Мученик

– Сдавайтесь! – крикнула Эвадина алундийским рыцарям, и в её голосе слышалась безнадежная мольба. – Прошу вас! Умоляю!

Но аристократов, настолько помешанных на понятиях чести, было уже не спасти. Видимо, немыслимой была для них перспектива жить с пятном провала в спасении своего господина от клинка лжемученицы. Бородатый здоровяк, чьего имени я так и не узнал после стольких лет изысканий, утробно выкрикнул клич и бросился на Эвадину. Его земляки побежали следом, и эта маленькая группа успела сделать лишь дюжину шагов, прежде чем Уилхем рявкнул команду, и Гвардия поехала вперёд. Резня была краткой, но полной – Уилхем одним ударом меча отправил наземь бородатого рыцаря, а остальных зарубили или затоптали.

Я отвернулся от этого зрелища, поняв, что мне на сегодня уже по горло хватит смертей, хотя всё ещё далеко не закончилось. Справа от нас сэр Элберт Болдри вёл в атаку авангард в сторону южной стены, предсказуемо сея опустошение среди до сих пор дезорганизованных алундийцев. Более многочисленный контингент под знамёнами роты Короны помчался к северному флангу замка с похожим эффектом. На равнину же в строгом порядке выходила широким строем пехота, а справа от них выбегала куда менее связная масса народа. Когда они приблизились, я понял, что это толпа безо всякой дисциплины. Из оружия у них были по большей части топоры, вилы или корявые копья из заострённых веток деревьев. Похоже, там были и мужчины, и женщины разных возрастов, и всё же даже самые старые среди них бежали довольно быстро. Во главе перед ними ехали верхом два гвардейца, которых мы отправили следить за маяком, и успех их миссии ярко доказывала численность керлов, ответивших на призыв Помазанной Леди.

Когда они мчались мимо нас, выкрикивая набожные призывы или просто вопя без слов, я прикинул, что их больше восьми тысяч. Видя истощение этих людей и состояние их грязной одежды, я понимал, что это керлы самого низкого пошиба. Обездоленные, нищие, осиротевшие – вот что за люди пришли спасать в тот день Помазанную Леди. С тех пор об этом Походе Простецов – как его позднее назовут – сочинили множество баек, в которых всегда упускается то, что всех этих людей несомненно перерезали бы до последнего, если бы они сами по себе набросились на алундийское войско без поддержки королевской армии. Те, кто продвигают легенду Воскресшей мученицы, преподносят всё так, будто одни простолюдины одержали верх над оставшимися алундийцами, заставив лорда Рулгарта бежать лишь с несколькими сотнями всадников.

По правде говоря, эти набожные керлы в тот день сильно пострадали. Я видел, как вергундийские лучники убивали их дюжинами ещё до того, как они добежали до перегруппированных рядов Присягнувших, которые собрали ещё больший урожай. Впрочем, следует отдать должное Походу Простецов за то, что отвлекли на себя почти всё внимание алундийцев до тех пор, пока не подошла основная часть королевской пехоты. Присягнувшие, полностью поглощённые сражением с толпой фанатиков, не могли развернуть шеренги и встретить атаку пехоты роты Короны, врезавшейся им во фланг и в тыл. А вскоре в бой вступили герцогские рекруты и исход стал несомненным.

Меньше чем через час после смерти герцога Оберхарта все бойцы его армии либо лежали убитыми, либо полным ходом убегали в сторону восточных холмов. Впоследствии те керлы, которых не убили или не покалечили, принялись искать объект своего поклонения. Эвадина приказала мне собрать всю роту на равнине, откуда повела её против остатков правого крыла алундийцев. В конечном счёте вражеские шеренги разбежались ещё до того, как мы до них добрались, и нам оставалось стоять посреди мусора, трупов и раненых, усеивавших поле битвы по окончанию схватки. Поле Предателей не приучило меня к таким зрелищам, и, вдобавок к возродившейся пульсирующей боли в голове, из живота поднималась нарастающая тошнота. Мне становилось только хуже от растущей толпы керлов, из которых кто зажимал раны, а кто красовался свежими шрамами на лице. Я видел, как некоторые ползли в сторону Помазанной Леди, несмотря на ужасные раны.

