Место третьего

Интересно, как Соби изловчился проститься со своим сенсеем, не нарушив мой приказ общаться с ним только по учебным делам? Вряд ли Минами отпустил его без последних напутствий и пафосных прощальных речей. Скорее всего, прощание состоялось в форме монолога Минами Ритсу. Но честно говоря, уже плевать. Ведь мы едем домой.

Мы едем домой. Слышишь, Соби? Домой.

Повозившись немного на сиденье, обнимаю себя руками и закрываю глаза. Не знаю, как Агацума, а я ездил по этой дороге десятки раз в обоих направлениях и уже успел изучить каждое деревце на обочине. Так что за окном высматривать нечего, кроме уплывающих воспоминаний и уносящихся на скорости несбывшихся надежд. Ну, ничего. Несколько часов — и мы дома. А там начнётся уже совсем другая жизнь.

— Сэймей?

Просыпаюсь от мягкого прикосновения к локтю. Оказывается, моя попытка отрешиться от скучной дороги вылилась в самый настоящий сон, что странно, ведь обычно в присутствии посторонних так не бывает, да и спал я сегодня хорошо. Тру глаза, выглядываю в окно, за которым уже виднеются нависающие над городом небоскрёбы. Вот и Токио.

— Куда едем, господин? — впервые за всё время подаёт голос сидящий за рулем манекен в белых перчатках.

— Где ты живёшь? — обращаюсь я к Соби.

— Миямаэ, Кавасаки.

— Тогда сначала в Миямаэ, потом — в Сэтагая, — говорю водителю и смотрю на часы.

Без десяти три, как я и планировал — наше такси оказалось точным, прямо как поезд.

— Как скажете, — водитель кивает и через несколько сотен метров сворачивает с шоссе.

В Кавасаки я ни разу не был, поэтому теперь с любопытством смотрю, как начавшиеся было высотки сменяются низкими кучкующимися домишками, которые спрятались в летней зелени деревьев. Потом и они постепенно редеют, а зелёная зона становится плотнее.

Соби диктует адрес, подсказывает, с какой стороны лучше подъехать. Спустя пару минут машина съезжает на узкую асфальтированную дорогу и поднимается в гору к ряду домов, примостившихся на самой верхушке. Один из них возвышается над остальными деревянной надстройкой.

— Этот?

— Да, — Соби кивает, перекладывая пачку сигарет из кармана брюк в карман рубашки.

— Какой этаж?

— Четвёртый.

Последний… Я с лёгкой завистью рассматриваю дом, представляя, какой вид открывается с верхнего этажа. Наверняка весь район как на ладони. Не то что наша улица, утыканная типовыми деревянными коробочками одинакового цвета. И если даже выйти на балкон второго этажа, не увидишь ничего, кроме неба и уходящих ввысь небоскрёбов вдали. Мы живём почти в низине.

— Сэймей… — Соби осторожно смотрит на меня. — Деньги.

— Я заплачу, — морщусь я.

Кстати, занятная системная дилемма. Если расценивать Бойца не как самостоятельную единицу, а как собственность, то что выходит? Всё, принадлежащее ему, по умолчанию является и моим, включая финансы, или же я, как собственник вещи, должен сам эту вещь обеспечивать? Меня этот вопрос всегда занимал, ведь каждая системная пара решает его по-своему. Теперь же понимаю, что здесь нужно руководствоваться только здравым смыслом и смотреть по обстоятельствам. А сейчас они вполне очевидны — прокатиться на такси возжелал я.

Машина тормозит у подъезда. Я выхожу вместе с Соби размять ноги. Пусть сиденья и мягкие, после долгой поездки спина немного затекла.

Агацума достаёт из багажника свои вещи, и их, вопреки моим вчерашним прогнозам, не так уж и много. Всего одна сумка и с дюжину связанных вместе свитков холстов. Значит, подрамники он там оставил, как и мольберт, как и всё остальное.

