Непокорная ведьма

– Нет. – Руна поспешно шагнула ему навстречу, замотала головой. – В смысле да, но… – Она схватила Гидеона за лацканы пиджака, крепко сжала ткань обеими руками, чтобы устоять, несмотря на качку. – Гидеон, я предлагаю тебе условия.

Он недоуменно нахмурился.

– Ты все еще хочешь, чтобы я осталась?

Он ласково заправил ей за ухо выбившуюся прядь и кивнул.

– Больше всего на свете.

– Я тоже кое-чего хочу. Того, что убедит меня остаться.

Гидеон не сводил с нее глаз.

– Слушаю.

Ее вдруг охватила неуверенность, и Руна отвела взгляд. Что, если он ничего подобного не хочет?

– Иногда я думаю о том, каково было бы стать твоей женой, – призналась она, пялясь на воротник его пиджака.

Гидеон удивленно вскинул брови, лицо его прояснилось.

– Правда? – Он широко улыбнулся, явно довольный тем, какой оборот принял разговор. – Твои фантазии намного более порядочные, чем… – Он резко перестал улыбаться. – Постой-ка. Что ты хочешь сказать?

Капитан подцепил большим пальцем подбородок Руны, и ей пришлось снова посмотреть Гидеону в глаза.

– Я хочу стать твоей женой, Гидеон.

Она видела, как трепещет жилка у него на шее, знала, как бьется его сердце.

– То есть детей ты хочешь… от меня?

– Обычно все так и бывает, да. – А потом она добавила, уже тише: – Ты не против?

Гидеон запустил пальцы ей в волосы.

– Не против?! – Он прижался лбом к ее лбу. – Руна. Для меня будет величайшей честью стать твоим мужем. Ты хочешь сказать, что останешься сражаться, если я женюсь на тебе?

– Примерно так. – Она провела рукой по его груди, прижала ладонь к сердцу. – Это не слишком большая цена?

Губы Гидеона тронула улыбка.

– Я буду счастлив заплатить ее.

Он стянул перчатки для верховой езды, бросил их на пол. Коснулся лица Руны, огладил скулы – нежно, но твердо. От простого прикосновения к обнаженной коже Руну вдруг охватила невероятная тоска. Казалось, она умрет, если не прикоснется к нему в ответ.

Гидеон скользнул взглядом к ее губам.

– Помнишь, я разбудил тебя на «Аркадии»? Тебе еще что-то снилось.

Руна почувствовала, как горит шея.

Милосердные Древние. Почему нельзя было просто забыть об этом?

– Ты так и не сказала, что тебе снилось.

Он смущения все тело Руны охватил жар.

– Ты правда не можешь просто закрыть тему?

Он покачал головой, склонился и поцеловал ее в шею.

– Может, мы потом об этом поговорим? – предложила Руна.

– Нам несколько часов ехать до следующей станции, – пробормотал он, касаясь кожи губами.

Гидеон покрывал поцелуями ее шею, воспоминание о сне как никогда ярко проступило в памяти, и Руна сжала кулаки. Она прекрасно все помнила. В деталях. И пар котлов, и напряжение палящей злости. И прикосновение его…

– Мы были… – Она сглотнула. – Ты… прикасался ко мне.

– Прикасался к тебе? – Гидеон с лукавой улыбкой покосился на нее. – Вот так? – Он медленно провел ладонью по ее руке, и у Руны по коже побежали мурашки. Она задрожала, но покачала головой.

– Покажи.

– Почему для тебя это так важно?

– Потому что помню, как ты произносила мое имя той ночью… С каким выражением. – Пальцы скользнули вверх, вдоль пуговиц блузки. Расстегнул верхнюю, и Руна вся сжалась от желания. – Я хочу услышать, как ты снова его произносишь. Так же.

– Гидеон…

Он расстегнул следующую пуговицу, не сводя темных глаз с лица Руны. Будто испытывал ее, будто бросал ей вызов. Руна знала, на что способны его руки, его губы. У него уже был шанс продемонстрировать.

Она так и не научилась противостоять Гидеону, как и отступать перед вызовом, – так что Руна дерзко взглянула на него и вытащила блузку из брюк.

Она взяла Гидеона за руку, чувствуя, как ускоряется его пульс, направила мозолистую мужскою ладонь под шелк блузки, прижала к своему животу. Зрачки Гидеона расширились, глаза потемнели. Руна демонстрировала, чего именно хотела: подвела его руку к своей груди, чтобы он обхватил ладонью нежную, пышную плоть, как в том сне.

Большой палец Гидеона задел сосок, и тело Руны загудело от удовольствия.

– Что еще? – Гидеон прижался виском к ее виску; голос его звучал тихо и низко.

Руна огляделась, но в поезде не было никого, кроме них – и, вероятно, кондуктора в другом конце состава.

Она расстегнула свои брюки, взяла Гидеона за другую руку и направила его пальцы себе между бедер. У него перехватило дыхание. Когда его рука скользнула в теплое, нежное нутро ее тела, в воздухе заискрило.

И все это время Руна смотрела ему прямо в глаза.

На сей раз инструкции Гидеону были не нужны. Они так и смотрели друг на друга, но пальцы Гидеона пришли в движение: потирали, согревали. Один скользнул внутрь, и Руна ахнула. Мышцы тела сжались вокруг него.

– Вот что снилось тебе той ночью? – Гидеон задыхался. – Вот это?

Она кивнула. Тело ее горело, удовольствие накрывало с головой. Руки ее скользили по широкой мужской груди. Она обняла Гидеона за шею, встала на цыпочки, запустила пальцы в его шевелюру и прильнула к нему в поцелуе.

Поцелуй с Гидеоном был подобен возвращению домой после долгого пути. Он был скалой, неколебимой силой, призванной уравновесить Руну, напомнить, кем она была и где было ее место.

– Руна…

От того, как он произносил ее имя – томно, с придыханием, – кровь у нее горела огнем.

Пальцы его все настойчивее погружались в ее тело – глубоко, уверенно. Он будто точно знал, что делать.

Руна выгнулась от прилива наслаждения.

– Гидеон.

Однако, вместо того чтобы закончить начатое, он отстранился.

Руна чуть не лишилась равновесия. Ощущение потери было всепоглощающим.

– Что ты делаешь? – запинаясь, воскликнула она.

Гидеон покосился на ряд дверей вдоль всей стены коридора, а потом шагнул по направлению к ближайшей и распахнул ее. За дверью обнаружилась пустая кладовая.

– Это пассажирский поезд.

– И что?

Раздраженная тем, что он так невнимателен, так непочтителен, Руна попыталась снова привлечь его взгляд – стянула блузку и кинула на пол.