Нулевой потенциал

Та самая железная палка, из которой в меня грохнули в самом начале, в порту, оказалась пистолетом. Работала на магии, с устройством я пока не разобрался, но планировал в самое ближайшее время приступить. Судя по воспоминаниям, с тварями Матвей особо не сталкивался, бороться не приходилось. Значит, надо проверить, как работает магия пистолетов в Гнили. И, если придётся, научиться изготавливать оружие на основе своей магии.

Кольцо я надел заблаговременно, чтобы к приезду группы оказаться нулевым потенциалом. Разумеется, меня обыскали. Но умница АнМихална нацепила на колечко ещё и следящее заклятие, поэтому наличие у меня слабенького артефакта от государевой ищейки тревоги не вызвало.

Штаб оказался небольшим поместьем, расположенным на границе села. Гниль его обходила, значит, наверняка раньше здесь жил артельщик, и в селе до сих пор сохранился его артефакт. Новость отличная, но под действием блокировавшего магию кольца я был слепым, как кутёнок.

Торопиться не стал, подвернётся возможность — найду.

Роскошный особняк распластался по зеленевшему лугу. Глаз отдыхал на ярких красках после монотонной серости Гнили.

Первым делом, по категоричному приказу АнМихалны, нас разместили в комнатах, раздельных, разумеется, и дали помыться. Жилище мне досталось небольшое, ну так многого я и не ожидал. Зато в отдельном помещении, отделанном плиткой, нашлась ванна. Я долго изучал устройство водопровода, пока не догадался опереться на память Матвейки. Повернул кран и, о чудо, полилась горячая вода. Вопль восторга, должно быть, слышали по всему особняку.

Я с наслаждением выкупался, трижды намылив и ополоснув тело. А выйдя из ванны, обнаружил на кровати смену белья, белоснежную рубаху, жилет, брюки и короткий сюртук. Удовольствие быть чистым способен оценить только тот, кто три дня пропитывался вонью Гнили, облепился клочками паутины и извалялся в слизи Нутра. Да за одну только горячую воду я готов был плешивой ведьме ноги грязные целовать. Хоть что-то в новом мире меня обрадовало. С банькой, конечно, не сравнится. Ну так и длительного отдыха в парной никто не обещал.

После водных процедур мне удалось даже около часа поваляться на кровати. Видимо, АнМихалне требовалось куда больше времени для омовения. Вымывшись и взбодрившись, я даже пожалел, что нас расселили. С удовольствием бы потёр Аннушке спинку…

Кровать выглядела куда роскошнее, чем была в моём имении, тяжелая, с резным изголовьем, пуховой периной и мягкой подушкой. С наслаждением вытянувшись, я принялся копаться в воспоминаниях носителя, но дрёма сморила. Разбудил меня слуга. Безупречно вышколенный, но в бравой выправке я мигом почуял военного.

— Анна Михайловна приглашает вас присоединиться к ней за ужином, Ваше Сиятельство.

Мысли о спине Аннушки, покрытой пеной, вновь заполонили разум, но я отогнал бесплодные фантазии. Интересно, а под зачарованным колечком моя магия будет восстанавливаться? Пока что я резерв свой не чувствовал вообще.

Спешно одевшись, я спустился в столовую, с непривычки ёрзая в тесном костюме. Жилет обнимал не хуже доспеха. С той лишь разницей, что доспех мог сдержать удар когтей гролка или околиса, а жилет нет. Доспеху я был готов простить тесные объятия за боевые заслуги.

Я вошёл в столовую и обомлел. АнМихална повернула голову ко мне, оставшись стоять у окна. На ней был странный костюм из укороченного сюртука («жакет» — подсказала память Матвейки) и длинной узкой юбки. И сразу куда-то делась худоба. Одежда выгодно подчеркнула небольшую упругую грудь и крепкие поджарые ягодицы.

Волосы Аннушка хитро заколола, и теперь буйные кудри улеглись в сложную прическу. Выглядела Аня мило и обольстительно. А, развернувшись ко мне, продемонстрировала ещё и глубокий вырез с кокетливо выглядывавшим кружевом. Вот почему мне удалось аж час наслаждаться роскошью постели. Куда бы я не преминул вернуться в компании АнМихалны, отложив ужин до лучшего момента.

Моё же приведение себя в человеческий вид ограничилось помывкой и расчесыванием длинных, ниже ушей, светлых волос. Доберусь до цирюльника — обстригу к тваревой заднице.

— Анна Михайловна, прелестно выглядите, — пробормотал я, неловко целуя ручку. Аннушка вздёрнула бровь, но я списал это на смущение.

— Благодарю, Матвей Павлович. Вижу, и вы отменно отдохнули. Проводите меня, будьте любезны.

Пока мы шли к округлому столу, накрытому к ужину, АнМихална склонилась к уху.

— Матвей, ручку уже давненько целуют только на балах или ухаживая. Раскланяться достаточно. Мне можешь пожать по-мужски. Учитывая моё звание, допустимо.

— Уяснил, спасибо. А что если я за тобой ухаживаю?

— Резерв истощился?

Я придвинул стул, нежно улыбнувшись язве, и устроился напротив. Ужин не задался. Присутствие слуг ограничивало разговоры. Я был уверен, что слух у них куда острее положенного. И не факт, что докладываются они исключительно АнМихалне.

Да и стол накрыт был скромно. В основном, растительной пищей. Салаты, маслом приправленные, картоха отварная с укропчиком, репа печёная, брюква. Сметаны в соусники капнули как плюнули. Мяса или рыбы на дорого расшитой скатерти не наблюдалось.

— Его Высочество князь Фёдор Иванович Рудаков, — оповестил слуга, и Аннушка вдруг подорвалась, вытянувшись по стойке «смирно». Учитывая её облик, выглядело комично. Но двери распахнулись, впуская посетителя, и смеяться мне расхотелось. Я запоздало поднялся.

Вошедший был рослым и тяжеловесным, но я любой тварью бы поклялся, что ни капли жира мундир военного кроя не скрывал. Чернявая шевелюра, моложавый, стремительный, с острым кареглазым взглядом и щеголеватыми усами. Меня, Матвей Степановича, то есть, лет на десять старше будет. А ещё я его помнил. Вернее, Матвейка помнил. Это он его в Приморск с Шестернёй отправил.

— Присаживайтесь, господа. Приношу извинения за опоздание, вырвался, как смог.

Я отметил мимоходом отсутствие обращения к Аннушке, как к даме, и вернулся к ужину. Руки мне Федор Иванович не подал, но обиды я не держал. Сперва освоиться надо, потом уже вежливости учить будем.

Принесли горячее. Запечённого мяса едва хватило на нас троих, но АнМихална быстро покачала головой в ответ на мой удивлённый взгляд. Подали вино, разлив по бокалам и оставив бутылку. Я посмаковал, отметив, что вкус отличается от привычного, и в худшую сторону. Мда. Не таким я представлял себе ослепительное будущее Российской Империи.

— После того, как любезная Анна Михайловна доложилась мне по скорофону, я успел связаться с верхами, — заговорил Фёдор Иванович, едва слуги сменили блюда и, долив вино и подав скудные закуски, удалились. — В целом, затею вашу одобрили, Анна Михайловна. Но просили внимательнее взглянуть на подзащитного.

Я вежливо улыбнулся Фёдору Ивановичу. Отличительных знаков на мундире не было, и я терялся в догадках, что за птица почтила вниманием скромное пристанище АнМихалны. Но, судя по словам, высокого полёта.