Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Нулевой потенциал
Шрифт:

Фёдор Иванович помолчал, и я запоздало понял, что он меня сканировал. Хорош артефакт, а. Даже не прочухал.

— Анна Михайловна доложила мне о ваших успехах в Гнили.

Я поёжился. Что, прямо обо всех?..

— Вам удалось проложить безопасный маршрут, провести её мимо гнездовий тварей, и даже принять бой с порождениями Гнили. Безусловно, вам повезло, что с вами был сильный маг жизни. Но успехи впечатляют. Вы обучались, Матвей Павлович?

— Совсем немного. Обнаружив, что я не одарён магией, родители отослали меня подальше. Чтобы не подвергать насмешкам сверстников и не искушать дурными мыслями. Отец настаивал, чтобы я готовился к поступлению в военное училище. Послужил Государю так, как смогу без магии. Но близ поместья расползлась Гниль. И волей-неволей мне

пришлось учиться с ней взаимодействовать.

— Как вам удалось сие без магии?

— Да наука-то нехитрая, Ваше Высочество. Охотники изучают повадки зверья, природу. И с Гнилью так же. На рожон только лезть не надобно. Схрумкают твари и не подавятся.

Фёдор Иванович пожевал губу, помолчал немного. И зашёл с другой стороны:

— А как вы отнеслись к измене родителей, Матвей Павлович?

Я нахмурился. Аннушка смотрела на меня с тревогой. Не затягивая паузу, я осторожно ступил на тонкий лёд щекотливой темы.

— Как может любящий сын относиться к казни родителей, Ваше Высочество? Я скорблю. И, извините мою дерзость, не верю, что маменька и папенька могли на измену пойти. Не таковы они были. Государя любили и уважали искренне, об интересах Отечества пеклись. Мне сызмальства отец внушал, что нет для дворянина лучшей доли, чем послужить Родине и Государю. Крамольных бесед я не помню.

— Я прихожу к тем же выводам, Матвей Павлович, — неожиданно согласился Фёдор Иванович. — Столько лет безупречной преданности, и вдруг измена. Но, коль подтвердится невиновность вашего рода, значит, у нас общий враг. Тот, кто замыслил недоброе против Короны. Тот, кто клеветал на ваших родителей.

— Имя, — выдавил я сквозь зубы, чуя, как закипает во мне кровь Охотникова.

— Нет, любезный Матвей Павлович. Так дела не делаются. Будь у меня доказательства, я давно представил бы их на суд Государю. Тем не менее, кое какие идеи у меня есть. И мне хочется понять, как вы относитесь к возможности послужить Родине. И оправдать имя рода, разумеется.

— Готов сделать всё, что в моих силах.

— Хорошо. Тогда давайте испробуем ловлю на живца.

Глава 12. Хитрый узор.

— Хорошо. Тогда давайте испробуем ловлю на живца.

Я недоумённо взглянул на Фёдора Ивановича.

— О какой именно ловле идёт речь?

Его Высочество улыбнулся мне с отеческой снисходительностью.

— Вы, Матвей Павлович, сейчас лакомым куском для недругов будете. Молодой, неопытный, слабый, уж простите мне мою прямоту. Воспитывались вдали от придворных интриг. Рода за вами нет, защитить некому. Состряпаем вам приказ о помиловании, ввиду заслуг перед лицом Императора. Дескать, не привлекался, не замешан. Невинное дитя загубленного рода. Одни постараются понять, чем вы так угодили Императору, и можно ли вас использовать для своих нужд. Другие станут искать секреты ваших родителей. А мы будем вылавливать рыбёшку в мутной водице. Анна Михайловна возьмёт вас под опеку. Не юридически, конечно, вы уже совершеннолетний. Поручится за вас. Тогда её присутствие рядом с вами не будет подозрительным. А вы, сделайте милость, поухаживайте за барышней. Пусть думают, что вы нацелились на выгодный брак, чтобы поправить положение.

— Ухаживать за Анной Михайловной для меня честь и наслаждение, — согласился я. — И меньшее, что я могу сделать в благодарность за помощь в Гнили и теперь.

Щёки Аннушки вспыхнули, и она отвернула лицо, чтобы скрыть досаду. А ты как думала, милая, ты одна у нас язва?

— А что с правами на имущество? Их мне вернут?

— А их никто у вас пока не забирал, Матвей Павлович. Государь придержал решение этого вопроса до выяснения обстоятельств. Пользуйтесь. Но помните, вы под плотным колпаком.

— Понял. Благодарю.

— Вам надо непременно выходить в свет. И как можно скорее. Общаться. Заводить знакомства. Наша цель — отыскать виновных в клевете на ваш род. Но, Матвей Павлович, само собою, болтать вам нельзя. Если лишние сведения дойдут не до тех ушей, мы б этом узнаем мгновенно. И решение будет скорым.

