Книга чародеяний

Арман не хотел пользоваться её слабостью и способностью к состраданию, но не видел для себя иного выхода. Вместо всех слов он молча оттянул рукав и предъявил ожог, за ночь покрасневший и расплывшийся ещё сильней.

— О, древние духи, — ломаным голосом воскликнула Лаура. Гордая обида и отвращение на её лице отчётливо сменились непониманием и страхом, а затем им на смену пришло раскаяние, сочувствие и жалость — Арман читал всё это, как открытую книгу. — Так вот почему ты… мне так жаль!

— Всё в порядке, Лаура.

— Ничего не в порядке! Я ведь сидела сбоку от тебя, нас так трясло, ох, мне очень стыдно, — теперь она была готова расплакаться из-за того, что причинила ему боль. Похожее выражение лица бывало иногда у Адель, только сменялось деланным равнодушием гораздо быстрее. — Почему на тебе нет повязки? Подожди, у меня в сумке была мазь…

— Забыл, — зная, что её теперь не остановить, Арман не стал отказываться от помощи. Если он сейчас отмахнётся, Лауре станет только обиднее, а если мазь и вправду поможет — да чёрт возьми, он будет очень рад. — Спасибо за помощь, — искренне поблагодарил он, когда девушка вернулась с конюшни с какой-то баночкой.

— Не за что, — Лаура замотала головой, склоняясь над его локтем. Они сидели за пустым столом, рядом не было ни хозяина, ни всё ещё спящего возницы, только смурной мужчина в дальнем углу полудремал над своей бутылкой, кося на них левым глазом. — Какой ужас…

— Обжёгся, — приврал Арман. Ему меньше всего хотелось бросать тень на Адель, тем более перед её соперницей.

— Я могу отличить обычный ожог от ведьминого, Арман. Видишь, какие чёткие края?

Ах да, снова это. Пора как следует умыться ледяной водой и проснуться наконец, а то он опять будет чувствовать себя самым тупым.

— Правда, я не понимаю, когда она успела тебя обжечь, — недоумевала Лаура, бережно смазывая ожог. Арман сначала вздрогнул, потом мягкое ласковое действие бальзама смыло ощущение прикосновений. — Она ведь видела тебя меньше всех, а потом ты сразу отправился на озеро… Что-то случилось потом, да? Когда мы ушли?

Арман промолчал, и Лаура тихонько ахнула. На мгновение её взгляд сделался очень жёстким.

— Так это Адель…

— Я очень надеюсь, что ты не станешь об этом говорить, — как можно убедительнее попросил Арман. Он знал, что делал — подался чуть-чуть ближе к ней, на расстояние тесное, но не интимное, и поглядел исподлобья в глаза. Лаура колебалась, разрываемая противоречиями между просьбой Армана и своей неприязнью к Адель. — Я не прошу тебя относиться лучше к моей сестре, я знаю, это сложно. Но мне бы не хотелось…

— Я поняла тебя, — вздохнула она и закрутила баночку. — Тогда перевяжи сам, а я пока поднимусь и отвлеку остальных, если они встали.

— Спасибо! — крикнул Арман ей вслед. Он не ожидал помощи и в этом, так что был очень тронут внезапной поддержкой Лауры. Юная ведьма на деле мало чем отличалась от таких же, как она, ведьм — упрямая, с переменчивым настроением и спрятанной глубоко внутри железной волей. Жаль только, что магическая слабость выдавалась на первый план и искажала восприятие Лауры как другими людьми, так и ею самой.

Завтракали в полном составе, и это отличалось от вчерашней трапезы, как день от ночи. Арман чувствовал кожей, что проблема кроется в Адель: как же, убийца, столь легко нашедшая общий язык с убийцей… Потом он обратил внимание на странные взгляды остальных, Лаура поглядывала на Милоша с неопределённым выражением лица, Милош всё так же следил за Берингаром… Тут хоть кто-нибудь кому-нибудь доверяет? Арман понаблюдал ещё немного и понял, что, как ни странно, благосклонность большинства заслужил он, оборотень и потомок Гёльди. Хотя именно это позволяло ему всегда и везде сходить за своего, так чему теперь удивляться?

— Мы отправляемся через полчаса, — официально сообщил Берингар, когда все доели. — Извозчик уже готов.

— Мы тоже, — ответила за всех Адель. Ей не терпелось поскорее уехать отсюда: таверна понемногу заполнялась людьми, и в её сторону привычно целились все подозрительные взгляды. — К чему тянуть?

— Я бы хотел, чтобы мы не оставляли за собой никаких следов. Вчера в комнате наверху творилась магия, и мы должны убедиться, что это никак не отразится на будущих постояльцах, — следуя сложившемуся раскладу, который, видимо, показался ему удобным, Берингар пригласил девушек с собой наверх. Арман счёл такой выбор логичным: ворожили они, а сам Берингар — мастер по следам. — Арман, я обещал, что разрешу тебе поискать ребёнка, — добавил он, уходя. — Если за полчаса ничего не выйдет, лучше оставить эту затею. Милош…

— Да-да?

— Не стреляй, — попросил Берингар. Арману почудилось, что он начал улыбаться, но передумал.

В сопровождении Милоша Арман отправился на поиски, хотя идея казалась обоим провальной. Городишко тут небольшой, но расспросы наведут на подозрения; поискать бы по-человечески, то бишь по-колдовски, да не поможет — обычного ребёнка не учует даже Берингар. Милош уверял, что они разыщут быстро — раз мальчик часто гулял по окрестным дорогам и лесам, вряд ли он окажется далеко, однако они не обнаружили никого похожего, побродив по округе и лишний раз перепугав случайно встреченных детей.

Остальные уже толпились у экипажа. Арман размышлял, так ли ему надо доводить это дело до конца: выбора, конечно, не было, как и времени на подобные раздумья, и всё же он не чувствовал, что имеет право просто взять и уехать. Когда вживаешься в чужую роль, принимаешь на себя ответственность за поступки и слова, за жизнь. Арман принял ответственность за смерть.

— Не расстраивайся, — будничным тоном сказал Милош, пропуская его перед собой. Он явно ходил гулять за компанию и не особенно тревожился за судьбу незнакомого ребёнка. — Будем надеяться, что Лаура права.

— Насчёт чего?

— Насчёт ведь… а ну, обратно!

С этим боевым кличем Милош буквально выдернул его из кареты, тыча куда-то тростью. Арман спешно обернулся и увидел скрывающийся за углом силуэт, два силуэта. Мужчина был ему незнаком, узнать мальчишку со спины позволил недавно пережитый опыт от его лица.

— Я быстро, — крикнул Арман куда-то в карету и поспешил за ними. Шустрые какие… кажется, за конюшни… нет, там тупик, значит, свернут.

— Берингар просил передать, что недоволен, — через какое-то время Арману наступал на пятки Милош. — Ещё он почему-то решил, что я горю желанием бегать за тобой и что-то передавать.

— Могло быть хуже, — отмахнулся Арман, свернул за угол и врезался в спину мужчины.

Отца, надо полагать. Это был отец. На худом пожелтевшем лице читалась скорбь, въевшаяся в морщины и уголки губ, но глаза смотрели настороженно и зло. Ребёнок, ничего не понимая, смотрел на незнакомцев снизу вверх: его лицо по понятным причинам казалось Арману знакомым, едва ли не родным, а ещё на нём висела новая куртка на несколько размеров больше нужного.

— Чего вам надо? — резко спросил мужчина, буравя взглядом то шляпу Армана, то щегольскую тросточку Милоша. Здесь в таком виде мало кто ходил.