Курсант Сенька
Шрифт:
— А что не так? — Гриша вгляделся в темноту.
— Приглядитесь получше. Это не кишлак и не наши.
И правда — источники света располагались слишком правильно, образуя какую-то странную фигуру, похожую на те, что чертили на уроках геометрии в школе.
— Может, техника какая? — неуверенно предположил Димка. — Новая, секретная?
— Наша или чужая? — хрипло спросил Кирилл, вглядываясь в мерцающую точку.
— Вот именно… — пробормотал Петренко, почесывая затылок.
И рация Толика вдруг снова затрещала и ожила.
— … немедленно
— Алло, алло! — заорал Толик в микрофон, прижимая его к губам. — Говорит группа Петренко! Мы в аномальной зоне! Нужна помощь!
В ответ — лишь противный треск и шипение помех.
— Слушайте меня, — сказал Петренко, и в голосе его прозвучала та самая командирская нотка, которая не терпела возражений. — Сматываемся отсюда. Прямо сейчас.
— Да как же, товарищ старшина? — Волков развел руками. — Мы уже который час кружим, как слепые котята.
— Пойдем напролом. В одну сторону и не сворачивая, — отрезал Петренко. — Куда-нибудь да выведет.
Выбрали направление подальше от этих чертовых огоньков и потопали. Шли всю ночь напролет, не присаживаясь даже покурить. Странное дело — ноги не гудели, дыхание не сбивалось, словно кто-то невидимый подталкивал в спину.
Рассвет же ударил как обухом по голове. Секунду назад — ночь, а тут раз — и солнце во всю ивановскую. Никаких тебе зорек, никакого постепенного просветления.
— Ребята, глядите! — заголосил Димка, тыча пальцем вперед.
На пологом склоне, как родные, стояли их машины.
— Быть не может… — выдохнул Петренко. — Мы же в обратную сторону топали.
А машины стояли именно их.
— Рахмон! — крикнул старшина, подбегая к грузовику.
Узбек повернулся, и в глазах его мелькнуло что-то странное — будто видит Петренко впервые в жизни.
— Где вас носило? — спросил он своим певучим акцентом.
— Как где? К кишлаку дорогу искали. А вы что тут делали?
— Ждали вас. Вы же полчаса назад ушли.
— Полчаса?! — солдаты переглянулись, словно оглушенные. — Да мы всю ночь проторчали!
— Какую ночь? — искренне удивился Рахмон. — Сейчас два часа дня. Того же дня.
Петренко машинально взглянул на свои часы. Стрелки показывали ровно 14:00. А ведь ушли утром, в одиннадцать, и пропадали целую вечность…
— Техника на ходу? — спросил старшина, стараясь говорить спокойно.
— Да, все как надо. Заводится с полоборота.
— А связь?
Рахмон щелкнул тумблером рации. Она ожила сразу, без всяких помех.
— База, база, говорит колонна «Медведь», — произнес Толик в микрофон дрожащим голосом.
— «Медведь», это база, — тут же отозвался знакомый голос диспетчера в треске помех. — Где вас черти носят? Почему молчите как партизаны?
— Барахлила рация, — ответил Петренко, сжимая микрофон влажной ладонью. — Теперь все путем. Задачу выполняем.
— Понятно. Жду доклада по прибытии.
Петренко щелкнул тумблером и откинулся на спинку сиденья. Что это было, черт возьми?
Глюки от высоты? Коллективное помрачение? А может…— Товарищ старшина, — Кирилл подошел неслышно, словно тень, — а что если мы и правда в какую-то чертовщину попали?
— Брось молоть чепуху, — отмахнулся Петренко, но голос дрогнул предательски.
— Да все же было как живое, — не отставал Кирилл. — Мы же все видели, все чувствовали…
— Забыли! — рубанул старшина. — И языки за зубами держать. Всем понятно? — обвел он суровым взглядом притихших солдат.
И все кивнули молча, как один.
— По машинам. Двигаем дальше.
Колонна потянулась по серпантину. В кузове бойцы сидели, будто воды в рот набрали. Каждый ворочал в голове свое, пытаясь сложить пазл непонятного.
— Кирюха, — едва слышно прошептал Димка, — а помнишь, что в том ручье видели?
Кирилл передернул плечами. Помнил, еще как помнил. В мутной воде отражались не их молодые лица, а какие-то чужие. Незнакомые. Или знакомые, но постаревшие лет на двадцать.
— Помню, — выдавил он.
— А я те огоньки помню, — подал голос Гриша. — Они в узоры складывались. В какие-то письмена.
— Завязывайте, — осадил их Толик. — Старшина дело говорит. Лучше забыть к чертовой матери.
Только забыть не получалось. Каждый понимал — случилось что-то такое, что в голове не укладывается. Но колонна благополучно дотянула до кишлака Рохи, отработала по плану и повернула на базу. В рапорте же Петренко черкнул только про неисправность связи, которую устранили в пути.
И никто из тех, кто был в том походе, потом ни словом не обмолвился о горных событиях. Но бывало — сидят вечером, травят байки, и вдруг кто-то из них замолчит посреди фразы, уставится в окно, словно высматривает что-то в афганской темноте…
Глава 15
В Березовке
Весна в деревне Березовке нагрянула, как всегда, врасплох — еще вчера Петр Семенов проклинал распутицу и месил сапогами грязь по колено, а сегодня уже скинул теплую одежду и вышел к коровнику в одной ситцевой рубахе. Солнце припекало так, что даже старая Мурка, колхозная кошка, растянулась на крыльце и блаженно жмурилась.
— Петр! — окликнула мужа Зина, высунувшись из окна их домика. — Ты чего это в исподнем по двору разгуливаешь? Люди смеяться станут!
— Да какие люди, Зинка! — отмахнулся Петр, поправляя на плече оцинкованное ведро с комбикормом. — Все на работе сидят. А кто не на работе, тот сам в исподнем ходит.
Зина фыркнула и скрылась в доме. А через минуту она уже семенила к ферме, неся в руках эмалированную кружку с парным молоком — привычный завтрак для мужа. На голове красовался новенький платок в горошек, что Петр привез из райцентра на прошлой неделе.
— Слушай, а где это наш Николай Иваныч запропастился? — спросила она, оглядывая пустой двор фермы. — Обычно к этому времени уже все стадо на выпас выгоняет.