— Благодарю за предупреждение, Ваше Высочество. Не маленький,

понимаю.

Князь Рудаков усмехнулся одной стороной рта, отчего завитой ус смешно встопорщился.

— Я не о вашей сознательности. Вас могут попытаться считать. Взламывать напрямую не станут, но исподволь… Поэтому информацию мы вам станем давать ограниченно, не обессудьте. И Анна Михайловна сделает вам защиту от считывания. От взлома не спасёт, но для этого вас надобно похитить сначала. А мы за вами присмотрим.

— Добро. Благодарю за шанс восстановить справедливость, Ваше Высочество.

— Не меня вам надо благодарить, Матвей Павлович. Я бы на эту авантюру никогда не согласился. Но мне пора. Откланиваюсь. Анна Михайловна, проводите меня, пожалуйста.

Имение, которое я видел в воспоминаниях Матвея Павловича, сильно отличалось от раскинувшегося передо мной наяву. Земельные владения Охотниковых были относительно небольшими, но, на первый взгляд, находились в упадке. Особняк смотрел на меня недобро, как ветеран, вернувшийся после тяжелых боев. Парадный вход пестрел щербинами на колоннах, герб был и вовсе сбит. Внутри царила разруха. Сломанной мебели не наблюдалось, видимо, успели убрать. Но подпалины на паркете и отметины на стенах свидетельствовали, что Охотниковы не сдались без боя. Я с грустью прошёлся по своей новой обители, не представляя, как подступиться к восстановлению. Никиту бы сюда…

От тоски по старому слуге сжалось сердце. Недооценивал я преданность старика. Не понимал, какое сокровище мне досталось от родителей. Вон, жизнь за меня положить не побоялся…

Вернувшись в вестибюль, я обнаружил парадный строй аж из четырёх человек. Молодой слуга, Антип Макарыч, с которым я уже познакомился по приезду, дородная баба, вполне годившаяся мне в матери, и две молоденькие девки.

— Ваше Сиятельство, Матвей Павлович, прислугу я выстроил для приветствия, — волнуясь, произнёс Антип Макарыч. Крепкий, чуть пониже меня. С копной кудрявых светлых волос и добродушной хитринкой в почти песочного цвета глазах. — Это вот Прасковья Петровна, кухарка наша… Повар-то сбежал, трусливая морда… Ну да Прасковья Петровна всё умеет, всё вам по чести устроит. А ужо какие она пирожки печёт! Матушка ваша от блаженства глаза закатывала. Авдотья вот и Акулина. Дочки ПрасковьПетровны. Привела, подсобила нам. Горничными будут. А то прошлых-то девок увели. И Машу, и Лизу.

По моим скромным прикидкам, «девкам» Маше и Лизе, верным маменькиным горничным и защитницам, уже к сорока должно быть. Было.

— Казнили?

— Как всех верных слуг, Ваше Сиятельство. Ироды, изуверы, — Антип замолчал и со страхом глянул на меня.

Я сделал вид, что оглох на мгновение, и продолжил:

— А вы с Прасковьей Петровной как уцелели?

— Не тронули нас, батюшка, — мелко кланяясь, засеменила Прасковья. — Я кухарка, с кухни и не вылазила, господа все больше с поваром беседы вели. А Антипка вообще механик. С мобилями возился. А как увели господ, управление имением на себя взял.

Да, повышение у Антипки грандиозное… И, главное, всё сам, без ведома хозяев. Ну да хорошо, что нашёлся человек, взявший управление в свои руки.

— С жалованием как дела обстоят?

— Антип Макарыч выдал всё, до копейки, батюшка, — подобострастно закивала ПрасковьПетровна.

Я не понимал реакции слуг. Ежели они меня, то есть, Матвейку, видели, то совсем дитёнком, пацаном сопливым. О какой подобострастности может идти речь? Значит, либо боятся… либо надуть пытаются. Страх, впрочем, тоже понятен: весь род казнили, а меня одного отпустили, оставив титул, владения… С чего бы это вдруг?

Либо под шумок растащили они хозяйское имущество, а теперь испугались, что наследничек объявился.

— Деньги на жалование откуда взял? — перевёл я взгляд на Антипа.

— Так маменька ваша, ЛяльСтепанна, всегда в шкатулке держала запас на месяц для управляющего и экономки, они брали, сколько надо, а потом отчитывались, Ваше Сиятельство, — не смутившись, ответил тот. — Отчитаюсь, как изволите принять дела, всё записано, до последней копеечки, Ваше Сиятельство. Сколько на жалование пошло, сколько на хозяйство.

Поделиться с друзьями: