Мальн. Наследие древних

Значит, отец по просьбе матери назвал Стейна в честь деда. Сколько всего отец утаил от него, сколько не успел рассказать… А мать Стейна, похоже, ничего не скрывала от детей. Интересно, знал ли ее муж? Верил ли ей?

– И как только вы раскрыли себя… – Свея тяжело сглотнула. – Знаешь, в течение двух лет ба выходила во двор в одно и то же время, стояла у калитки и глядела куда-то вдаль. Будто ждала кого-то.

Внезапно мир Стейна покачнулся, поплыл, а затем рассыпался дождем разноцветных брызг. Головокружение сменилось оцепенением, а слова застряли в горле.

– Я… и не подозревал…

Он старался прогнать тягостные мысли, затолкать их поглубже, прямо к накопившейся боли, и сосредоточиться на настоящем.

Свея по-прежнему смотрела на него. На ее красивом лице не было сочувствия – да и с чего бы, ведь она совершенно не знала Стейна. Но и осуждения там тоже не было. Она просто стояла и разглядывала его.

– Значит, ты мой дядя, и ты мальн. Как странно. Тебе, должно быть, около сорока, а выглядишь не старше меня.

– Ты не кажешься удивленной. – Стейн хотел пробиться сквозь ее защиту и понять, что она за человек, но все его попытки были тщетны.

Свея просто пожала плечами и направилась к двери.

– Чаю?

– Что? – обескураженно спросил Стейн.

Она повернулась. Ее светлые волосы красиво переливались в лучах солнца.

– Чай, говорю, будешь?

– Да… Пожалуйста. – Он на мгновение замешкался, а затем шагнул за ней.

Оказавшись в доме, он почувствовал неприятный укол в груди. В то время как его мать жила в тесном деревянном домишке, Стейн рос в замке среди роскоши и бессчетных слуг. Он присел за стол, и хиленький стул жалобно заскрипел под весом его тела, угрожая рухнуть. Он заметил, что повсюду стояли цветы: на столе, на окнах и даже на полу в углах.

– Любишь цветы?

Свея поставила перед ним пустую кружку и вернулась к очагу.

– Да. Люблю копаться в саду. Это расслабляет.

Стейн покрутил кружку в руках.

– Как… она умерла? – с трудом выдавил он.

Девушка на миг застыла с чайником в руках, а затем вернулась к столу и принялась разливать чай.

– Она ушла спокойно, в постели. – Свея сделала паузу. – Знаешь, бабушка говорила, что мы очень похожи, особенно внешне. Она часто повторяла: «Вот гляжу на тебя и вижу себя в молодости».

Если это правда, неудивительно, что отец не устоял перед его матерью. Свея в самом деле была невероятной красавицей. Ее бы немного переодеть, и она бы сравнилась по красоте с королевой.

– Ты тоже похож на нее. Я вижу в твоем лице ее черты. – Она опустилась на соседний стул. – А твой отец? Полагаю, он все еще молод?

«Я вижу ее в тебе», – последнее, что сказал ему отец.

Он тяжело сглотнул и сипло произнес:

– Отец… погиб несколько дней назад. Поэтому я здесь. Перед смертью он рассказал, где найти маму.

Стейн сделал глоток чая и поморщился. Тот оказался жутко горячим и обжег горло.

Свея, казалось, складывала картину в голове.

– Соболезную.

Эту часть Стейн предпочел пропустить и быстро перевел тему разговора:

– Полагаю, у меня есть сестра или брат?

Свея часто заморгала и отвернулась к цветам на окне. Похоже, перевести тему в другое русло не вышло.

– У тебя была сестра. Мама умерла, когда мне было три, я ее почти не помню. Отца я тоже не знала. Вероятно, у них с мамой вышла короткая связь. Обо мне заботилась бабушка.

Потрясение сразу сменилось осознанием правды.

– И теперь ты живешь здесь совсем одна? У тебя есть другие родственники?

– Нет. – Свея сжала кружку обеими руками. – Но я могу о себе позаботиться.

Стейн был взбешен. Столь юная, красивая девушка в этом доме… и совсем одна. Он встал.

– Собирайся.

Свея озадаченно заморгала.

– Что?

– Мне надо вернуться во дворец. Поедешь со мной.

Она тоже встала.

– Во дворец? Куда? В Мальнборн?

– Нет. Пока в Деарос. Король мальнов сейчас там. Позже я решу, вернешься ли ты со мной в Мальнборн или останешься с друзьями нашего короля во дворце. – Как только эти слова сорвались с его губ, он понял ошибку. Нет, Стейн не усомнился в высказанных намерениях, лишь в своем тоне.

– В каком это смысле, ты решишь? – Свея вскинула брови и уперла руки в бока. – И как это, оставишь с друзьями короля? Что ты вообще себе позволяешь?

– Я единственный твой родственник, а следовательно, и опекун. Теперь я отвечаю за тебя, – как можно мягче сказал Стейн. Он и правда чувствовал, что обязан позаботиться о племяннице. Он не сможет нормально спать, изо дня в день гадая, ничего ли с ней не случилось, не голодает ли она.

– Мне не нужна твоя защита! – Свея сложила руки на груди, и на ее лицо вернулось прежнее выражение.

Губы Стейна едва не растянулись в снисходительной улыбке, но он сдержался. Его усмешка лишь сильнее разозлила бы ее.

– Свея, в нынешнее время не каждый мужчина в Хадингарде может постоять за себя, а ты юна, красива и совсем одна. Собирайся, я не хочу тратить время на споры.

Несколько мгновений они напряженно смотрели друг на друга. Свея явно пыталась все осознать. Стейн ожидал, что она вновь начнет спорить. Да, он был ее дядей, но она видела его впервые. О каком доверии может идти речь? К тому же он был мальном. Но Свея вдруг спокойно пошла собирать вещи.

Он постарался не выказывать удивления и не задавать никаких вопросов. Потом узнает, что заставило ее переменить решение. А то вдруг еще передумает.

– Бери только то, что тебе дорого. Одежда будет новая.

Свея поджала губы, явно собираясь что-то сказать, но по какой-то причине вновь передумала и промолчала. Стейну было непривычно представлять себя в роли дяди. Интересно, так ли чувствовал себя Алвис, хотя он был тем еще назойливым старшим братом.

– С чего ты решил, что человеку позволят войти в Мальнборн? – спросила она, когда копалась в комоде у стены.

А Свея знала немало. Стейн не ожидал, что отец столько всего рассказал матери о мальнах.

– Если я попрошу, позволят.

Она повернула голову.

– Ты что, из какой-то высшей знати?

– Король Мальнборна мой друг, – просто ответил Стейн и выжидательно посмотрел на нее.

– Значит, богач. – Свея издала издевательский смешок и направилась к двери, ведущую в другую комнату. – Хотя изысканная одежда уже намекает, что ты из мальнийской знати.

На самом деле Стейн никогда не придавал особого значения деньгам, вероятно потому, что у него и правду их было много.