Книга чародеяний

Милош обрадовался, что хоть кто-то об этом подумал, и замедлил шаг. Значит, они отвлекут внимание от настоящего артефакта и привлекут его к себе… Сколько времени понадобится Беру и Лауре, чтобы укрыться в церкви, полной людей? Не много, но и не мало. Им нужно продержаться, пока никто ничего не заподозрит, и свернуть лавочку, а именно… Проще всего — убить, и Милош был готов, как и Адель, только им не помешает выяснить, кто устроил на них охоту. Возможно, эти люди и не расколются, возможно, это вообще другие люди… В любом случае, решил он, лучше взять их живыми.

О том, как потом тащить взятое через пол-Дрездена, Милош, конечно, не подумал.

***

Впервые Милош услышал о стрелковом парадоксе от своего папы. Что произойдёт, если будут стреляться два мага, использующие заговорённые пули? Естественно, оружие заговаривают на успех, причём на безусловный. На языке огнестрельного оружия это означает смерть противника. Если выстрелить таким образом в лучшего человеческого стрелка, он всё равно умрёт. А если заколдованы оба?

Магия бьёт магию и побеждает магию, но обычно у неё есть на это время. Дурной сглаз отгоняет защитный амулет, порчу снимает обратный заговор, отравление лечится противоядием, и даже вызванный дождь может пойти снизу вверх. Если дерутся двое с заколдованным холодным оружием, у них в руках большая ответственность, чем у стрелков: мечник провожает свою сталь до самого порога чужого тела, в то время как выпущенная пуля проделывает весь свой путь в одиночестве.

Десятилетний Милош ел грушу и слушал, по возможности внимательно. Первое условие для победы — маловероятно: твой враг заговорил пулю на ранение, а не на убийство. Второе условие: наличие амулета удачи, придающего сил. Он очень вовремя починил свои часы, заряженные перед отъездом матушкой. Третье: обе стороны настроены на безусловный успех, и амулеты у них одинаковой силы, тогда в дело вступают личные качества и прочие параметры, которые обычно решают в сражениях не-магов. Возраст, опыт, настроение, болячки… Если стреляющие маги сравнялись в предыдущих пунктах, то для них становился решающим тот, что обычно определяет будущее простого человека. Другими словами — лоскутная удача, собирающаяся из навыков, судьбы и всяких мелочей.

Возвращаясь в настоящее, Милош решал ещё одну проблему: не переделать ли ему основную просьбу к собственному оружию, например, чтобы одного убило, а второго — ранило в ведущее плечо. Конечно, это удобно, если речь идёт о людях, которых надо допросить, но боевые маги! Милош не знал, о чём просили свои пули они. Если о смерти, то желание добыть пленника для Берингара сведёт его в могилу. Могло быть и так, что они сами нужны врагу живыми, но рисковать и проверять на себе не хотелось.

В этом вся надежда оставалась на Адель, которой предстояло одолеть незнакомую ведьму. Жаль, что они не обсудили этого раньше, но лучше бы ей сдержаться сегодня.

…вода шумела, птицы орали. Милош не очень хорошо их слышал, так как был занят собственными мыслями. Корабли, которых он в жизни не так уж много видел, тоже остались за гранью интереса. Притаившись вместе с Арманом за одним из гружёных ящиков, Милош думал о том, что, вообще-то, может умереть. Вот здесь и вот сейчас. Эта мысль не приходила ему в голову, когда он был ранен в руку, когда чуть не задохнулся от кошмара и даже когда отстреливался на крыше кареты, готовясь прикрывать отступающих друзей. Прежде у него всегда был шанс, а сейчас этого шанса могло не быть вовсе, и на исход никак не повлиять. Настоящая дуэль, хотя даже там ты волен выбирать условия…

— Надо было не капризничать и задать пару вопросов матушке Эльзе, — поделился Милош. — Например, умру я сегодня или нет.

Арман-писарь промолчал, но Милош знал, что он всё прекрасно понял. Смышлёному колдуну достаточно сложить в уме самые основы заговаривания пуль и представить, что будет, если пересекутся две линии огня.

