Книга чародеяний

— Пойдём, — Арман отвернулся.

— Не хочешь досмотреть?

— Не хочу этого видеть.

— Убедиться, что всё по плану, было бы неплохо, — заметил Милош, но не стал задерживаться и пошёл вслед за ним. — Мы и так сделали слишком много ошибок даже для первого раза.

— Если ведьма выйдет на звук, она увидит волков, у которых из окровавленной пасти свисает та самая куртка. Если нет, всё равно останутся следы… ну, разберёт она кроличьи останки, но мальчишка-то был тот самый — видела своими глазами.

— Не очень надёжно, хотя за неимением лучшего… Хорошо, что ты утоп недалеко от берега. Иначе пришлось бы разыскивать дикую утку-людоеда.

— Или обычного злого гуся, — устало отшутился Арман.

Он знал, что план был несовершенен с самого начала, но сделал всё, что мог. Ещё они не знают, чем закончился разговор с ведьмой, вдруг там выяснилось что-то важное. Ещё они не пытались разыскать ребёнка и его отца… Может, Берингар не позволит, если им придётся отклониться от пути, но вряд ли мальчик живёт далеко — по словам Адель, ведьма была не очень сильна, значит, едва ли она смогла бы покрыть порчу на большом расстоянии.

Темнело. Искать дорогу становилось всё трудней, и Арман мысленно согласился с Милошем насчёт ошибок — они кое-как справились, остальные, наверное, даже вытянули что-то ценное из старой ведьмы, но злополучное «кое-как» довлело над каждым их действием, как очевидность первой неудачной попытки. На самом деле, всё прошло не так уж плохо, но он устал и не мог тратить отсутствующие силы на то, чтобы себя приободрять.

— Ещё немного, и будет дорога, — сообщил Милош, подныривая под какую-то мокрую ветку. Дождь перестал, только кроны деревьев об этом, похоже, не слышали, продолжая щедро орошать и без того промокших магов.

— Как ты здесь ориентируешься? Я, похоже, слишком городской.

— Моей заслуги в этом ноль, — Милош покачал головой и показал ему на цветную ленточку, привязанную к кривому суку дерева. — Лаура заслуживает похвалы.

Арман согласился, подумав про себя, что сестра и Берингар вряд ли заметили спасительные ленточки, следуя своему чутью. В голове начинало проясняться, он чётче видел свои и чужие ошибки и вместе с тем — сильные стороны, но спать всё равно хотелось сильнее. Впереди показалась дорога, точнее, не такой тёмный провал между двумя полосками холмистого болотистого леса. Тусклые редкие огни Марльё по правую руку казались чудовищно далёкими, а ещё стало очень тихо. Не шумел дождь, не хлюпала вода, никто не ехал по дороге, не ржали лошади и не скрипели колёса, птицы смолкли — смолк даже говорливый ветер, и вместе с ним — покорная листва. Сквозь эту тишину пробился смех, далёкий, как вечность, и потому же ужасающе близкий. Она была счастлива… Арман оказался прав. В нос опять ударил запах тины и свежей крови. Она получила смерть, и она была счастлива.

***

[1] Согласно некоторым колдунам из Владивостока (я не шучу), кукла вуду — некроэнвольтирование (то, что сказал Берингар), кукла вольт — энвольтирование: создание энергетического двойника жертвы. Вуду или вудуизм — действительно наименование ряда древнеафриканских верований, и кукольная магия составляет их малую часть. Поскольку оба этих термина уже вошли в речь в связи с куклами, в тексте они употребляются так же, без привязки к целому культу, и персонажи имеют в виду только кукольную магию.

V.

«В этой книге [Молот ведьм] считается также, что исцелить по-настоящему могут только ангелы, а демоны — создать лишь видимость. Чушь собачья! Те, кого они приняли за демонов, всего лишь безалаберные колдунишки или подмастерья ведьм! Если б демоны существовали в самом деле, мы бы их оседлали или использовали в качестве домашних питомцев».

Книга чародеяний, теоретические главы.

