Книга чародеяний

У нужного дома он увидел невыразительного мужчину средних лет с брошью-кошкой и последовал за ним. По крайней мере, это не напоминало сцену ареста Юргена: с Арманом говорили очень вежливо, и он запомнил это, как и то, что порой вежливость ничего не значит. Из-за того что в нём крепко держались сразу две вероятных правды, в голове образовалась пустота – не приятная и не легкомысленная, скорее похожая на набранный перед прыжком воздух, на паузу между двумя музыкальными партиями.

– Прошу за мной, господин Гёльди… вас ждут.

– Благодарю вас.

Всё это слегка напоминало визит к мадам дю Белле. Арман усмехнулся и поднялся по лестнице, устланной ковром. Перила поддерживали искусно вырезанные львы, со стен смотрели орлы, будто напоминая, где он находится. Коридор второго этажа поворачивал направо, и из окон открывался вид на реку, а через неё – на остров Шпреинзель.

– Не знаю, насколько вы знакомы с нашими порядками, – зашёл издалека домоправитель, – надеюсь, вас не обижает то, что пришлось немного пройти по улице. Дело в том, что ключ в посольский дом дают не так уж часто.

Арман удержался от смеха: немного пройти по улице – явно не беда. Что до ключей, Берингару было легче их добывать, хотя иногда они и вдвоём долго бродили по улицам в поисках нужного дома и стучали в дверь, с приглашением или без.

В коридоре Арман ненадолго задержался перед дверью посольского кабинета. Его снова накрыло ощущение болезненного страха, плотного, как ком в горле, и он сглотнул. Дверь, та была совсем другой – из светлого дерева, и вместо причудливого узора на ней выделялись только два прямоугольных углубления справа и слева. Не как во сне. Это обстоятельство ободрило Армана, вернуло ему решительное расположение духа, и он постучал.

– Проходите, пожалуйста, – донеслось изнутри. Арман вошёл и улыбнулся, встретив такую же приветливую улыбку: Хартманн сидел за столом и, судя по всему, ждал его. – Простите, что я не встаю навстречу – здоровье, сами понимаете…

– Понимаю. Не беспокойтесь, господин посол.

Арман закрыл дверь и сел в предложенное кресло напротив. Он изо всех сил искал в себе признаки недавней тревоги, но не находил их. Это настораживало не меньше, и он продолжал контролировать свой разум: если одно, то одно, если другое – то другое. Главное, случайно ничем не оскорбить посла, иначе тот совсем ничего не расскажет.

Хартманн действительно изменился с того дня, когда Арман впервые увидел его на комиссии – осунулся и побледнел, его заострённые черты немного поплыли, как это случается в возрасте, но всё равно сохраняли отчётливое сходство с лисьей мордой. Монокль он носил на цепочке, прибегая к нему в случае необходимости, в другое время растерянно щурился и всеми этими деталями весьма напоминал своего старого приятеля пана Росицкого. Арман не позволил себе успокоиться на этом, и всё же подловить Хартманна на притворстве в первые минуты разговора он не сумел – о погоде да о природе, об острове за окном, о королевском музейном проекте и, наконец, о предстоящем собрании магического сообщества.

– Я помню, что обещал вам рассказать кое-что про книгу чародеяний, – говорил посол, – и я сдержу слово, но мне кажется, вам будет любопытно узнать и о грядущей встрече. Наверное, мой добрый друг пан Михаил уже упоминал о ней?

Арман сдержал улыбку – пан Михаил первым делом рассказал всё ему и Берингару. Не то чтобы он упоминал, уж скорее осознанно и со всей ответственностью разболтал.

– Да, я знаю совсем немного. Кажется, меня и некоторых моих друзей могут пригласить в качестве охраны, если я правильно понял пана Росицкого.

– Совершенно верно, – кивнул Хартманн и коротко откашлялся: по-настоящему, судя по крови, которую Арман успел увидеть на краешке платка. По крайней мере, он ни разу не солгал по поводу своей болезни. – Прошу прощения. Мне известно немного больше, разве что место они пока не выбрали – с годами это становится всё труднее, вы понимаете. Будут все наши дипломаты… и только наши, полагаю, хотя порой это неразумно. Конечно, вы уже обращали внимание на то, что обособленность магов от людей и наоборот – мнимость? Мы зависим друг от друга, особенно в политике и на войне, я уж не говорю о мелочах.

– Мне говорили, что военные колдуны живут в обоих мирах, – Арман процитировал Берингара. – Прежде я считал, что должность посла как-то связана с этим, но, видимо, ошибался.

– Почему же? У кого связана, у кого нет. В основном наше посольство – заимствованный термин – всего лишь способ связи друг с другом, чтобы договориться о том или ином событии, предупредить об опасности и так далее. Поэтому я не верю в так называемую обособленность колдунов: мы вынуждены считаться с национальными и территориальными противоречиями, в конце концов, все мы вольно или невольно представляем какое-то государство, – он немного помолчал. – Граница между нами и ими, конечно, есть. Но она пролегает не там, где многие ищут. Не только там.

Арман кивнул, соглашаясь. То, что говорил Хартманн, было интересно и правдиво и немало отвлекало от главной задачи – не упустить момент, когда станет ясно, в каком положении сам Арман, пленника или гостя. Получается, размышлял он, посольское представительство действительно касается в первую очередь других магов, а не магов среди людей, хотя не исключён и второй вариант. Кто-то продолжает пользоваться их услугами по мелочам и не только, так делали даже – и особенно – в пору жесточайших преследований, а нынче остаются как минимум колдовские корпуса – без посредника им никуда.

– Так вот, на собрании будут многие послы, почтенные старейшины… Сейчас ведутся споры, приглашать ли сильнейших ведьм. Как думаете, почему?

– Может быть опасно возле мощного артефакта? – предположил Арман и удостоился двойного кивка. – С другой стороны, охрана предполагает наличие силы, разве нет?

– Парадокс, – живо отозвался Хартманн. Несмотря на болезнь, у него была довольно подвижная мимика, привлекательная по меркам оборотня. – Увы, на данный момент нерешаемый. Поэтому в охране будут в основном военные колдуны, как состоящие на службе, так и вольные… я имею в виду молодого пана Росицкого. Вы, друг мой, гость во всех смыслах исключительный, могу поздравить!

– Спасибо, – поблагодарил Арман, не в полной мере представляя, с чем его поздравляют. – Но неужели после ареста Юргена Клозе не ослабло доверие к военным магам? Или это очередной парадокс?

– Совершенно верно, совершенно верно. Нам попросту некуда деваться. Итак, охрана будет следить не только за самим артефактом в процессе решения его судьбы, но и за гостями собрания: обеспечивать их безопасность, присматривать за подозрительными личностями, обязательно сопровождать всех нас на территории встречи. Магическое сообщество из последних сил стремится избежать диверсии – не уверен, уместно ли это так называть, но смысл вы уловили.