Книга чародеяний

Адель рассеянно просушивала одежду живым пламенем от ладоней и слушала, как остальные договариваются о деталях плана. Кое-что ей не нравилось совсем, и это была жертва Армана. Брата хлебом не корми, дай ради кого-нибудь пожертвовать, будь то родная сестра, плаксивая дура Хольцер или незнакомый ребёнок. Но ведь он может погибнуть по-настоящему! К счастью, об этом же подумал и Берингар.

— Вы не отправитесь в одиночку, — резко велел он. Арман помотал головой, разбрызгивая капли — он уже заговорил воду и начал умываться, то и дело поглядывая на портреты. — Мы не можем рисковать вами в самом начале пути.

— А в конце можете? — усмехнулся Арман и усиленно потёр щёки, чтобы те начали приобретать детскую пухлость.

— Не придирайтесь к словам, прошу вас. Я согласен с вашим планом, но вы даже не знаете, каким способом она захочет убить вас.

— Я знаю, — просто ответил братец. — Я сам выберу способ, ей останется только подчиниться. Представьте, герр Клозе: перед вами заяц по своей воле мчится прямо в капкан. Вы будете его останавливать на полпути и пытаться загнать в другой капкан, что получше?

Адель немного успокоилась — Арман умел управлять людьми, пусть и не признавал этого открыто. Отчасти она знала это по себе, отчасти — по всяким историям с жителями Круа-Русса, как с той же Жозефиной… Тревога не отпускала, но больше не мешала думать. Адель с удивлением отметила, что она довольно долго не испытывала приступов гнева, и заставила эту радость уйти на задний план — теперь, когда Арман настолько задействован в происходящем, она готова сосредоточиться на миссии больше, чем кто-либо другой.

— Невероятно, — пробормотал Милош, наблюдая, как Арман заканчивает метаморфозу. Мальчишка, как две капли воды похожий на нарисованного, едва доставал ему до пояса и недовольно тряс безмерно широкими рукавами.

— Дайте мне одеться, — сказал маленький Арман. Адель сочла, что может позволить себе на правах сестры помочь ему, но упрямый карапуз отказался и, скрывшись за углом, справился сам. — Так, — он вышел, глядя на окружающих снизу вверх. — Я спрячусь здесь, неподалёку, прежде чем она вернётся. Когда вы сочтёте, что ведьма готова клюнуть на приманку, подайте какой-нибудь знак. Когда я буду готов, я начну петь. Дальше не вмешивайтесь…

Он говорил невнятно, не выговаривая половину звуков, и это могло бы быть смешно, если б не слова. Никому из группы не пришло в голову даже хихикнуть — если так подумать, рассуждающий о ведьмах и приманках ребёнок выглядит скорее жутко, чем смешно.

— Я собью горшок с подоконника, — Милош указал кончиком трости на окно. — Снаружи будет и видно, и слышно.

— Мы отвлечём от вас внимание, — подтвердил Берингар, внимательно глядя на Армана в его новом обличье. — Дайте знать, если вам потребуется помощь.

— Удачи, — рассеянно сказала Лаура. Кажется, она почему-то невзлюбила Армана — за компанию с сестрой, что ли? На памяти Адель Арман впервые кому-то не нравился.

— Будь осторожен, — Адель присела на корточки, быстро обняла незнакомого ребёнка и посторонилась, чтобы он выбежал за дверь. В доме всё стихло.

Лаура и Милош на всякий случай вернулись на стулья, к которым их привязали; внучка Хольцера перебирала амулеты из карманов своего платья, стоившего как дом Гёльди в Круа-Руссе. Это Адель могла сказать точно, хотя в фасонах не особо разбиралась — девица со слабыми косами носила весьма хорошую и дорогую ткань… Ещё бы, со своими влиятельными родственниками. Милош барабанил пальцами по оленьему черепу, попавшемуся под руку, и поглядывал в окно. Берингар застыл за столом, не особенно разглядывая интерьер, но Адель чувствовала, что он сосредоточенно размышляет и готов в любую минуту действовать, если понадобится. Что ж, непривычно для неё, но этот мужчина при всех обстоятельствах понемногу вызывал уважение Адель. Во всяком случае, ей не хотелось его придушить.

Она почти не переживала за Армана, потому что верила в него — по части перевоплощений и уловок ему не было равных. Даже если брат окажется слабее здешних опытных колдунов, он точно не будет слабее старой ведьмы, это Адель чувствовала так же явно, как процесс раздумий Берингара и то, что старуха возвращается. Волна злой энергии щекотала ей пятки и заставляла подниматься волосы на руках. А что, если?.. Нет, не стоит об этом думать — мысли материальнее некоторых вещей. Нет, нет. С братом всё будет в порядке, а если ситуация выйдет из-под контроля — она рядом. По-настоящему рядом.

Ведьма приближалась, они ждали.

— Не хочу нагнетать атмосферу, — медленно проговорил Берингар, — но кое-что мы не учли. Старуха одержима этим ребёнком — она может почувствовать, что перед ней подменыш.

— Арман — опытный оборотень, он знает, что делает. Более того, он умеет подавлять собственную ауру, когда изображает другого человека, — вступилась за брата Адель. — Как-то раз я сама не отличила его… Думала — обычный человек без капли дара, а потом он превратился.

— Ваш отец, герр Клозе, был высокого мнения о нём, — добавила Лаура. — Так же, как мой дедушка и герр Хартманн.

— Арман что-нибудь придумает. Или мы придумаем. Как вы сами сказали — старуха одержима, — повторил Милош и играючи погладил череп. — Одержимые люди не всегда… внимательны. Уверен, она теперь готова кинуться в погоню за смутным силуэтом, не то что за похожим ребёнком.

Дверь распахнулась, явив их взору злую и настороженную ведьму. Адель как будто ударило током, и она испугалась, что недооценила хозяйку дома: магия нестабильна, то, что один раз вышло слабо, в другой раз может уничтожить дом, ей ли не знать… Если так, они в опасности. Но Милош оказался прав: нездоровая жажда закончить своё тёмное дело была как шоры для этой женщины, которая мечтала отомстить тому, кого когда-то любила. Адель вздохнула про себя — ведьминские страдания из-за любви снова напомнили ей прабабушку.

То ли ощутив с нею сходство, то ли повторяя за братом, Адель взяла дело в свои руки, прежде чем кто-либо успел раскрыть рот.

— Неужели не вышло? — воскликнула она, оборачиваясь к старой ведьме. — Друзья рассказали нам, что случилось. Мне очень жаль, что вам до сих пор не удалось отомстить.

Адель была никудышной актрисой, однако она позволила своей злой и безжалостной половине взять верх, что было не так уж сложно. Хозяйка дома угрюмо кивнула, не ища подвоха и — что важнее — не ища Армана, а остальные застыли истуканами — видно, пытались уложить в голове такую пропасть между сестрой и братом.

— Мелкие куклёнки — ерунда, — проскрипела старуха, бредя вдоль стола и хватая с него какие-то склянки. Из одного такого сосуда повеяло плесенью, из другого — кровью. — Чем точнее хочешь ранить, тем больше нужно места. Закон таков. Глупцы этого не понимают…

— Не может быть, — растерялась Лаура. — А как же иглы?

— Ерунда ваши иглы, — отрезала ведьма. Она была не в духе, но, кажется, ещё в состоянии поддерживать беседу. — Их по-хорошему каждую отдельно заговаривать надо. Оно ж как: кукла особливо сделана, волосы в неё вплетены, всё по правилам, а всё равно вдруг не выйдет? Уж лучше по-другому…