Книга чародеяний

— Только всё не сожрите, — неловко попросил усатый, закрывая за ними дверь. — У нас этот, как его… дефицит.

И ушёл.

Есть не хотелось никому: во всяком случае, у Адель не осталось и одной десятой того аппетита, что она испытывала ранее. Болели ноги и руки, ныло в висках, всё ещё было страшно и немного стыдно. Милош притронулся к оливкам, но, похоже, тоже не почувствовал вкуса. Берингар обследовал комнату, подоконник, балдахин и ящики, бесстрастно вытряхнул из них женское бельё, ничего предосудительного не обнаружил, положил обратно.

— Можете выпить, если хотите, — сказал он. К бутылкам никто не притронулся. — До утра будем здесь, потом я постараюсь вывести их из церкви. Хотя Армана в настоящем облике никто не видел, Лауры не было на набережной…

— А с писаря взятки гладки. Но они и не убивали, — хмуро заметил Милош. — Извини за… это всё. Я, если честно, не привык прятаться от обычной полиции.

— Не стоит. Это всё равно произошло бы, рано или поздно. Жаль, что в крупном городе, но так уж вышло, — если Берингар и злился на них, то виду не подал: больше не нужно было врать и убегать, и привычное самообладание вернулось к нему. Он равнодушно смотрел в окно через щёлочку в шторах, потом вернулся и тоже присел рядом со столиком. — Генрих — не хозяин заведения, но помощник хозяина, к тому же гипнотизёр, из наших. Так они до сих пор не закрылись, и так я его нашёл… По магическим следам оказалось проще, тем более, люди выдали бы нас. Здесь больше шансов уцелеть, а миновать посты на границах города, если они будут, нам не составит особого труда.

— Нам не стоило остаться в церкви?

— Не могу быть уверен. Остальные выглядят так, будто нуждаются в утешении, мы — нет. Не выдать убийцу — грех, во всяком случае, мне так говорили.

— А почему не ищут тебя? — спросила Адель. — Нас ведь могли увидеть вместе.

— Возможно, вы так не считаете, но здесь у меня очень неприметное лицо. Вы выделяетесь, а таких, как я, половина улицы. Либо тот, кто нас видел, плохо смотрел, — Берингар посмотрел на них внимательно и велел: — Ешьте.

Пришлось подчиниться. Милош сдался первым и выпил, что подействовало моментально, учитывая его взвинченность и усталость.

— Одни проблемы от меня, — посетовал он, обращаясь то ли к бутылке, то ли к подушке. Что именно он имел в виду, никто не понял.

— Нет. Ложись спать, — подождав ещё немного, Берингар забрал у него пустую тарелку и сдвинул громоздкое покрывало с левой половины кровати. — Исполнители приказа не отвечают за то, что им велено сделать. Только делают…

— Нормальный был план, — зевнул Милош. — И мы даже спра… ох, — вспомнив, что они в итоге выяснили, он резко протрезвел. — Бер, эта курва говорила что-то про твоего отца. Не ты, — добавил он, обращаясь к Адель, и получил вялый тычок в плечо.

— Говорила, — медленно повторил Берингар. — С этим разберёмся потом. Я бы не советовал никому принимать поспешных решений.

Совместными усилиями они затолкали под одеяло Милоша, который наотрез отказывался ложиться и уже через минуту храпел. Перетащили бельевой комод в центр комнаты, чтобы вышел приличный письменный стол, и убрали нетронутую бутылку. Как это и случается, Адель слишком устала, чтобы хотеть спать: сумбурные события дня отгоняли сон. Её не волновало, что спать придётся вповалку, но взять и лечь она тоже не могла.

Не зная, каково сейчас остальным, она убеждала себя, что всё в порядке. Разум подсказывал, что так и было: там просто некому напортачить… В любом случае, они и раньше готовились к столкновениям с магами и с людьми, просто именно сейчас этого никто не ждал. И они даже добились результата, правда, он совсем не радовал.

