Наша навсегда

Братья Жнецы в своей сфере были универсалами. Никто круче них не мог сочетать силовые методы и филигранно точечные проколы в самых нужных местах. Серый Жнец был гениальным хакером, а его старший братишка, Черный Жнец — дикой машиной смерти, по убойной мощи даже превосходящей Камешка.

Просто потому, что Камешек, при все его ярости и силе, все же не был полным дегенератом. И умел тормозить, пока не наделал делов. А Черный, говорят, не мог.

Про Жнецов я кое-что слышал, в отличие от тихо сидящего на своих северах Кощея-Большого.

И слухи эти были стремными.

Жнецов справедливо обходили десятой дорогой в обычной жизни. А вот заказов у них, говорят, было столько, что на годы вперед все расписание на стопе стояло.

И то, что они сорвались и помогли отцу вне очереди, о многом говорило.

В первую очередь, о том, что папаша мой пиздел, рассказывая, какой он белый и пушистый теперь, и весь полностью правильный. Стали бы Жнецы, будь он честным бизнесменом, так стараться?

Но сейчас мне было похер на мутные схемы папаши, потому что именно они, в итоге, помогли вернуть Васю быстро. Хотя, это именно они в свое время нас разлучили…

И теперь папаше было дико интересно пообщаться с настоящими виновниками того, что пять лет назад ему пришлось спешно расставаться не только с наследником, упихивая его в жуткую горящую жопу мира, но и еще с половиной бизнеса, чтоб замести следы.

Я не вникал, как он выплыл, мне в то время надо было все силы собрать, чтоб самому не утонуть и не поддаться соблазну радостно сдохнуть на какой-нибудь гребаной амбразуре. Жить-то охерительно не хотелось. Вася замужем. Друг — на зоне. Я — в дерьме. Пиздец, весело было.

И вот теперь, получается, часы отмотали полный круг и вернули меня к исходнику: тот же город, те же люди, Леха… И… Вася. Моя Вася!

Словно гребаный второй шанс, который нельзя просрать.

И, если в самом начале я это все же попытался феерически провернуть, сначала гоняясь за Васей по городу с волыной наперевес, забивая на все и всех, хамя, ведя себя, как пещерный мамонт, то сейчас похищение меня так перетряхнуло, что мозги со щелчком на место встали.

И, глядя на корчащегося гниду Веса, я не испытал ни удовлетворения, ни злорадства, ни желания его придавить, к хуям, ногтем, как блоху.

Ничего.

Только брезгливый интерес… Даже не интерес. Удивление.

Вот ЭТО, в итоге, нас разлучило? Это дерьмо? Реально? А как так? Получается, проблема не в нем. Проблема во мне. Я позволил этому случиться. Я.

И Леха.

А прилетело нашей девочке.

Больше всех ей прилетело.

Мы-то сильные. Мы справились. А она… Она рядом с этой тварью была все время. Как еще он ее до пустой оболочки не высосал, упырь!

Она только-только отогреваться начала, как смерть матери снова подкосила. А потом, вишенкой — похищение!

И опять — моя вина! Я должен был предугадать! А я… Я — дебил. Работой занялся, подгонял хвосты, чтоб потом не давили сверху. У меня же, не то, что у Камешка, начальство полностью неадекватное. Профессиональная деформация, что поделать…

Моя была ошибка, что поставил в приоритет задачу разрулить с делами, а не безопасность Васи!

Понадеялся на ее папашу. А тот — не понял до конца, на что способен Вес.

Теперь, похоже, тоже переживает.

Я поймал во взгляде Лехи отражение своих эмоций: не особо мы были нужны старшим внизу.

А вот наверху…

Нас туда тянуло со страшной силой!

И мы подчинились этой тяге.

— Не дыши, как конь, — рычит тихо и раздраженно Камень, дергая мощными плечом, чтоб отпихнуть меня обратно к двери, но вот тут хер тебе, братишка, а не мое отступление! И так пролез вперед, тискал Васю, пока я со старшими вопросы решал!

— Свали, — коротко отвечаю ему и прохожу вперед, к кровати.

— Блядь… — страшным гулким шепотом орет Камень, — не топочи! Разбудишь!

— Ты ее верней разбудишь своим утробным рыком, — злобно отгавкиваюсь я, стягиваю с ног кроссы и мягко скольжу по кровати вперед. К ней.

Невыносимо, до дрожания рук, хочется обнять. Просто обнять. Просто почувствовать, что отпускает.

Наконец-то.

Не на уровне мозга. И даже не на уровне сердца. А на уровне печенки, самом нутряном, самом глубинном.

Камень молча скалится, не одобряя мои инициативы. А затем… Тоже разувается!

И тянется к нашей малышке с другой стороны.

Я утыкаюсь носом в пушистую дурманно пахнущую макушку, сглатываю. И чувствую, как волной по телу проходит облегчение. Она. Живая. Рядом. Бля-а-а-а…

Встречаюсь взглядом с Лехой и понимаю, что у него ровно та же реакция. В отношении Васи мы с ним — гребаные сиамские близнецы, сообщающиеся сосуды. Одинаково чувствуем, одинаково думаем. Одинаково хотим.

Хотя…

Не!

Я — сильнее!

Сжимаю хрупкое плечико, веду пальцами по скуле, спускаюсь к шее. Нежная какая… Хочу… Блядь, я никогда не смогу насытиться. Никогда.

До искр из глаз пробирает. И не поймешь, чего сейчас больше: желания взять себе полностью, или желания тупо закрыть собой и спрятать от всего мира. Чтоб никто больше. Ни одна тварь. Никогда…

Камень снова скалится, хмуро отрицательно машет башкой.

Да понимаю я все! Не совсем конченый! Никто не собирается ее будить и трахать! Какое — трахать, когда она едва живая? Просто… Просто потрогать. Почувствовать на чисто тактильном уровне… Иначе сдохнуть же можно.

И я трогаю. Тихо-тихо.

Леха кладет свои здоровенные лапы ей на талию, прижимается сильнее, сопит, закрывая глаза от кайфа.

И я уверен, что на моей роже такое же блаженно-дурное выражение. Братья-близнецы, мать твою…

Девочка наша спит, а мы…

Мы охраняем.

И успокаиваемся.

Только она может такое сделать с нами.

Успокоить безумие, бурлящее в крови.

Так же, как и заставить это безумие вскипать яростными вспышками.

Повезло нам, однозначно.

74

Меня мягко качает на волнах, таких теплых, ритмично поднимающихся и опускающихся. И где-то в глубине слышу мерный, спокойный стук. Это так море дышит.