Книга чародеяний

Арман поверил, потому что такое с ним уже случалось. Он догадывался, что Бер имеет в виду кое-что совсем другое, но не мог облечь свои предчувствия даже не в слова – в мысли. Оставались и более важные вещи, и Арман сказал:

– Адель, и все другие… Он убьёт. Дотянется, ему ничего не стоит… надо предупредить…

– Не дотянется, – возразил Берингар и дотошно уточнил, до последнего опасаясь ошибки: – Кто убьёт? Роберт Хартманн?

– Ну конечно.

– Не убьёт. Адель в безопасности, и остальные тоже.

Арман уставился на него с безнадёжностью и отчаянием. Как можно не понимать, как можно так недооценивать врага? Если б только были силы, он бы всё объяснил!.. Почему именно сейчас, когда надо действовать быстро и чётко, Берингар это делать перестал?!

– Он убивает во сне. Через сон. Ты знал? Хотя бы сообщи им, чтобы они не спали, – теперь у Армана сестра стала «ими», всеми, кого он пытался защитить. Берингар покачал головой:

– Не знал, но это многое объясняет. Арман, послушай, сейчас отсюда ничего сделать не получится. У нас нет связи с внешним миром. Лежи, – он проворно поднялся, потому что после этих слов Арман едва не выбросил себя из кровати. – Лежи, – повторил Берингар, решительно, но не грубо заталкивая его обратно. Это было несложно: Арман теперь весил не больше сестры. – Я попросил Пауля отправиться ко мне домой, он уже в пути.

– Пауля?

– Мой друг. Можешь не сомневаться, он сделает всё, что сможет.

Арман закрыл глаза. Он отказывался понимать, как какой-то Пауль, который к тому же едет обычным способом, может помочь. Нужно было взять себя в руки и задавать вопросы, но Арман слишком долго держал себя в руках и теперь разваливался, как разбитая ваза, не в силах поймать ни одного осколка: всё, что от него осталось, Берингар сейчас уложил обратно на подушки и накрыл одеялом.

– Я расскажу тебе всё, что смогу, – говорил Берингар. Арман смотрел на него со своего места, стараясь держать глаза открытыми, смотрел и даже видел, хотя до мозга доходило далеко не всё. Следопыт выглядел уставшим до предела, но речь его казалась ещё более ясной и осмысленной, чем всегда; он был расстроен и зол, но сдерживался, потому что Арман нуждался в спокойном и здравомыслящем собеседнике. – О том, что ты здесь, знаем мы с Милошем, пан Росицкий и госпожа Чайома. Им всем можно доверять, они присматривали за тобой, пока я улаживал дела со стражниками и старейшинами.

– И больше никто? – хрипло спросил Арман. У него в голове не укладывалось, как правда до сих пор не всплыла наружу. – Я ведь упал внизу… а потом…

– Какое-то время твоя магия ещё работала, – объяснил Берингар. – Мы принесли тебя сюда, и только потом ты начал понемногу походить на себя. Все остальные, кроме упомянутых мной людей, видели, что мы уводим посла Хартманна.

Арман не знал, что об этом думать. По-хорошему ему следовало обратиться в посла и довести до конца новую игру, ту, в которой он герой-спаситель, но Арман уже нарушил условия сделки. Поэтому он спросил о другом:

– Вы и… пан Росицкий, и Чайома… как давно они знают?

– Я имел в виду, что они были здесь после церемонии и наблюдали за тобой, – Берингар уклонился от прямого ответа. – Разговор о том, кто что знал, будет долгим… ты к нему пока не готов. И не только ты.

– Мне всё равно.

– Мне кажется, нам стоит дождаться Милоша. Если ты не согласен, говорить при нём не будем.

– Я имел в виду не это… – какой разговор, подумал Арман, он и двух слов связать не может. – Извини. Я просто…

– Тебе стоит отдыхать. Ты истощён, – то ли в силу усталости, то ли в силу обстоятельств, Берингар даже не пытался скрыть своё беспокойство. Арман и прежде знал, что следопыт умеет заботиться о важных для него людях, но сейчас ему было невероятно совестно за всё это. За себя, за других… – Чайома приготовила укрепляющее зелье, но я не думаю, что оно… может подействовать.

