Мученик

– Говори, – сказала она. – Я бы хотела узнать, что у тебя на сердце.

– Я никогда не собирался в солдаты, – честно сказал я, просто пожав плечами. – Вор? Да. Писарь? Конечно. Но солдат? – Я безрадостно усмехнулся. – Никогда этого не хотел, как и те, от кого получил главные жизненные уроки. Декин хотел сына, который принял бы его мантию, хоть Короля Разбойников, хоть герцога, которым он бы никогда не стал. Сильде нужен был посланник, который проповедовал бы её завет и направил бы Ковенант обратно на путь истинный, на путь, который бы никогда не привёл к войне.

– А ты? Чего хотел ты?

– Мести, хотя к тому времени, как я выполз из Рудников, большинство из тех, кого я собирался навестить, либо уже умерли, либо, как оказалось, не заслуживали моего гнева. А теперь я здесь, с вами, сражаюсь на войне, которую Сильда бы возненавидела. Ей больно было бы видеть, как я погряз в крови, забыв миссию, которую она на меня возложила.

– Не нужно ничего забывать, – ладонь Эвадины сжала мою. – Ты должен понять, что эта война – всего лишь один шаг из нашего путешествия к чему-то лучшему, к тому, что восходящая Сильда была бы рада увидеть. Придёт день, когда её завещание будет услышано и в этом королевстве, и за его пределами. Но, чтобы увидеть, как занимается день, сначала нам придётся какое-то время путешествовать впотьмах. – Её ладонь сжала мою ещё крепче, а глаза смотрели в мои с напряжённостью, какой я не видел в них с её выздоровления. В этих глазах светилась нужда, даже голод, и это захватило меня, добавив узелок к тем узам, что нас связывали. – Вместе, Элвин – проговорила она хриплым шёпотом. – Мы должны пройти по этому пути вместе. В этом я не сомневаюсь.

Я понял, что расстояние между нами по большей части исчезло, поскольку она поднялась с табуретки и наклонилась ко мне так близко, что я чувствовал тепло её дыхания на своих губах. В каждой жизни случаются важные моменты, когда направление событий меняется, а конечный пункт назначения зависит от мельчайшего действия, или, как в этом случае, от бестактного вмешательства Вдовы.

– Гвардия вернулась, – сказала она, просовывая голову через полог. Эвадина быстро, почти хищно посмотрела на неё, в глазах полыхнула резкая команда. На госпожу Джалайну это не произвело впечатления, на её лице отразилось только смутное недоумение, и она убралась.

– Хотя, если подумать, – выпустив мою руку, сказала Эвадина и выпрямилась, – забирай-ка и её тоже. Для Первой роты я найду другого писаря. А теперь… – она накинула плащ и застегнула пряжку, – посмотрим, какие сведения привёз нам Уилхем этим чудесным днём.

***

– Шесть десятков сволочей! – в голосе Уилхема редко слышался гнев, поскольку он всегда отличался спокойным характером. Но сегодня гнев проявлялся в виде ядовитого хрипа, пронизанного ноткой боли – он прижимал тряпку к кровоточащему порезу на подбородке. Подозреваю, по большей части его ярость происходила от самолюбия, задетого тем, что его красота испорчена раной, от которой наверняка останется шрам, несмотря на все усилия просящего Делрика. – Все верхом, – продолжал он, подавив стон, когда к нему подошла Эвадина и заставила поднять тряпку, чтобы осмотреть рану. – Нам повезло, что убрались оттуда, отделавшись лишь несколькими царапинами, – добавил он сквозь стиснутые зубы.

– Где? – спросила Эвадина и сочувственно поморщилась, позволив ему вернуть тряпку на место.

– Около восьми миль к югу, у разъезда.

– Холмистая местность, – сказал я, вспоминая марш в Хайсал. – Местами лесистая. Отличное место для засады.

– Это была не засада, – настаивал Уилхем. – Я думаю, они просто попались нам на пути.

– Или вы попались им, – предположил я, вызвав негодование на его и без того раздражённом лице.

– В любом случае, – натянуто-терпеливо продолжал он, повернувшись к Эвадине, – я считаю, что в тех холмах собираются крупные силы. Не просто налётчики, которые хотят пощекотать наши пути снабжения. – Он дёрнул головой Флетчману. – Расскажи им.