Подниматься к себе Соби не торопится — поставив сумку на землю и устроив на ней холсты, закуривает и с видимым удовольствием затягивается. Я тоже пока не спешу лезть в тесный сундук на колёсах.

— Сэймей, когда я увижу тебя? — наконец спрашивает он, выпуская в небо струйку дыма.

— Когда понадобишься.

— Могу я звонить тебе?

— Только при необходимости. И если будешь слать сообщения, то… не пиши ничего такого, ясно?

Агацума с прищуром смотрит на меня сквозь завесу дыма, поднимающуюся от его сигареты. Да… Отличная я Жертва — нечего сказать. С такими-то формулировками…

Только готовлюсь популярнее разъяснить, что имею в виду, Соби произносит раньше:

— Я понял, Сэймей. Ты живёшь не один.

— Вот именно. До этого у меня не было телефона, а мой брат очень любопытен. Так что будь добр тщательно фильтровать то, что собираешься писать. А лучше не пиши вообще — я сам позвоню, когда будешь нужен.

Агацума бросает окурок на землю и давит носком ботинка.

— Это всё?

— Пока да.

— До свидания, Сэймей.

— Счастливо.

Сев обратно в машину, почему-то оборачиваюсь и до самого конца улицы смотрю на Соби, который продолжает стоять на обочине.

До Сэтагая доезжаем минут за двадцать, уже на подъезде умудрившись основательно застрять на светофоре. Такси сворачивает на нашу тихую улочку и останавливается у моего дома. Я лезу за кошельком и, стараясь не фиксировать в уме, сколько показывает счётчик, просто отсчитываю нужное количество тысячных купюр и протягиваю водителю. Дождавшись, пока откроется дверь, беру сдачу, выхожу и вынимаю из багажника сумку.

Машина уезжает прочь, я провожаю её глазами и осматриваюсь. Я был здесь совсем недавно, две недели назад, но, когда знаешь, что приехал уже насовсем, а не на жалких два дня, экстерьер почему-то воспринимается совсем иначе. И собственный дом выглядит так, словно ты видишь его впервые за несколько лет: чуть изменившийся, с более опрятными клумбами, чем в марте девяносто шестого года, когда я отправлялся в Луны первый раз, с сильнее избитым порогом и новыми занавесками на окнах кухни, которым на самом деле уже два года...

Подхожу к двери, сверяясь с наручными часами: половина четвёртого. Значит, Рицка уже дома. Даже живя в Гоуре и возвращаясь домой только на каникулы и редкие выходные, я всегда умудрялся помнить, во сколько у него ежедневно заканчиваются уроки. Отперев замок, переступаю порог и кидаю сумку на пол.

— Рицка, я вернулся!

Не проходит и трёх секунд, как со второго этажа доносится быстрый топот, потом маленький Ушастый вихрь проносится вниз по лестнице и с радостным визгом прыгает мне на шею.

— Сэймей!!!

Обнимаю его так крепко, что обоим не хватает воздуха, стискиваю, отрываю от пола, целую мохнатые Ушки и лоб, в ответ получаю громкие чмоки в подбородок и щёки. Рицка счастливо смеётся и вцепляется мне в плечи, но я и не думаю его отпускать, хоть он и успел прибавить в весе с тех пор, как я последний раз брал его на руки.

— Ты насовсем вернулся, Сэймей? Ты больше не уедешь?

— Нет, кот, всё. Больше никуда от тебя не уеду.

Перехватываю Рицку повыше, чтобы обоим было удобнее, и жду от него привычного возбуждённого потока слов, который обрушивается на меня каждый раз после разлуки. Но Рицка только сильнее прижимается ко мне, обвивая шею руками, утыкается носом в щёку и молчит. И мы стоим так почти минуту. Вернее, это я стою, а он висит на мне, обхватив уже и ногами. Потом, почувствовав, что у меня слабеют руки, отклоняется, внимательно и очень серьёзно заглядывает мне в лицо и ёрзает, чтобы я его выпустил.