Книга чародеяний

– Роберт Хартманн, – сказала Моргана. В зале повисла тишина, только тихонько гудела книга, прошлой весной она так не делала. – Мы просим вас подойти.

Шаги и шорохи – расступается толпа, шаги и цокот трости – господин посол подходит к постаменту. Милош немного сместился, как и все, кто стоял на проходе, и теперь был рядом с отцом и Небойшей; Пауль ушёл как можно дальше, потому что из-за его широкой спины никто никогда ничего не видел. Хартманн подошёл к постаменту с книгой без всякого труда, разве что тяжело гнулась больная нога, и остановился совсем близко. Его лицо ничего не выражало – он ждал, что скажут старейшины. Знать бы, что сейчас в голове у господина посла! На вид он не столько спокоен, сколько отрешён, как будто с духами общается, а не стоит здесь.

– Хорошо, – сказала Моргана, как будто первый этап проверки был пройден. – Прошу вас.

Она намеренно не давала указаний, никто не давал. Знал ли посол, что делать? Прежде – наверняка, но последнее время артефактом занимались только старейшины, и Хартманн мог лишь гадать о его свойствах, что и проделывал весьма успешно. Он усмехнулся и взял в руки книгу чародеяний. Без перчаток, без предварительных ухищрений, без каких-то заклинаний или страшных клятв.

Толпа ахнула, старейшины только переглянулись между собой. Мало кто знал, как должно выглядеть овладение артефактом, что должно произойти, на этот раз не из-за безалаберности старших магов: во всей истории колдовства не было ни одного подобного прецедента.

– Так-так, – пробормотал Хартманн, уткнувшись носом в самые страницы. Что бы он ни проделывал с артефактом, остроты зрения это явно не прибавило. – Посмотрим. Глава о зельях, способствующих… гм, прошу прощенья, не самые пристойные материи, – он перелистнул страницу, и Милошу показалось, что он узнал издалека красивый почерк господина писаря. – О! Глава о зельях любовных и о том, почему они не способны пробудить настоящие чувства. Господа старейшины, вы хотите, чтобы я почитал вслух?

– Нет, заглавия достаточно, – произнёс Мерлин. Он, как и все, внимательно наблюдал за происходящим и ничего не объяснял. – Продолжайте.

Хартманн пожал плечами и повертел книгу в руках, побряцал цепочками, подёргал за ремешки. Могучий артефакт не плевался огнём и не обжигал ему руки, вообще ничего не происходило, и это доказывало, что он не против такого обращения. Как минимум это послу удалось. Милош быстро осмотрел лица, мерцающие бледно-голубым на фоне тёмных сводов: уважение, страх, радость, недовольство… и облегчение. Большинство из тех, кого он видел, из стражников и послов самых разных стран, было счастливо видеть, что непонятная и опасная штука кого-то приняла. Пусть они и лишились кое-каких привилегий, зато не лишились головы, но что с ней будет делать Хартманн? Милош не сомневался – это не конец, да и другие не собирались ни расходиться, ни аплодировать.

Пока он держал светящуюся книгу в раскрытом виде на обеих ладонях и смотрел на неё сверху вниз. Потом поднял глаза на старейшин.

– Итак, – сказал он торжественно и почтительно. – Она меня не отторгает, как видите; многие из нас уже знают, как это бывает, что ж… результат налицо. Но я вынужден напомнить вам, что комплект неполон. Если мне не изменяет память, здесь недостаёт кое-каких вещичек.

Берингар по указу старейшин поднёс чернильницу и перо, водрузил их на постамент, а рядом положил маленькую коробочку, обитую бархатом. Что там внутри, Милош не видел, но была же ещё печать. Симпатичная штучка, на ней изображалась книга, сзади – скрещенные наподобие шпаг перья и ещё какая-то пафосная ерунда. Впрочем, под конец пути от крови Берингара там не получалось что-то разглядеть. Интересно, подумал Милош. Очень интересно.