– До начала драки я нашёл немало следов, миледи, – подтвердил браконьер. – И пеших и всадников, с разных направлений. Я бы предположил, что некоторые прошли немалое расстояние. Понимаете, следы усталого человека имеют определённую глубину.

– Итак, – задумчиво протянула Эвадина, – Серые Волки собираются в стаи, но для чего?

– Потому что так им приказал лорд Рулгарт, наверное, – вставил я, бросив взгляд в сторону города. – Их цель нетрудно угадать.

– Они не могут надеяться, что победят нас, – фыркнул Уилхем. – Особенно когда большинство их лучших солдат лежат мёртвыми у замка Уолверн.

– Это густонаселённое герцогство, – отметил я. – Те, кто не были солдатами раньше, может, хотят взять в руки оружие, особенно для защиты дома и веры. – Я посмотрел в сторону знамени Алгатинетов, висевшего выше всех над лесом флагов, развевавшихся над лагерем. – Надо сказать ей, – неохотно сказал я, предчувствуя испытания, которые ждут нас под этим знаменем.

– Это моя обязанность, – проговорила Эвадина. – А тебе надо организовывать новую роту.

– Мне нужно ещё поделиться донесениями от мастера Вассиера. А эту рану лучше побыстрее зашить, – посоветовал я Уилхему, без энтузиазма направляясь в сторону шатра принцессы Леаноры. – Не волнуйся. Если останется шрам, то он наверняка лишь добавит тебе небрежного очарования.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Получив дозволение войти в шатёр, мы с Эвадиной увидели принцессу Леанору в компании с сэром Элбертом. Принцесса сидела за большим палисандровым столом, украшенным декоративной резьбой, который привезли из самого королевского дворца в Куравеле. По всей видимости, с этим предметом мебели она не желала разлучаться, и целый отряд слуг следил за тем, чтобы стол следовал за ней, куда бы она ни путешествовала. Её внимание было поглощено пергаментом в руках, а рядом навытяжку стоял лорд Элберт. Как того требовал обычай, мы оба опустились на колено, склонив головы, а Леанора не удостоила нас и взглядом, изучая документ в своей руке.

– Здесь меньше имён, чем на прошлой неделе, – заметила Леанора, изучая список. – И каждому лишь по шесть ударов плетью. Помню, раньше даже за самые мелкие нарушения предусматривалось минимум по десять.

– Ваше величество, меньшее количество имён означает, что дисциплина соблюдается, – сказал сэр Элберт. – И мне кажется, смягчение суровости наказания продемонстрирует, что улучшение поведения вознаграждается.

– Вам кажется, да? – Принцесса помолчала, и, не отвлекаясь на приветствие, нетерпеливо махнула рукой нам, всё ещё стоявшим на коленях, показывая встать. – А мне нет. – Положив пергамент, она взяла перо, нацарапала несколько изменений к тексту, добавила свою подпись и протянула ожидавшему рыцарю. – По десять ударов плетью каждому, милорд. И не сомневайтесь, милорд, я проверю, как были исполнены мои приказы.

– Разумеется, ваше величество. – В голосе Элберта и в его поведении, когда он поклонился и развернулся уходить, я почти не различил эмоций, и всё же сама эта невозмутимость о многом мне сказала. К этому времени я уже знал, что в его характере есть только два аспекта: добродушная весёлость и ледяная смертоносность, которая охватывала его в битве. Отсутствие первого вынуждало меня прийти к заключению, что он переживает начало второго.

– Прошу прощения, ваше величество, – сказала Эвадина, когда рыцарь наклонился, чтобы удалиться через полог шатра, – но я думаю, лорду Элберту стоит послушать моё донесение.

– Хорошо. – Леанора быстро дёрнула рукой, призывая Элберта обратно, потом вздохнула и откинулась на своём высоком стуле, а на лице отразилась напряжённая усталость человека, окружённого множеством проблем. – Какие, несомненно восхитительные, новости вы мне принесли, миледи?

– Мои разведчики докладывают, что алундийцы в больших количествах собираются среди холмов к югу, – сообщила Эвадина. – Мы не знаем, сколько их всего, но ясно, что они собираются атаковать нас здесь в надежде снять осаду или, по крайней мере, задержать наш штурм города.