Мальн. Наследие древних

Райя громко всхлипнула.

«Спасибо, Кьелл. Ты снова помог. Спасибо, что однажды заставил меня пообещать всегда носить зелье при себе».

– Мы займемся ранами, – сказал старейшина.

Гелиен устало опустился в кресло, не в силах еще раз посмотреть на Стейна. Он глубоко вдохнул, беря себя в руки, и громким, уверенным голосом сказал:

– Тален!

От голоса короля все вздрогнули. Кроме Талена, который даже сейчас хранил абсолютное спокойствие. Он стоял у окна, как всегда, сложив руки на груди.

– Я хочу знать, кто ты такой!

– Все тот же мальн, кого вы знаете, – невозмутимо отозвался Тален.

– В том-то и дело, что мы ничего о тебе не знаем! – Его крик отразился от стен и потолка. Гелиен приказал себе успокоиться. – Сколько тебе на самом деле лет?

– После пяти тысяч я перестал считать.

Гелиен обдумывал услышанное.

«Немыслимо».

– Смергл сказал правду? О себе, о Манусе?

– Боюсь, что да. – Выражение лица Талена оставалось безучастным, но серебристые ободки вокруг зрачков ярко вспыхнули. Удивительно, что за тысячи лет он не разучился хоть что-то чувствовать.

– Значит, ты был первым мальном, который узнал секрет бессмертия, а затем передал это знание Кьеллу? – предположил Алвис.

Тален едва заметно покачал головой.

– Нет. Я не искал секрет бессмертия. Я и есть бессмертие.

В небесно-голубых глазах Алвиса читался откровенный шок и доля непонимания. Да и у всех остальных – тоже.

Гелиен на миг прикрыл веки. Кто бы мог подумать…

– Расскажи все, – выдохнул он, тяжело привалившись к спинке кресла.

Тален слегка кивнул, словно говоря, что не намерен больше ничего скрывать.

Эрик, Финн, Райя и Матс заняли места за столом, а Алвис отошел к стене.

– Первые мальны были невообразимо сильны, – заговорил Тален. – Их физическая сила, способности, магия… Но каждое новое поколение рождалось все слабее и слабее, пока мальны не стали такими, как вы сейчас. Так что да, я – первосозданный мальн.

После его слов никто не смел шевельнуться. Даже старейшины замерли, перестав залечивать раны Стейна. Райя кусала губы, будто старалась подобрать нужные слова. Она даже открыла рот, но Алвис жестом велел ей молчать.

Тален продолжил рассказ:

– Я был силен, но наряду с большинством мальнов не получил в дар, казалось бы, никакой способности. Шли годы, столетия. Моя жена умерла. Помешанный на бессмертии Манус скончался в возрасте семисот пятидесяти лет. Самый первый верховный старейшина прожил почти тысячу лет, однако тоже скончался. Их потомки, разумеется, обратили внимание на необычное долголетие рядового мальнийского воина, и в возрасте тысячи пятисот лет меня заковали в кандалы и посадили в одной из комнат башни старейшин для изучения. Мальн, наделенный способностью к бессмертию… Если бы только это… Кандалы из тилибриума не могли меня удержать, а мальнийское оружие не оставляло даже царапины. Тогда схватили мою вторую жену и дочь. Единственным условием их спокойной жизни стало мое послушание. Ключом к бессмертию была моя кровь, но старейшины так и не смогли меня ранить, чтобы взять хоть каплю. Добившись позволения внука Мануса, ставшего тогда королем, они использовали темную магию. И старейшины получили мою кровь.

У Гелиена, казалось, заледенела кровь. Райя шумно вздохнула. Тален лишь крепче сцепил руки на груди.

– Для создания эликсира нужно обладать знаниями и огромной магической силой. Им недоставало ни того ни другого. Однажды я решился сбежать. Разыскал жену с дочерью, и мы добрались до стены, но выйти не смогли. Наши имена стерли. В назидание убили мою жену… – На миг серебристые ободки в глазах Талена вспыхнули древним гневом. – Дочь и четырехлетнего внука пощадили. Я вернулся в комнату, ставшую для меня темницей. Многие поколения старейшин не оставляли попыток экспериментировать с моей кровью, но одновременно испытывали на мне различные темные орудия и яды…

Не в силах сдержаться, Гелиен подался вперед.