Впрочем, Эвадина приветствовала всех с той же светлой улыбкой и теми же приятными манерами, как всегда, когда читала проповеди. Сидя прямо в седле, она подняла руки, и керлы, которых в плотной толпе вокруг собиралось всё больше и больше, разом рухнули на колени, стоило ей только начать говорить.

– Сегодня все вы благословили меня, – сказала она. – Сегодня вы обильно испили благодати Серафилей, ибо где ещё встретишь настолько точное отражение отваги мучеников?

Я понял, что пячусь от этого зрелища, и стал выкрикивать приказы заняться нашими ранеными, а потом развернулся и зашагал в сторону замка, собираясь выпить столько обезболивающего эликсира, сколько в меня влезет. Если повезёт, то затем меня ждёт несколько часов бесчувственного забвения. Путь мне перегородила крупная фигура в доспехах, я раздражённо хмыкнул и сильно толкнул препятствие. Это было всё равно что пихать гранитную стену, которая тут же добродушно рассмеялась, а я сжал в кулак ладонь в латной перчатке и приготовился уже не только толкаться.

– Не насражались за день, да? – спросил низкий, глубокий голос.

Мои взгляд скользнул по медному узору в форме пламени, а потом поднялся, и я узрел лицо, которое прежде видел только с большого расстояния. Чёрные волосы сэра Элберта Болдри были коротко пострижены на висках и на затылке, как это принято у рыцарей, а лицо без каких-либо шрамов гладко побрито. Слишком квадратное, чтобы считаться красивым, и казалось, оно не из плоти и кости, а скорее вырезано из бледного мрамора. Впрочем, улыбался он широко и, насколько я мог судить, с искренней теплотой, отчего я впервые понял, что этот мужчина на самом деле человек. А ещё он был выше меня на несколько дюймов и к тому же значительно шире в плечах.

Здравый смысл подсказывал, что надо буркнуть себе под нос извинения, поклониться и идти своей дорогой, но это оказался один из тех многочисленных случаев, когда практическое мышление меня подвело. Больная голова переполнилась отвратительными воспоминаниями о Моховой Мельнице и об изрубленных и осквернённых трупах банды Декина, которые я там оставил. Та резня была организована под руководством этого человека, и одни её заслужили, а другие – нет. Особенно не дети.

И потому, гладя сэру Элберту в глаза потемневшим от усталости и настойчивой пульсирующей боли взором, я сказал:

– Уйди нахуй с дороги.

На секунду по лицу сэра Элберта пробежало недоумение и потрясение, а потом он разразился хохотом. Его латная перчатка сильно ударила мне по наручу – это он одобрительно пихнул меня.

– А я ведь слышал, что этот писарь не склонен к любезностям. – Около дюжины королевских воинов, стоявших поблизости, тоже расхохотались, заставив меня остро осознать свою уязвимость. Никогда между ротой Ковенанта и этими людьми не было особой любви, а кое-кто из них изо всех сил старался меня повесить, да и все союзники сейчас находились от меня очень далеко.

– Я теперь капитан, – сказал я королевскому защитнику, подпустив в голос нотку властности. И хотя я сомневался, что ранг будет иметь значение, если этому человеку или его товарищам взбредёт в голову причинить мне вред, но попробовать стоило.

– Неужели? – поднял брови сэр Элберт. – Тогда примите мои поздравления, дорогой сэр. Позвольте также поздравить вас с такой остроумной затеей. – Он кивнул в сторону трупов вокруг павшего герцога. – Нелегко такое организовать.

– Это всё заслуга моей Леди, – я заставил себя напряжённо ухмыльнуться. – Видите ли, Серафили послали ей видение.

Теплота на лице рыцаря чуть померкла, улыбка немного сошла, но снова появилась, когда он развернулся, держа руку на моём плече, так что мне пришлось тоже разворачиваться.

– Принцесса Леанора требует вашего присутствия, капитан, – сказал он, указывая на группу верховых фигур в полусотне шагов от нас. – Будьте так любезны.

Зная, что этого не избежать, я пошёл с ним поприветствовать принцессу, пытаясь заставить себя хоть немного поразмыслить, несмотря на пульсацию. «Где её брат?», спрашивал я себя. «Откуда взялась эта армия?». Однако, как говорила мне Сильда, задавать вопрос легко – проблема всегда с ответом. В этот миг, когда внимание отвлекали боль в голове и недавно увиденные ужасы, никаких ответов не воспоследовало.