Курсант Сенька

— Что творится? — спросил Кирилл у Гриши.

— Черт его знает, — ответил пулеметчик, но Кирилл заметил, как тот нервно сжимает свое оружие.

И Петренко собрал командиров машин на летучку. Кирилл видел, как они горячо спорят, тычут пальцами в сторону гор, качают головами. Наконец старшина вернулся с кислой миной.

— Слушай команду, — бросил он солдатам. — Техника по всей колонне барахлит. Связь пропала. Топаем пешком до ближайшего кишлака — там попробуем выйти на базу.

— А машины как? — спросил Димка.

— Оставляем.

— Но товарищ старшина, — начал было Толик, — а вдруг…

— Без базара! — рявкнул Петренко. — Приказ есть приказ!

Солдаты начали вылезать из кузовов. Кирилл подхватил оружие, подсумки с рожками, алюминиевую флягу. Странное чувство не отпускало — будто они совершают роковую ошибку.

— Кирюха, — тихо сказал ему Димка, — у меня нехорошее предчувствие.

— У меня тоже, — признался Кирилл, поправляя лямку автомата.

Но приказ есть приказ. Группа из пятнадцати человек двинулась по горной тропе, оставив позади транспорт с ящиками патронов и тушенкой.

— Далеко топать? — спросил Гриша у Петренко, утирая пот с лба.

— Километра три, не больше, — ответил старшина, разворачивая потрепанную карту генштаба. — Там кишлак есть, а за ним — наш блокпост.

Но через час марша стало ясно — что все слишком уж подозрительно. Тропа, которая должна была привести к кишлаку, вдруг свернула в совсем другую сторону. Ориентиры не сходились с картой.

— Товарищ старшина, — сказал один из сержантов, — мы не туда идем.

Петренко остановился, снова развернул карту, водя пальцем по линиям.

— Не может быть. Этот маршрут я знаю идеально.

— А солнце где? — спросил Толик, щурясь.

Все задрали головы. Солнце висело не там, где полагалось в это время дня. Более того — словно застыло на месте, не двигаясь по небосводу.

— Какого черта? — выругался Петренко, и в его голосе впервые прозвучала растерянность.

У Кирилла же по спине пробежал холодок.

— Товарищ старшина, — тихо проговорил Димка, — может, лучше к машинам вернемся?

— Точно, — поддержал Гриша. — Место какое-то поганое.

Петренко колебался. Отступать было не в его правилах. Но происходящее не лезло ни в какие ворота.

— Ладно, — наконец решил он. — Возвращаемся.

Но когда повернули назад — тропы как не бывало. Вместо знакомой дороги перед ними зиял крутой склон, заросший колючим арчой.

— Быть не может, — прошептал Толик. — Мы же только что тут прошли.

— Спокойно, — сказал Петренко, но голос его дрогнул. — Просто с пути сбились. Найдем дорогу.

Искали обратный путь еще два часа. Но местность словно подменили. Знакомые приметы исчезли, появились новые скалы и расщелины, которых отродясь здесь не было.

— Товарищ старшина, — сказал сержант Волков, — такое чувство, что мы по кругу ходим.

— И у меня такое же, — кивнул Гриша, вытирая испарину.

Кирилл заметил еще одну странность — их тени. Слишком короткие для этого времени и падали не в ту сторону.

— Ребята, — тихо позвал он, — на тени свои гляньте.

Все посмотрели под ноги. Несколько секунд стояла мертвая тишина.

— Мать-перемать, — выдохнул Димка. — Что за чертовщина?

— Не знаю, — признался Петренко. — Но мне это совсем не нравится.

И вдруг Толик заорал.

— Старшина! Связь! Связь есть!

Он лихорадочно крутил ручки. В динамике зашипело, затрещало, а потом прорвался голос.

— … повторяю всем постам… приборы с ума сошли… магнитная аномалия… немедленно покинуть зону…

Голос оборвался так же неожиданно, как и прозвучал в эфире.

— Что он там бормотал? — спросил Петренко.

— Про какую-то магнитную штуковину говорил, — Толик покрутил ручку настройки на рации. — И чтобы мы отсюда сматывались поскорее.

— Из какой зоны?

— Да кто ж его знает. Опять молчит, зараза.

Петренко почесал небритую щеку. Магнитная аномалия — это могло бы объяснить, почему компасы крутятся как бешеные, а рация то работает, то нет. Но отчего вся местность словно подменили?

— Товарищи, — произнес он, глядя на притихших солдат, — похоже, мы и впрямь попали в какую-то чертовщину. Надо сваливать отсюда, пока не поздно.

— А куда идти-то? — Волков беспомощно развел руками.

— По солнцу попробуем, — Петренко кивнул на светило, которое так и висело в одной точке. — Хоть оно и ведет себя как полоумное.

И час спустя они наткнулись на узкую расщелину в скалах. Что-то поблескивало в ее глубине.

— Водичка! — обрадовался Гриша. — Глянем, что там.

В расщелине же журчал тоненький ручеек. Только вода в нем была какая-то неправильная — с металлическим отливом, словно разбавленная ртуть.

— Руки прочь! — резко скомандовал Петренко. — Кто его знает, что это за бурда.

Кирилл присел у самой воды и заглянул в нее. Его собственное лицо смотрело на него из глубины, но было каким-то расплывчатым, искаженным — как в кривом зеркале.

— Товарищ старшина, — голос у парня дрогнул, — поглядите-ка сюда.

Петренко наклонился над ручьем. Лицо его мгновенно стало серым, как старая газета.

— Отходим, — выдавил он сквозь зубы. — Живо отсюда.

— Да что вы там увидели? — Димка попытался заглянуть через плечо старшины.

— Не твое дело. Марш отсюда!

Они поспешно выбрались из расщелины и снова двинулись в путь. Солнце по-прежнему стояло как вкопанное, тени ложились не туда, куда положено, а местность продолжала меняться на глазах, словно кто-то невидимый переставлял декорации.

А когда начало смеркаться — хотя солнце все еще светило в полную силу — вдали замерцали огоньки.

— Кишлак! — воскликнул Толик, и в голосе его прозвучала такая надежда, что сердце сжалось.

— Или наши, — добавил Волков. — Может, блокпост.

Они прибавили шагу. Но чем ближе подходили к огням, тем тревожнее становилось на душе. Огни не мигали, как должны мигать костры или лампочки. Они горели ровно и холодно, как звезды.

— Стой, — Петренко поднял руку. — Что-то тут не чисто.