Арман никак не среагировал: ему снова было плевать на себя, но уже по другому поводу. Он смутно ощущал, что совершил что-то непоправимое и это гораздо важнее Хартманна, хотя совсем отделаться от посла не выходило: длинная речь о сути книги была очередным залогом, неким извинением – если кто-то из них двоих заслуживал извинений – оборотня за то, что договор был нарушен. Книгу он добыл, но уничтожил, но сделал это в чужом облике, не забирая себе лавры. В конце концов, такое Хартманну могло понравиться, а им – дать время разобраться, отыскать Юргена, предупредить Адель…

– Ты говорил, связи в замке нет, что это значит? Не работают ключи и зеркала? Почему? – речь давалась с трудом и выходила невнятной, но теперь Арман не мог остановиться. Он всё ещё не до конца понимал, на каком свете находится, и больше всего боялся, что это сон. А ведь похоже. Если Хартманн так наказывает его… – Бер, пожалуйста… пересядь.

– Куда?

– Не знаю. Не надо там… в ногах. Он тоже там сидел.

Берингару было больше некуда сесть, и он только подвинулся.

– Не работают ключи и зеркала, – медленно повторил он. – Кто-то успел уйти, большинство осталось здесь. Арман, дело в том…

В этот момент появился Милош. Он вихрем пронёсся по комнате, ничего не сказав, что-то забрал, что-то отдал – вроде кружку и полотенце; в коридоре мелькнула высокая фигура Чайомы. Потом Милош наконец обернулся и понял, что Арман на него смотрит.

– Я помешал? – спросил Милош после паузы, переводя взгляд с одного на другого. Арман ничего не сказал, Берингар пожал плечами. – Ну, вы определитесь… Если что-нибудь нужно… в общем, я за дверью побуду.

– Не надо, – собственный голос показался Арману сиплым и каким-то придушенным, раньше этого не было. – Останься. Если хочешь…

Почему-то, Арман не понял этого, Милош захотел. Он ещё сказал пару слов Чайоме и отцу, а потом плотно закрыл дверь. Места было не так уж много, а подступиться к высокой кровати – трудновато, поэтому Милош просто занял другую сторону изножья, правую. Арман не мог не обратить внимания, что друг старается на него не смотреть, но истолковал это по-своему, а на самом деле тяжело было им обоим.

– Что там нового? – спросил Берингар.

– Всё так же. Никаких изменений, – неуверенно сказал Милош, покосившись на Армана. – Гм. Ты уже сказал ему?..

– Только начал. Подожди. Никто не приезжал, не уезжал?

– Нет, мы только вычислили дезертиров. Ты уж не обижайся – все пруссаки… Но Пауля я отбил, – добавил Милош, – Пауля и Небойшу. Я сказал, что они уехали по твоему приказу, потому что больше ничего не придумал.

Берингар не стал возражать, Арман ничего не переспрашивал. Не переносящий такой тишины Милош рассказал ещё немного:

– Мне просто понравилась идея отправить кого-то домой. Пауль, конечно, славный малый, но он же не может разорваться на двух паулей, верно? Так что я попросил Небойшу… Небойша скачет в Прагу. Мы с папой не могли уйти, конечно же. Я дал ему адрес, будет неловко, если парень заблудится.

– Правильно, – согласился Берингар и снова обратился к Арману. Меньше всего на свете ему хотелось сообщать об этом, но больше некому, к тому же озвучивать даже самые неприятные вещи вошло у следопыта если не в привычку, то в неписаную обязанность. – Арман… Вероятно, магии больше нет.

Арман тупо смотрел на него, как если б услышал фразу на незнакомом языке. Очевидно, Берингар имеет в виду, что магия как-то уничтожилась вместе с книгой, но это ведь невозможно. Нелепо. Неправильно… Опять вернулось ощущение лежащего на дне камня, только теперь вода застыла, как в самую холодную зиму. Арман противился этому изо всех сил, но что-то глубоко внутри него не испытывало ни возмущения, ни удивления, а на ум снова пришла неизбежность.