Нулевой потенциал

— Проходите, Матвей Павлович. Вы надысь желали владения осмотреть. Осматривайтесь, милости просим.

Я не мог понять, откуда в тоне Антипа столько покровительственности. И почему тогда он так лебезил передо мной во время представления слуг? Но пошёл я молча, не затевая выяснения отношений. Только головой крутил по сторонам, удивляясь каждому увиденному закутку.

А здесь их было много. Дверь выходила на небольшую площадку, с которой открывался отличный вид на всё подземелье. Широкая лестница вела вниз, к рабочим помещениям.

Все немалая площадь была разделена перегородками. Какие повыше, какие пониже, какие и вовсе плотные, на стекло похожие. Но я и с кольцом на пальце распознал, что они напитаны магией: субстанция иногда рябила, размывая картинку перед глазами.

В каждом закутке работали люди. Много. Всего в ангаре под сотню человек, по грубой прикидке.

Вот трое молодых мужчин склонились над огромным чертежом. Один выводил линии, второй в сторонке подсчитывал что-то, изредка бросаясь отрывистыми фразами. Третий заполнял нижний угол чертежа данными под диктовку. А первый сверялся с внесённым, намечая новую линию.

Немного дальше в закутке попросторнее был обустроен мастеровой стол. За ним восседал грузный седобородый мужик. С рылом, с каким только мочёными яблоками на городской ярмарке торговать. На лбу у него гнездилась странная конструкция из двух окуляров. Один, удлинённый окуляр, с рядом выдвижных стёкол, мужик опустил на правый глаз. И виртуозно работал миниатюрными инструментами. Как держал-то их своими ручищами.

На другой стороне, на широкой лавке, сидели три похожих как отражения светловолосые кудрявые девицы. Подоткнув под пояс подолы длинных юбок щебетали, перебирая ловкими пальчиками тягучие серебристые нити с колен. Одни бережно складывали в огромные плетёные корзины перед собой, другие небрежно кидали за спину, в грубо сколоченные ящики.

Я прошёл ещё глубже и обнаружил в одном из отсеков огромный верстак. Перед ним гордо восседал тощий и вихрастый пацан, совсем ещё мальчонка. Стул-то для его росточка низковат вышел, и ножки надставили. Работничек, высунув язык от усердия и смахивая грязной рукой пот со лба, шлифовал тонкую прозрачную пластину.

Над всем ангаром витал дух общности, искренней увлечённости делом. Я не заметил никого, кто работал бы спустя рукава, лишь бы время отсидеть. Кто-то, как пацанёнок или громила с окуляром, работал молча, полностью погрузившись в дело. Кто-то, как румяные девицы, переговаривался тихонько. Звяканье, вжиканье, шорохи и негромкие голоса сливались в единый рабочий гул.

Но при моём приближении труд останавливался. Люди поднимали головы, вставали, чтобы поприветствовать низким поклоном молодого Охотникова. Кто шустро, а кто с промедлением, сперва закончив очередное движение.

— Доброй ночи, Ваше Сиятельство!

— Добро пожаловать домой, Матвей Павлович!

— Ужо мы вас заждалися, — пробасил громила с окуляром.

Я улыбался, кивал и продолжал оставаться в полнейшем неведении.

— Что это, Антип?

— Производство, Матвей Палыч. Смотрите. Вот здесь заготовки на слюдянку делаем. Новые, пробный вариант. Вот Терентий, — Антип ткнул мозолистым пальцем в парнишку, — даром, что сопливый ещё, а придумал, как тройную огранку сделать. Если получится наладить, то в производство пустим, качество повысится.

Я уставился на тонкую полупрозрачную пластину. Мне бы хоть одинарную огранку оценить…

— А тройняшки Кузнецовы, — механик протащил меня за руку по узкому переходу и остановился перед смешливыми девицами, — нити перебирают на мотки. Самый ходовой товар сейчас. Большая часть прибыли от них идёт.

Я присмотрелся к охапкам нитей, лежащим в подолах цветастых юбок, и тут меня осенило. Это же паутина! Из Гнили! Только обработана странно. Не липкая, тягучая, но, похоже, такая же прочная. Одна из девушек улыбнулась мне и словно невзначай подвинулась, чтобы заткнутый подол обнажил длинную белую ножку аж до колена.

— Дуняша, не балуй, — погрозил ей Антип, а сестрица, сидевшая по правую руку, укоризненно одернула юбку проказнице. Подол развернулся, охапка не перебранных нитей посыпалась на пол, но Дуняша успела подхватить её и затолкать обратно, вновь сверкнув ладной ножкой.

— Да что ты, Антипка, граф гляди какой молоденький, — звонко усмехнулась она, — и неженатый же. Самое время баловать.

— Я тебе побалую, — третья сестра грозно сверкнула глазами и обратилась ко мне: — простите Дуняшу, Ваше Сиятельство. Умочка-то ей мало досталось, но руки ловкие и чуткие. Лучше нас обеих нити чует.

Девушки работали голыми руками. Значит, яда в паутине тоже не осталось. Чудные дела. Выходит, люди приспособились из Гнили пользу извлекать? Кроме снадобий?

— Антип, это же паутина?

Тот удивлённо глянул на меня.

— Конечно. Она, родимая. Через неё и скорофоны сделали. Когда скумекали, как обработать. Теперь мотки у нас с руками отрывают. Кроме Охотниковских заводов никто и не производит. Монополисты мы.

— А слюдянка куда идёт?

— Да вам, Матвей Палыч, память-то смотрю совершенно отшибло. В мобили идёт. Вместе с пластинами игольчатыми. Не нагреваются ведь, магию проводят хорошо. В оружие.

— А там что? — я махнул рукой в самое начало ангара, откуда мы начали осмотр владений.

— Чертёжники-то? Да умельцы наши. Диво задумали. Лётомобиль. Да только четвертый год уже бьются, не получается в воздух поднять. Такую махину-то. Там веса тонна будет. Всё вертят чевой-то, но испытания ещё ни один образец не прошёл. Хотя, месяца три назад им удалось мобиль поднять. Минуту провисел. Правда, всего на двадцать сантиметров. Дармоеды. Но ПалЛяксаныч велел им содействовать всячески. Говорил, за лётомобилями будущее. И надо оказаться в первых рядах. Жуковы, князья уральские, тоже чевой-то разрабатывают. Но пока не полетели.

Передо мной постепенно начала вырисовываться общая картина. Выходит, Охотниковы сумели наладить поставки материалов из Гнили и на их основе изобретали новинки…

— А мотки почему никто больше не производит?

— Так откуда же они паутину-то возьмут, Матвей Палыч? — изумлённо вытаращился на меня Антип. — Окромя вашей маменьки-то никто не сподобился экспедиции в Гниль организовать. Только наши и ходили.

Так, становится всё интереснее. Если Евлалия Степановна смогла в Гниль пробиться, людей туда провести и выйти обратно живой, да ещё и с ценной добычей, значит она была магом смерти. И пробой сделать умела, и закрыть могла… Вот откуда магия в Матвейке…

Выходит, под Охотниковыми был лакомый кусок весьма доходного производства. Не удивительно, что кто-то посчитал нужным убрать их с горизонта и потопить род. Но торопиться с выводами я не стал. Единоличное производство, штат изобретателей — это какая же мощь… А если Матвейка ошибался, и его родители таки замахнулись на трон?..

И откуда Евлалия Степановна набрала людей для экспедиций? Даже если «маменька» была сильным магом, положим, сильнее меня, справиться одна с защитой отряда она бы не смогла. Должны быть ещё маги. Или какие приспособления…