костюм?
— Бабушка.
— Ай да мастерица! А до чего славный воротничок…
Мальчик знал, что это был директор школы и звали его Ли Инь.
2
Моросило. В сумерках Баоцэ с одноклассниками вышел за ворота школы и ещё издали увидел дикую цедрелу. Но бабушки под ней не было. Пройдя через переулок, мальчик дошёл до маленькой каменной хижины в самом его конце. Зайдя во двор, он задрожал от страха: во дворе дежурил дружинник с ружьём за спиной. Он свирепо уставился на мальчика. Из дома доносились устрашающие крики:
— Так скажешь или нет?
Баоцэ перепугался и, зовя бабушку, ворвался в дом, да так и застыл на месте. В комнате подбоченившись стоял Цяньцзы, а бабушка сидела на земляном полу, раскинув ноги; рядом в луже воды лежал разбитый ковш из тыквы-горлянки. Мальчик бросился к бабушке, но Цяньцзы его оттащил.
— Я тебя ещё раз спрашиваю, сколько арахиса украла?
Бабушка поднялась и потянула к себе Баоцэ. Цяньцзы снова грубо спросил:
— В который раз уже крадёшь?
— У меня в глазах рябит от голода, — проговорила бабушка, глядя на него в упор, — взяла, чтобы поесть самой!