Невыносимые противоречия

Джип впереди мигнул сигнальными огнями, притормозив у ворот базы. У пропускного пункта суетились солдаты. Джипы сопровождения остановились сразу за вортами, Маркуса и тех, кто был с ним, подвезли к учебному корпусу. Над взлетной полосой заходил на посадку самолет. Истребитель. Воздух на плацу нагрелся за день до температуры тела. Патрик первым влетел в особняк генерала и занялся приготовлением ужина.

– Для всех нас лучше, чтобы ты встретился с Нандо как можно скорей, - в гостиной Лонарди вручил свой телефон Маркусу.

Чтобы видеть экран, Франц встал за спинкой кресла, в котором сидел Маркус. Еще одно видео. Закинув ногу на ногу, Луиза Гудисон разговаривала с Сабриной Мартинес, подружкой Миа Фергюс. Франц помнил Сабрину, как женщину сжавшуюся в клубок на диване и не способную поднять оброненную сигарету. Он и не знал, что Сабрина может быть энергичной - на видео она кивала, задавала вопросы, улыбалась и жестикулировала. Рядом с ней Луиза в бесформенной безразмерной футболке с растянутым воротом выглядела скованной, как человек, чудом выживший в катастрофе. И тем не менее, Луиза руководила ситуацией и контролировала её. Несмотря на замедленные и тормознутые реакции и речь. Отец Луизы работал на атомной электростанции, Луиза и ее друзья из Армии Освобождения воспользовались его пропуском, вошли в комплекс, устранили сотрудников и охрану, взяли взрывоопасную энергию под контроль. Луиза поёрзала на стуле, кадр сменился прямым включением с электростанции. Между пультами и толстыми стенами метался мальчишка с пластырем на шее. Он ждал приказа, когда можно будет пустить все на воздух.

Маркус вздохнул. В гостиную вошел офицер.

– Диего, это полковник Болейло. С ним ты можешь обговорить детали встречи.

Лонарди поднялся на ноги и хлопнул Диего по спине. Протянул руку Маркусу, потом Францу. Ладонь у него была сухой и шершавой.

– Жаль, что не могу остаться на ужин, - объявил Лонарди.
– Должен бежать. Буду на связи.

Глядя ему вслед, Маркус скривился. Входная дверь хлопнула дважды. Диего и Болейло тоже испарились. Луч прожектора погладил окна. Патрик объявил, что ужин готов. Маркус медленно и тяжело встал с кресла.

– Могу я отлучиться?
– Франц вытянулся перед ним по стойке смирно. Даже ладони вспотели, так тесно он прижал их к брюкам.

– Куда?

– Допросить человека, который отравил президента, - отрапортовал Франц.
– Рипон отвез его в тюрьму на улице Томаса Борхе.

Несколько минут Маркус молча всматривался в лицо Франца.

– Да, делай, что считаешь нужным, - наконец сказал он. Будто подачку сделал.

Это твоя награда - немного свободы и самостоятельности за верную службу и исполнение приказов. Но Франц был доволен. Он взлетел наверх, снял театральный красный мундир и надел солдатскую форму.

В диспетчерской вышке поменялась дежурная смена. Покинувшие лифт офицеры спорили и размахивали руками. Наблюдая за ними, Франц почувствовал усталость. Даже мышцы задрожали. Такое случается от недостатка сна. Кажется, последний раз он спал несколько часов подряд рядом с Генри. Даже после того, как они нашли в подвале Санчес мертвую девочку и попали под обстрел, он сумел заснуть рядом с Генри.

Но дело не в Генри. По крайней мере, не только в нем. Франц помнил, как месяц назад реагировал на его исчезновение. Он не видел кошмаров, когда Генри похитили после приема. Генри не похитили бы, если бы Франц попросил его остаться, не выпустил из своей спальни?

Никогда не узнать, ничего не изменить.

Кошмары начинают сниться, когда осознаёшь, как мало от тебя зависит?

Когда Генри похитили, Франц искал информацию о нем в интернете, казалось, узнай он о Генри больше, что тот любил и не любил, что-то изменится. Он не любил оперы матери. Франц закачал на телефон одно из последних выступлений Шеннон и вышел из комнаты.

– Я сержант Хорхе. Генерал приказал сопровождать вас, - подскочил к нему во дворе молодой офицер. Класические черты лица портили оспины.

Конвоир? Охранник или помощник? Франц кивнул и прошел за Хорхе к машине. К колёсам джипа прилипла трава. Свет приборной панели подчеркивал шрамы на руках Хорхе.

– Откуда они?
– Франц указал на шрамы.

– Начинал в саперных войсках, - Хорхе вывел машину на улицу и тут же ввязался в обгон.

Когда Франц первый раз повез Генри в аэропорт, его закрыли из-за угрозы взрыва. Неизвестные взорвали самодельные бомбы, сказал Рамирес. Если бы не бомбы, Генри бы улетел. И все сложилось бы иначе.

Хорхе нажал на тормоз и снова на газ. Лавируя между машинами, он умудрялся не сбавлять скорость ниже пятидесяти. Джип дёрнулся и проскочил перекрёсток на красный свет.

После ревизии руководство тюрьмы взяли на себя военные. По городу поползли слухи об амнистии. Под стенами тюрьмы собрались люди, разыскивающие родственников. Женщины держали фотографии, мужчины размахивали плакатами. Солдаты проредили толпу турникетами и собирали данные о пропавших. Зарабатывали армии Маркуса хорошую репутацию.

Рипон ждал Франца на проходной. Пахло хлоркой, полы были мокрыми. Камеры наблюдения серели коридорами, лестницами, решетками. Солдаты по эту сторону экрана следили за солдатами по ту сторону, убирающими, проверяющими. Охрану тюрьмы заменили вместе с начальством. Шуршали переговорные устройства. Подвывала электродрель.

– На цокольном этаже меняют решетки, - пояснил Рипон.

Часы в углах мониторов отбили двадцать три десять.

– Второй этаж, - Рипон говорил в нос. От усталости? От простуды?

Двое солдат на лестнице посторонились, пропуская Франца наверх. Футболки перекручены, на штанах нет ремней, на руках вздулись вены. Будто они занимались физической работой, поднимали тяжести, избивали кого-то.

Лампы в длинном коридоре пощелкивали от перегрева. Решетки покрывала ржавчина. Узкие окна гнездились в шаге от потолка. На стеклах грязные разводы, пятна и трещины. В камерах силуэты. Локти, колени, спины на матрасах, голые, обтянутые рваньем. Через пятьдесят метров поворот, еще один, коридоры складывались как змея внутрь кольцами. Окна исчезли, лампы стали ярче. Лабиринт. Все чаще появлялись железные двери. Новее решеток судя по состоянию железной обшивки.

– Сюда, - дверь, которую распахнул Рипон оказалась толстой, сантиметров двадцать, обита резиной по краям. В камере не было окон, две микроскопические решетки вентиляции пропускали жаркий влажный воздух. Видимо, вентиляционные каналы были так же извилисты и длинны как коридоры. Пройдя по лабиринтам вентиляционных каналов сюда только сейчас добрался воздух, который всосали стены тюрьмы днем. Кроме вентиляционных отверстий в камере три на два метра были сливы в полу. По одному на каждый из четырех углов. Сливы размером с запястье Генри. Теперь они были закованы в наручники, и Генри не мог их крутить.