Мальн. Наследие древних

Первое, что спросил он у старейшин: сможет ли видеть сны? Гелиен не хотел их видеть. Он знал, что ему будет сниться. Содеянное и сейчас преследовало его каждую ночь. Но старейшины ничего не ответили.

Когда, при каких обстоятельствах очнется, он не знал даже приблизительно, но верил, что Хэвард сможет найти выход. Старейшинам всего-навсего нужно дать время. И его у них будет с лихвой.

Гелиен снова и снова перечитывал письмо для Арэи. Который час? Его лица коснулся прохладный ветер, залетавший в открытое окно покоев. Пол заливал лунный свет. Тишина то накатывала, то отступала и казалась ужасной, невыносимой пыткой. Разумнее было бы провести эти часы с друзьями, но Гелиен боялся. Боялся, что им удастся отговорить его, заставить пойти на попятную.

Гелиен встал с кресла и потер затекшую шею.

Пора.

Он вспомнил, что Эрик и Стейн не на шутку разозлились.

«Я не собираюсь на это смотреть!» – выкрикнул Эрик, прежде чем покинуть покои.

Финн, Тален и Райя промолчали. Не поддержали, но и не попытались отговорить. Его понял лишь Алвис, хотя Гелиен прекрасно видел терзания друга, ведь он, не думая, поступил бы так же ради Мальнборна и любимой сестры.

Раздался звук приближающихся шагов, стук в дверь. Услышав позволение войти, в покоях показались старейшины – самые талантливые ученики Хэварда.

– Ваше Величество, – они отвесили глубокие поклоны, – вы готовы?

– Да, дайте мне несколько минут.

Гелиен ждал, пока зайдут Тален, Алвис и Финн. Райя и… Стейн. Но Эрика не было. У него упало сердце.

– Можем начинать. – Он знал, что Эрик не придет.

Гелиен лег на кровать. Позже его перевезут в Мальнборн, и там, в королевских покоях, он будет лежать как изваяние.

Старейшина протянул ему склянку с черным зельем, от одного вида которого в жилах леденела кровь.

– Как только выпьете, у вас будет несколько минут. Затем мы все вместе наложим заклинание.

Гелиен откупорил склянку, поболтал жидкость и осушил ее одним глотком. Он не почувствовал никакого вкуса, но по телу сразу пробежал холодок. Затем началось странное покалывание на коже, будто ее пронзали тонкими иголочками.

Первым к кровати подошел Тален. Он молча поклонился.

– С тобой-то я наверняка увижусь, даже если проснусь через тысячу лет.

Выражение лица Талена было привычно каменным, но серебристые ободки в его глазах слабо, печально блеснули.

Гелиен знал, что зелье заморозит его годы. Не имеет значения, сколько пройдет лет, веков, тысячелетий, он проснется в том же возрасте двадцати трех лет, в котором заснул. И это тоже пугало. Жизнь его близких не остановится. Гелиен может значительно пережить друзей, Арэю…

Стейн и Райя стояли рука об руку. Склонив голову, она приблизилась к кровати.

– Прости, – прошептала Райя. – Прости, что сорвалась на тебя.

– Я бы удивился, если бы ты этого не сделала, – улыбнулся Гелиен. – До встречи, Райя.

Она отступила в сторону, и на ее место встал Алвис. Пальцы у него слегка тряслись, и он попытался унять дрожь.

– Позаботься о сестре, – тихо попросил Гелиен. Он дышал глубоко и медленно. Казалось, биение сердце замедлялось с каждой секундой.

– Как и всегда. – Алвис криво улыбнулся.

– Передай ей это. – Гелиен протянул письмо, что написал для Арэи.

Алвис хмуро уставился на конверт и, словно прочитав его мысли, сказал:

– Что бы ты ни написал, она тебя дождется.

Они оба знали, что Арэя будет ждать пробуждения мужа. Каждый день своей долгой жизни.

Гелиен вдохнул поглубже, собираясь с силами, чтобы произнести следующие слова. Одна лишь мысль об этом сдавила его горло, лишая дара речи.

– Алвис, если выяснится, что надежды нет, Арэя должна жить дальше.

Алвис невесело усмехнулся.

– Неужели ты так плохо знаешь свою жену?

– Знаю, поэтому и прошу тебя переубедить ее. – Гелиен вдруг приподнялся и схватил друга за руку. – Обещай.

Алвис промолчал. Он побледнел, и с его губ сорвался невнятный звук.

– Обещай мне!

– Обещаю, – выдохнул он, и Гелиен выпустил руку. Алвис побледнел еще сильнее и шагнул назад.

Финн, озираясь по сторонам, неуверенно встал рядом.

– Финн… хочу еще раз… – начал было Гелиен.

– Кит, ты уже все сказал и знаешь, что я об этом думаю, – оборвал Финн очередную попытку извиниться. Он тепло улыбнулся, хотя его рука напряженно сжимала столбик балдахина, да так сильно, что на шее выступили вены.

Финн, как и все остальные, только отмахнулся от извинений Гелиена.

«Ты не можешь брать на себя ответственность и чувствовать вину за деяния смергла. Но я понимаю, почему ты это делаешь. Я ощущал то же самое за все, что сделал брат».

Они больше не поднимали эту тему. Обсудили дальнейшее сосуществование людей и мальнов и новое соглашение о границах.

– Если мы больше не увидимся… – Гелиен глубоко вдохнул, чтобы закончить фразу. – Спасибо, что когда-то по-доброму отнесся к простым провинциальным паренькам. Спасибо, что заботишься об Эрике и Кае. Ты дал им кров и жизнь, о которой мы и не мечтали, живя в Ланвилле. А главное ты дал Эрику цель.

Гелиен был рад, что друг детства, его родной человек и впредь будет служить такому доброму, умному и справедливому правителю, совсем не похожему на своего жестокого брата.

Финн тепло улыбнулся, тщетно пытаясь скрыть слезы, блестевшие на длинных ресницах.

– И тебе спасибо за то, что никогда не терял веры в людей.

– Эрик рассказал про отца твоей невесты. – Гелиен едва не забыл об этом. – Отправь весточку в Аланту, пусть немедленно выезжают в Хадингард. Я отдал распоряжение. Целители пока останутся во дворце. Они вылечат короля. Отец должен повести дочь к алтарю и успеть понянчить внуков. Вы уж с этим не затягивайте.

Финн открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить ни слова.

– Спасибо, – наконец выдохнул он. – Это очень много значит для меня и моей невесты. Лучшего подарка и быть не может. Мне жаль, что тебя не будет на свадьбе.

– А ты прости, что не позвал на свою, – с виноватой улыбкой сказал Гелиен.

Один из старейшин громко прочистил горло, намекая, что надо поторопиться.

– Финн, передай Эрику… скажи… он мой брат, – произнес Гелиен, не находя других слов.

Финн понял, понял все, что Гелиен не смог выразить вслух. Он сглотнул и кивнул, уступая место Стейну. Серебристые ободки вокруг его зрачков сверкали необычайно ярко, и от волнения он был не в силах погасить сияние.