Старейшины явно проверяли посла, не давая ему никаких подсказок, а он пока справлялся. Все остальные молчали, не в силах говорить от напряжения, только изредка доносились покашливания да шарканья ногами, ну не могли старики стоять смирно. Книга лежала тихо… Милош вытянул шею, низенький стражник справа от него неудачно встал на цыпочки и чуть не упал. Опять пришлось подставить плечо немцу... Хартманн вернул книгу на постамент, благо места хватало, и по очереди изучил все другие предметы: тщательно, подолгу, едва ли не обнюхивая каждый. Потом он добрался до печати, задумчиво поглядел на неё, поднёс к глазам. Положил обратно.

– Итак, – повторил он. – Что дальше?

Старейшины переглянулись, кое-кто выдохнул с облегчением, кто-то покачал головой. Единства в их рядах не было, но мало кому хотелось выражать несогласие открыто, а повода придраться больше нет – условия соблюдены, голоса собраны и даже ничего не взорвалось.

– Книга ваша, – нестройным хором произнесли они. Заговорил Мерлин: – Она в самом деле не отторгает вас, Роберт, и это хорошо. Признаться, мы не хотели, чтобы хранителем был кто-то один, но в ходе собрания прозвучало немало умных идей… разумеется, вы не будете один, совет старейшин продолжит оказывать вам поддержку…

– Н-да. Поддержку. Благодарю, – пробормотал Хартманн, как показалось Милошу – с мрачной иронией. Уж не писаря ли Арманьяка он вспомнил? Или какие другие обещания совета старейшин, которым не суждено было сбыться? Список-то немаленький.

– А я не доверяла лично вам, – призналась Моргана, – по старой памяти, но артефакт не ошибается. Не может ошибиться в этом… Значит, решение собрания окончательное. Роберт Хартманн, мы нарекаем вас хранителем книги чародеяний.

– Ура! – невпопад вмешался Хольцер и захлопал в ладоши. Его тут же одёрнули, потому что не стоит так шуметь в нижнем зале, но радость оказалась заразительной, всех ненадолго отпустило. Старейшины, как и в прошлый раз, промычали что-то, похожее на ритуальное пение… Стражники не двигались с места. Время не застыло, но двигалось как-то неповоротливо, будто спотыкаясь об каждую секунду. Дело было не в том, что атмосфере не хватало торжественности. А в том, что счастливый обладатель артефакта особого восторга не выказывал.

– Неужели это было так просто? – поинтересовался он, глядя на книгу и прочий зачарованный хлам на постаменте. Милош прислушался, и остальные понизили голос. – Странно, уважаемые господа старейшины… весьма странно. Значит, теперь она моя?

– Ваша, – подтвердили старцы в капюшонах, но, похоже, их его тон тоже насторожил. И то верно: это вовсе не было «просто». Поди докажи всем, что ты самый умный, самый готовый, самый достойный… и глупостей не говори, и не шарахнись от книги в последний момент. У самого Хартманна весь этот процесс отнял немало сил, честно говоря, старик чуть ноги не протянул. Так рассуждал Милош, хотя что-то подзуживало его согласиться с послом: шуму-то было сколько! Зато всё честно, но тут к гадалке не ходи, уже завтра объявятся первые недовольные. И среди них точно будет Свен.

Хартманн задумчиво склонил голову к плечу и провёл ладонью над обложкой книги, повторяя жест с предыдущей церемонии.

– Aperta, – сказал он. «Откройся». Милош с детства обращал внимание на то, что обычная речь и ритуальные фразы на латыни произносятся как-то по-разному, вторые как будто с особой интонацией, в которую вкладываешь силы. Хартманн вложил, но ничего не произошло.

Тогда посол открыл её руками и внимательно вгляделся в текст. Первая страница – Берингар Клозе, Милослав Росицкий, Лаура Хольцер, Арман Гёльди, Адель Гёльди… Мерлин издал смешок, который с натяжкой можно было принять за отеческий.

– Нет, Роберт, боюсь, это у вас не выйдет. Не выйдет почти ни у кого… Полагаю, вы вспомнили, как летом распоряжалась книгой наша коллега. Вы знаете не хуже прочих, что с тех пор многое изменилось: больше новых сведений, больше новых чар, да и время не щадит заговорённых страниц… Оно меняет всё, это время. Не сказал бы, что в нашу пользу.

– Хранение, – с нажимом сказала Моргана. Она больше не улыбалась. – И только. Вы не можете как-то воздействовать на артефакт, как не можем уже и мы, её создатели.