Настольная лампа издала предсмертный треск и сдохла. Адель зажгла пламя на своей ладони и загнала его под купол, испятнанный невесть чем снаружи и внутри, так что на стенах рисовались причудливые узоры. Берингар коротко поблагодарил и продолжил писать. Стоило дождаться, пока он закончит, и Адель набралась терпения и ждала, только законченное письмо очень скоро отправилось в огонь.

— Это не может быть он, — каждый раз, когда Адель говорила или пыталась говорить что-то хорошее, её голос ломался и превращался в лепет неуверенного подростка. Она замолчала, скрипнув зубами от досады. Арман слишком долго общался за двоих, теперь его здесь нет…

Берингар ответил не сразу, вороша пепел кончиком стального пера. Он сидел, чуть наклонившись вперёд и прижав кулак к губам, и только нетипичность позы выдавала какое-никакое волнение.

— Дело в том, что может, — сказал он своим обычным голосом, отняв руку. — Я отдаю себе отчёт в том, что такое возможно. Мы ведь думали о кандидатуре сильного и влиятельного мага, причастного к созданию книги — всё сходится. Я не собираюсь впадать в панику из-за одного подозрения, тем более, та девушка была не совсем в трезвой памяти… Но и отметать такое предположение из-за родственных уз тоже глупо.

Ничего другого Адель и не ждала. Движимая необъяснимым порывом убедить его в обратном, она выпалила:

— Если бы за этим стоял Юрген, он бы перестал после того, как я… как мы тебя принесли. Там не было времени соврать, он боялся потерять тебя.

— Возможно. Не будем пока об этом говорить.

Адель не могла оторвать взгляд от пепла, не в силах поднять голову и посмотреть в лицо. Огонь внутри неё был новым. Не злым… Но и страх, охвативший горло, тоже оказался нов. Она никогда не боялась произносить вслух самые ужасные слова, безрассудно причиняя боль самым близким, даже если понимала, что говорит плохие вещи. Сказать «я тоже боялась потерять тебя» было свыше её сил. Это всего лишь слова, убеждала себя Адель. Это всего лишь слова, и они даже ни к чему не обязывают. Не страшно… не страшно сказать такое кому-то, верно? Она боялась, потому что уже знала, что страх потери равносилен признанию в любви.

— Лучшее, что мы сейчас можем сделать, это выспаться, — Берингар говорил вполголоса, хотя Милош очевидно не открыл бы глаз даже при звуках артобстрела. — Если тебе неудобно лечь здесь, я сооружу другую постель или спрошу комнату.

— Можно подумать, я никогда не спала на полу, — привычная сердцу полуиздевательская интонация вылетела сама собой. Адель наконец подняла голову и столкнулась с неодобрительным взглядом.

— Полезный навык, но мне бы не хотелось этого допускать. Здесь кто угодно может спать на полу…

— Кроме Милоша?

— Кроме Милоша. Ложись, пожалуйста.

Его голос подчинял, даже когда в нём не было властности. Сейчас — одна усталость, и Адель хотела уйти хотя бы из сочувствия, но не могла. Милош, смотрящий сейчас десятый сон, наверняка не догадывался, что именно его слова о жизни и смерти теперь жгли ей пятки и кололи язык. Хотя он-то всё отлично продумал. Злиться было некогда, да и не за что, откровенно говоря.

— Я т-тоже боялась потерять тебя, — Адель выдохнула это сквозь зубы, потому что иначе не могла. Это всё, на что её хватило. Она посмотрела на Берингара; в его глазах не было ничего, кроме безграничной печали.

— Зачем ты так говоришь? — тихо спросил он. Адель растерялась. Она не могла знать, что со стороны её слова звучали как вынужденная любезность, для которой никак не находилось времени, а тон оставался — как всегда — беспричинно враждебным. — Неважно. Я ценю, если это так, но сейчас бояться нечего. Спи спокойно.

Больше Адель не пыталась ничего говорить. Подавленная тем, что её явно поняли неправильно, она молча забралась под одеяло и уткнулась щекой в подушку. Неужели ей показалось?.. Нет, ей не могло показаться, да и слова матушки Эльзы вселяли в неё уверенность.