– И последующие короли мальнов знали о тебе? Они позволяли это?

Остальные молчали, не решаясь шевельнуться.

– Да, – ответил Тален. – Разумеется, они знали и позволяли. Брат Кьелла, король Бранд, как только взошел на трон, взялся за дело с неимоверным рвением, – хотел сделать свою человеческую женщину бессмертной. Кьелл не знал обо мне. Однажды он увязался за братом и случайно все увидел. Он был в бешенстве. Потребовал прекратить эксперименты и отпустить меня. Но Бранд отказался. Кьелл тогда впервые ударил брата – это была их первая ссора. Мало кто слышал об этом, но поначалу братья были очень близки и похожи, словно близнецы. Бранд всегда выгораживал Кьелла, брал на себя вину за его проказы, зная, что отец старшего сына лишь отчитает, а младшего – жестоко накажет. Кьелл любил и боготворил старшего брата, но затем любое сравнение вызывало у него гнев и отвращение.

При упоминании о Кьелле у него сдавило в груди. И в то же время Гелиен чувствовал гордость за поступок деда. Хорошо, что он сидел в кресле, иначе его ноги точно бы подкосились. Века, многие века Тален находился в заточении, подвергался нескончаемым пыткам и экспериментам, изо дня в день испытывал невообразимую боль, и не только физическую…

– В тот судьбоносный день, – продолжал Тален, – когда половина мальнов покинули родной дом вслед за Кьеллом, он спустился в подземелье за Священным камнем, а затем поднялся за мной. Я сказал, что не могу уйти, ведь мои потомки до сих пор под надзором. Кьелл заверил, что он лично убедился, что они вместе с его сторонниками покинули Мальнборн.

Гелиен коснулся рукой лица, и Тален провел пальцами по своему шраму, поняв его немой вопрос.

– Кьелл стер с моего тела все следы экспериментов. Этот, – Тален вновь прижал руку к шраму, – я попросил оставить, чтобы…

«Чтобы помнить…» – закончил про себя Гелиен.

– И в Черных горах Кьелл взял твою кровь? – предположил Алвис.

– Я сам отдал, просил, даже умолял ее принять. Знал, что у него хватит сил. А я просто не хотел оставаться один. – Тален отвернулся к окну.

Все это время Гелиен чувствовал, что Финн пристально наблюдает за ним, но старался избегать его внимания. Им о многом нужно было поговорить, позже. Сейчас Гелиен пытался справиться с воспоминаниями, страхом и чувством вины.

Тален повернулся, и Гелиен задал интересующий всех вопрос:

– Расскажи про Мануса и сделку с духами.

– Я не входил в ближний круг короля и не видел обряд подношения духам. Как и все, издалека смотрел, как войско Мануса загоняет людей в священную реку, словно скот. – В голосе Талена послышались свирепые нотки. Такое случалось редко. Да практически никогда! – Поймите, гриндоки истребляли народ. И люди с легкостью поверили речам Мануса, что это лишь малая цена во имя будущего Оглама и всего человечества. Ведь он тоже принес в жертву старшего сына! Когда крики жертв стихли, мы испили воду и изменились. В большей степени легенды не врали, просто скрывали упоминания о цене.

Алвис вышел на середину комнаты и хмуро посмотрел на Гелиена.

– Но даже если смергл Мальнсен, король-то ты. Он не может войти в Мальнборн и…

– Может, – перебил его Гелиен. – Я ведь говорил, Катан связан со мной. Он – это я. И у нас меньше десяти дней, чтобы что-либо предпринять.

Алвис негодующе засопел.

– Я должен поехать сейчас. Я не могу оставить с ним сестру.

Гелиен всеми силами старался не думать об Арэе, иначе крик, что он сдерживал внутри, грозил вырваться наружу. Он мог просто разнести все вокруг. Сердце забилось чаще, а каждый вдох был подобен удару ножа. Но он знал одно…