Мама в подарок

– Не хочу вставать.

– Почему? Мы могли бы позавтракать, а потом пойти гулять. На улице так хорошо, солнышко вон светит.

– Нет. Если я встану, он убьет меня!

– Кто? – опешила я.

На минуту мне подумалось, что это герцог, что отец запрещает сыну вставать с постели, оттого что тот болен. Но свежий воздух точно нужен был даже больному. Да и здесь в спальне было душно и воняло какой-то гнилью. Требовалось все проветрить.

Мальчик тут же вперился в меня испуганным взором и выпалил:

– Чудовище! Оно сказало, что, если встану с постели, оно сожрет меня.

От слов мальчика у меня даже пробежали мурашки по коже.

– Глупости, Мишель. Нет никакого чудовища. Это был ветер ночью. Тебе просто приснился плохой сон.

– Есть! Ты не видала, а я вижу его! – возбужденно выкрикнул мальчик.

Я замолчала, нахмурилась. Все было так странно. И я очень хотела понять, галлюцинации это у малыша или кошмары.

Он снова расплакался. Какой болезненный и плаксивый малыш. Может, его мучали боли? Оттого он так вел себя? Надо быть с ним помягче.

Я чуть приобняла его, осторожно спросила:

– Мишель, у тебя болит что-то?

– Нет, матушка. Я боюсь этого чудовища. Оно сказало, что придет за мной и сожрет.

Он уткнулся лицом в мою грудь, всхлипывая.

– Мишель, ну ты что? Не переживай. Мы что-нибудь решим с этим твоим чудовищем. Прогоним его.

Его тело стало напряженным, и он поднял на меня свои ярко-зеленые глазенки.

– Прогоним?

– Обещаю, – заверила я мальчика. – Я не позволю какому-то чудовищу трогать тебя. Я прогоню его.

– Вы очень добрая, матушка, – с облегчением выдохнул Мишель и даже попытался улыбнуться. – Такая же добрая, как моя старая нянюшка.

– А где она? Почему не спит с тобой в комнате?

– Ее выгнали из замка.

– Твой отец?

– Да, батюшка. А она была такая хорошая, рассказывала мне сказки и все время говорила, что вы живы, матушка, и скоро вернетесь. И она оказалась права.

– Понятно, – ответила я, гладя его по волосам. – Давай я причешу тебя и схожу на кухню за завтраком. Раз ты не хочешь вставать.

– Я не буду ничего есть. Еда гадкая, матушка.

Да что же это такое? Вставать не хотел, потому что чудовища боялся. А есть почему? Я видела, что это не капризы, а что-то другое. Но пока не могла понять что.

– Мишель, давай я принесу тебе что-нибудь вкусного? Ты просто попробуешь, а что понравится, то и поешь. Договорились? Принесу несколько блюд на выбор.

Я только надеялась, что кухарка приготовила их. Вряд ли герцог на завтрак ел что-то одно.

– Не знаю, – уже более спокойно сказал мальчик.

Я начала быстро осматривать его тумбочку, нашла в ящичке мягкую расческу. Против наведения порядка на голове Мишель ничего не имел. Даже сел сам на кровати. Я четверть часа осторожно разбирала и расчесывала его спутанные густые волосы, стараясь не сделать мальчику больно.

Глава 15

В какой-то момент дверь в спальню отворилась и вошла полная служанка, кажется, ее звали Марта.

– Завтрак для маленького господина, – произнесла она деловито, заходя в комнату.

За ней вплыла Мадлен в очередном вульгарном коричневом платье с глубоким декольте. Увидев меня рядом с Мишелем, темноволосая ведьма скорчила мину и процедила:

– А ты тоже здесь?! – И тут же обратилась к служанке: – Сюда поставь и ступай. Я сама накормлю герцога.

– Матушка, я не буду! – выпалил Мишель и уткнулся мне в грудь, обхватив ручками и как бы прячась.

– Зачем ты зажгла свечу? – спросила недовольно Мадлен, когда служанка быстро вышла. – Уже утро вообще-то! Тебя не учили экономить чужое добро?

– Забыла потушить. Свеча горела ночью, – объяснила я тут же и задула свечу. Я прекрасно знала, как дороги дрова и свечи в нашем королевстве. – Мишель боялся спать в темноте.

В этот момент Мадлен уже взяла тарелку с кашей и приблизилась к нам. От моего ответа у нее округлились глаза.

– Как спал со светом? Ты хочешь, чтобы мальчишка вырос трусливым и жалким? Он должен спать без света! Неужели господин герцог не объяснил тебе твои обязанности?

Я напряглась. Эта мерзкая дамочка, похоже, решила провалить все дело. Мишель вроде признал меня за мать. А эта со своим длинным языком. Неужели де Моранси до сих пор не рассказал ей обо мне и о том, какую роль я исполняю? Какие еще обязанности? Я вообще-то мама Мишеля.

И что это за жестокость такая? Мальчик боится спать в темноте, пусть спит с горящей свечой. Им что, свечки для него жалко? Я бы еще служанку с ним на диванчик положила, чтобы он не оставался на ночь один. Или уработались все, что за малышом присмотреть некому?

Я быстро встала.

– Мадлен, оставьте, пожалуйста, еду здесь. Я сама накормлю Мишеля.

– Да, корми, мне-то что! – вспылила она и с грохотом поставила на прикроватный столик миску.

Фыркнув и еще раз злобно оглядев нас с Мишелем, она вышла из спальни, хлопнув дверью.

Уф… какая же она мерзкая и злая. Кроме красоты, в ней нет ни одного положительного качества.

И как герцог может брать такую неприятную мадам в жены? Хотя нет. Она ему очень даже подходит. Он жестокой и холодный. Она злая и мерзкая. Отличная пара.

Когда она ушла, я даже облегченно вздохнула. Взяла в руки глубокую тарелку, в которой оказалась овсяная каша. Выглядела она вроде неплохо.

Я снова присела на кровать и сказала:

– Смотри, какая кашка, Мишель. Вкусная, наваристая.

– Не хочу! – замотал головой мальчик и уткнулся лицом в подушку. – Она гадкая!

– Почему же гадкая сразу? Давай ты попробуешь одну ложечку? Если не захочешь, не будешь есть, – уговаривала я.

Я сама поразилась всему этому. Да, зажрались эти герцоги. Каша им не по вкусу. Я бы за такую кашу в детстве все отдала. Но в аббатском приюте нас кормили тухлой морковью и серым хлебом, а у трактирщика тем, что осталось от клиентов.

Только то, что мальчик был очень болен, не давало мне в душе возмутиться его капризами. Ему надо было поесть хоть немного. Иначе сил не будет бороться с болезнью.