Набережная была людной: как раз разгружали товарное судно. Переглянувшись, Арман и Милош подумали об одном и том же и вернулись под арочные своды — последняя улица, упирающаяся носом в Эльбу, частично была туннелем. Темно, тихо и никого нет… никого, кроме четверых магов. Милош отметил, что сюда не заходил ни один человек и внутри не было ни одной повозки. Они ничего не делали — значит, постарался противник. Это сильная магия! Проклятое пламя, подумал Милош, нужно было написать письмо подлиннее. И снабдить его хотя бы черновиком к завещанию…

Звуки со стороны Брюльше Гассе не доходили до воды и разбивались о кирпичную кладку арки, то же самое — с портовым гомоном от реки. Два неровных круга света с юга и с севера, между ними — холодная, мёртвая пустота, где не слышно даже собственного дыхания. Милош почувствовал, как человек сбоку от него бьётся током: это Арман, вероятно, тратил последние силы на то, чтобы притвориться писарем. У него получилось.

— Эй! — за этим последовали какие-то резкие слова. Милош понял главное — его приглашали стреляться. Свет им был не нужен, заговорённые пули сами ищут дорогу…

— Ja, — ответил он. От стены отделилась тень, и он увидел чёрную фигуру своего соперника, стоящего спиной к свету.

В первый раз Милош не думал о смерти — он просто выстрелил. Одновременно с незнакомым магом, когда его приятель дал отмашку. Никто не обманул с расчётом времени: у боевых колдунов были другие способы одолеть врага… Получилось! С какой-то пугающей отстранённостью он наблюдал, как шатается и падает наземь тело. Вторая пуля вошла в стену. Выстрел получился тихим и почти безболезненным для стрелка, но главное — смертельным для соперника.

Уже потом Милош догадался, что действовать надо было сейчас. Пока он перезаряжал пистолет, второй маг склонился над покойным первым; прерывать чужую скорбь неприлично, но они были чёртовы враги. Вот он, момент, когда стоило поступить подло, выстрелив, или хотя бы напасть иначе, связать чем-нибудь, дать по голове… Но он бы не успел; один — точно не успел бы, а Арман не мог перестроиться так скоро. Момент был упущен.

— Удачи, — очень тихо сказали ему в спину. Арман отошёл назад. Из двух силуэтов напротив один оставался на ногах.

Милош не видел его лица, и это должно было помочь, а вышло наоборот. Засмотревшись на чёрный провал в области головы, он чуть не забыл вскинуть руку с пистолетом. Рука дрожала… Милош не боялся кого-то убить, он боялся умереть. Всё то, о чём он успел подумать раньше, поднялось из глубин сознания и ударило в голову с новой силой. Судя по тому, что неизвестные ему чары вокруг туннеля до сих пор не спали, второй колдун был сильнее — он одновременно поддерживал этот барьер, не пуская людей, закрывал глаза убитому другу и готовился стрелять. Только по-настоящему вышколенный боевой маг способен на такое. И хладнокровный, как Берингар: сначала дело, чувства — потом.

Так Милош не умел. И вряд ли когда-нибудь сумеет… Он с трудом поднял ставшую свинцовой руку, прислушиваясь к счёту. Drei, zwei, eins… Кто сильнее? Он или его? Он — или его? Dva, jeden… Нужно перестать трястись, иначе даже амулет матушки не поможет. Корнель был прав, когда говорил, что он легкомысленный болван. Лучше бы здесь был Корнель… нет! Хуже!

Один. Они выстрелили одновременно, и немая вспышка озарила сырые кирпичи. Милош знал, что его пальцы дрожат, но заговаривал-то он в полном спокойствии… Сейчас всё пойдёт прахом, если при противнике более сильный вспомогательный амулет. Конечно, они не проиграют до конца — Арман потянет время, притворяясь писарем, настоящего писаря и книгу спасут, придёт Берингар и уложит всех на лопатки, только Милош этого уже не увидит.