***

Если бы кто-нибудь зашёл в комнату на втором этаже, разделённую ширмой, он бы сильно удивился. Что хуже, этот кто-нибудь начал бы пятиться, креститься и орать, но, к счастью для всех обитателей скромной таверны, никто заходить не стал. А посмотреть было на что: ширму временно убрали, в центр комнаты вытащили длинный широкий стол (стол на самом деле был комод, но это показалось несущественным). На деревянной поверхности лежало то, что на первый взгляд выглядело распятым телом, а на второй — неуклюже распластанным пугалом. Бездушное и бездыханное, для магов оно всё равно было живое — до тех пор, пока не получится снять порчу и окончательно спасти ребёнка.

Сейчас он всё ещё был в опасности. Арман стоял в стороне, опершись плечом о стену и наблюдая. Милош, не церемонясь, уселся в кресло, тоже не сводя глаз с происходящего на столе, а Берингар курировал процесс, маяча жердью за плечом Адель. Сестра на него не реагировала, полностью поглощённая ритуалом — ей помогала Лаура, глядя не столько на Адель, сколько на раскинувшую руки голую куклу.

Вся из соломы, она не казалась ни убедительной, ни хотя бы отдалённо похожей на мальчика. Всё дело в том, что внутри… Арман не чувствовал никакой связи между собой и этим сосудом, но понимал, что некоторое время назад связь была. Уверены ли они в том, что делают? Снимать свою порчу проще, чем чужую, но строгих правил на сей счёт нет, Адель вполне может справиться. Это не совсем по её части, однако сил у неё больше, чем у Лауры, которая с детства вяжет и плетёт. Хорошо, подумал Арман, что и это дело не требовало от двух ведьм сплочённости духа, иначе бы они рассорились в процессе и точно свели ребёнка в могилу.

Плотные шторы умножали ночь, в комнате горел только фонарь, который держал над столом Берингар, и четыре свечи, расставленные по краям. От свечей пахло травами и какими-то маслами, и Арман снова почувствовал непреодолимую тягу ко сну: пришлось напомнить себе о голоде, чтобы не свалиться без задних ног, день-то ещё далеко не закончен.

— Пот, слеза и кровь, изыди, — бормотала Адель, не сводя с куклы блестящих глаз. Она вытянула ладони, и при свете фонаря стало видно, как капельки жидкости покорно поднимаются к ней, покидая «тело». — Изыди и оставь…

Из нескладного объяснения, полученного ранее, Арман примерно представлял, что они намерены делать. Осчастливленная успехом и враз помолодевшая ведьма отнеслась к Адель с материнской заботой и рассказала ей о своей технике, ничего не тая. Убийцы явно подействовали друг на друга благотворно, так что против того, что высокий дотошный мужчина что-то куда-то запишет, она тоже не возражала. Почему бы и нет? Среди колдунов и ведьм должно быть единство, заявила хозяйка дома.

— Мы её обманули, — сказал тогда Арман. Он чувствовал себя правым и не испытывал угрызений совести, только беспокоился: — Если это однажды всплывёт, она будет мстить.

— Не будет, — успокоила его Лаура. — Она пообещала переехать далеко-далеко и начать новую жизнь.

— Не всплывёт, — ухмыльнулся Милош, очевидно имея в виду труп.

Что ж, это покажет только время. Арман всё ещё рассчитывал найти мальчика, и Берингар разрешил ему с утра прочесать окрестности. Пока стоило сделать главное — избавить ребёнка от зависимости, о которой тот даже не подозревал… Когда все телесные жидкости вышли из соломенного тела, Адель попробовала позвать волосы и ногти, но ничего не получилось.

— Они должны там быть! — раздосадованно воскликнула сестра. От её возгласа тревожно заметалось пламя. — Но они мне не подчинятся…

— Успокойся для начала, — велел Берингар и свободной рукой сжал ей плечо. Адель перекосило от прикосновения, но в этом жесте было достаточно властности, чтобы она промолчала. — Ногти обычно измельчают в труху для подобных дел. Ты можешь позвать пыль.

Мысль была здравая, и Адель подчинилась. Вышло именно так, как он сказал, и маленькие мерцающие пылинки также прилипли к её ладоням. Оставались волосы, но теперь в дело вступила Лаура: она медленно и тщательно развязывала все нити, которыми крепились друг к другу части тела, и перебирала едва ли не каждую соломинку. Губы девушки двигались беззвучно, и Арман мог только угадывать, что говорила она.