Мое прекрасное искупление (др. перевод)

Если сейчас я сдержусь, то окажусь необоснованно упрямой. Он отпустил ее. И у меня не осталось оправданий.

Я протянула руку и переплела наши пальцы, а он поднес мою руку к губам. И закрыв глаза, поцеловал мою ладонь. Такой простой жест оказался слишком интимным, наравне с тем, как во время объятий сжимают в горсти одежду или же нежное поглаживание задней части шеи. Когда он делал подобное, было легко забыть, что его мысли занимает другая девушка.

После того, как все пассажиры расселись по своим местам, стюардессы провели инструктаж по поведению в аварийной ситуации, самолет вырулил на конец взлетной полосы, а затем двинулся вперед, набирая высоту и дребезжа фюзеляжем, пока, наконец, не взлетел и не перешел на плавный ход.

Томас заерзал в своем кресле. Сел ровно и уставился вперед.

– Что с тобой?
– Спросила я.

– Я не могу, - прошептал Томас. И повернулся ко мне.
– Не могу с ним так поступить.

Я понизила голос.

– Ты никак с ним не поступаешь. Ты всего лишь посредник.

Он взглянул вверх на приборную панель и дотянулся до кондиционера, включая его на полную мощность.

– Томас, подумай хорошенько. Какие варианты у него еще есть?

Он стиснул зубы, как делал всегда, начиная злиться.

– Ты постоянно твердишь, что я его защищаю, но если бы я не выдал Трэвиса и Эбби директору, то сейчас ему не пришлось бы выбирать.

– Все верно. Тогда бы он прямой дорогой отправился в тюрьму.

Томас отвернулся от меня и посмотрел в иллюминатор. Солнечные лучи, отражавшиеся от потока белоснежных облаков, заставили его поморщиться. Он закрыл шторку, и мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.

– Это нереально, - пожаловалась я.
– Нам предстоит важная работа и нельзя отвлекаться на личные проблемы, иначе малейшая ошибка пустит операцию под откос. Но это дело с самого начала было личным. Задание касается твоей семьи. И вот мы здесь, вместе,… каждый со своими проблемами. Если мы не приведем себя в порядок, Томас, то все испортим. Даже если… когда Трэвис примет данное предложение, а ты не сможешь, как следует выполнять свою работу, Грув все поймет.

– Ты права.

– Прошу прощения. Что ты только что сказал?
– Дразнила его я, прикладывая ладошку к своему уху.

Стюардесса наклонилась к нам.

– Что вам предложить из напитков?

– Бокал белого вина, пожалуйста.
– попросила я.

– Джек с колой.
– последовал за мной Томас.

Кивнув, она направилась к людям, сидящим позади нас, задавая тот же вопрос.

– Я сказал, что ты права, - нехотя повторил он.

– Ты переживаешь перед встречей с Камиллой?

– Да, - незамедлительно ответил он.
– Последний раз, когда мы виделись, она была в больнице в довольно плохом состоянии.
– Он заметил мое удивленное выражение лица и пояснил.
– Они с Трентом только выехали за пределы Икинса, когда в них врезался пьяный водитель.

– Никак не могу для себя решить, назвать вашу семью удачливой или наоборот.

– И то, и другое.

Стюардесса принесла наши напитки, поставив их на салфетки. Томас следил, как я делаю глоток. Уделяя особое внимание моим губам, и я задалась вопросом, относился ли он к ним так же ревниво, как и я к его губам.

Томас оторвал взгляд и опустил его вниз.

– Я счастлив за Трента. Он это заслужил.

– А ты нет?

Он нервно усмехнулся и посмотрел на меня.

– Я не хочу говорить о Камилле.

– Ну, хорошо. Перелет будет долгим. Что выбираешь: разговор, сон или чтение?

Стюардесса вернулась, держа перед собой блокнот и ручку.

– Мисс… Линди?

– Да?

Она улыбнулась, а многочисленные серые пряди волос, словно вспышки молнии, прорезали ее французскую косу.

– Вы предпочитаете курицу-гриль с кисло-сладким соусом или лососевый стейк на гриле с лимонным соусом и каперсами?

– Эм… курицу, пожалуйста.

– Мистер Мэддокс?

– То же самое.

Она сделала заметки в блокноте.

– Обновить напитки?

Мы одновременно посмотрели на свои практически полные бокалы и отрицательно покачали головой.

Стюардесса улыбнулась.

– Замечательно.

– Разговор, - наклонился ко мне Томас.

– Что?

Он усмехнулся.

– Ты спрашивала: разговор, сон или чтение. Я выбираю разговор.

– Оу.
– улыбнулась я.

– Но я не хочу обсуждать Камиллу. Поговорим о тебе.

Я сморщила нос.

– Зачем? Во мне нет ничего интересного.

– У тебя когда-нибудь был перелом кости?
– Задал вопрос он.

– Нет.

– Плакала из-за парня?

– Не-а.

– Во сколько лет ты потеряла девственность?

– Ты… был моим первым.

Глаза Томаса практически вывалились из орбит.

– Что? Но ты же была помолвлена…

Я засмеялась.

– Шутка. Мне было двадцать. В колледже. Ничего и никого особенного.

– Принимала наркотики?

– Нет.

– Напивалась до отключки?

– Нет.

Томас задумался секунд на тридцать.

– Я же говорила, - заключила я, немного смущаясь.
– Ничего интересного.

Затем он задал следующий вопрос.

– Ты когда-нибудь спала со своим начальником?

И ухмыльнулся.

Я заерзала в кресле.

– Случайно.

Закинув голову, он захохотал.

– Это не смешно. Я была просто в ужасе.

– Я тоже, но по другой причине.

– Потому что испугался того, что Таро или Бенни сделают со мной, если Грув узнает цель моего перевода?

Томас нахмурился.

– Да.
– Он громко сглотнул и опустил взгляд на мои губы.
– Ночь, проведенная с тобой,… все изменила. Я собирался подождать несколько дней, чтобы не выглядеть слишком жалко, постучав в твою дверь. На следующее утро, когда я пришел на работу, то сразу сообщил Марксу, что вечером мы с ним идем в «У Каттера». Я собирался снова к тебе подкатить.

Я улыбнулась.

– Правда, что ли?

– Ага, - отворачиваясь, признался он.
– Я все еще переживаю. Мне следует установить за тобой слежку.

– Извращенец, - съязвила я.

Томасу мой ответ не понравился.

– Не я слежу за людьми, помнишь?

– Сойер?
– Спросила я.

Томас подтвердил мои подозрения кивком, и я засмеялась.

– Не смешно, - невесело заявил он.

– Немного смешно. Никто не говорит мне, почему все относятся к нему с такой неприязнью, кроме того, что он подонок и мудак. Ни от тебя, ни от Вэл ничего толкового не добиться. Он помог мне распаковаться. Провел в моей квартире всю ночь и даже не попытался со мной переспать. Возможно, он и озабоченный любитель выпивки, но абсолютно безвредный.