Окрестности сорока

Заходишь вовнутрь и сразу видишь возвышающуюся над прилавком шарообразную громаду, одетую в красную русскую рубаху-косоворотку и приказчичью жилетку с прикреплёнными к ней на цепочке золотыми часами. Это - сам господин Говновозиков (по слухам - самый богатый человек в Драчёвске), приветливо встречающий покупателей разбойничьей улыбкой и словами "Чего изволят-с господа хорошие?"

А взглянешь на прилавок, - и глаза разбегаются - чего там только нет! Не то, что раньше, в советское время! Тут тебе и жвачки с вкладышами, и яйца-сюрпризы, и тающее во рту мороженное "Баунти", и сладкие парочки - "Твикс", а сколько бутылок и банок с газировкой и соками... Ну, прямо, - коммунистический рай! Мы с Дроном окрестили этот магазинчик "гипер-точкой".

Здесь же, в магазинчике, можно приобрести любую валюту, о чём нам сообщает висящий на стене красочный рекламный плакат с репродукцией известной средневековой нидерландской картины "Менялы" и надписью "Купля и продажа крутой валюты всех мастей и калибров!"

Алкогольные напитки можно найти по соседству, во второй избе - баре, с соблазнительным названием - "Чинарик". Это питейное заведение так же принадлежит семейству Говновозиковых, но здесь хозяйничают исключительно его сыновья, - два проворных розовых качка.

Этот бар полюбился местным алкашам своими доступными ценами и богатым выбором спиртного. Ещё бы, - пятьдесят сортов водки и столько же разновидностей пива (включая знаменитые водку "Распутин" и с ног сшибающее баночное пиво "Белый медведь") предлагают своим клиентам господа Говновозиковы, и я уже не говорю о количестве коктейлей!

В баре можно также вкусно подкрепиться закусками, приготовляемыми самой мадам Говновозиковой. И закусь эта, как вы можете догадаться, состоит не только из традиционных воблы и солёных огурцов...

Имеется и культурно-развлекательная программа. Каждый посетитель может полистать (не бесплатно) или купить разные крутые журналы. Вот, например, над стойкой бара, на стене, сияет рекламное объявление, призывающее нас посмотреть и приобрести первый номер первого отечественного порнографического журнала "Российский ёбарь", содержащий интереснейшие, прекрасно иллюстрированные рассказы о похождениях любимого в народе поручика Ржевского при дворе Екатерины второй.

А в огромном плоском телевизоре "Сони", прикреплённом среди батарей бутылок, российский негр, Ваня Русев, на чисто русском языке денно и нощно рассказывает о новых направлениях западной рок музыки.

К вечеру, набережная Фуняйки заполняется разудалыми пьяненькими мужичками, успевшими уже культурно посидеть в "Чинарике" или - по-простому - распить на троих...

Вот как раз - навстречу нам движется фигура, - не то, что бы по прямой, а очень даже по дугообразной траектории. Тротуар широкий: слева - крутой откос над рекой, а справа - проезжая часть. И алкаш балансирует между двумя этими границами, как физический маятник, однако, неминуемо продвигаясь вперёд.

– Эй, Дрон, посторонись, пожалуйста. Дай господину навеселе пройти!
– остерегаю я сына.

А вот и другой алкаш - пытается перелезть через высокий деревянный забор, отделяющий набережную от песчаного пляжа. Вот он уже наверху, - но как трудно удержать равновесие! Пьяного мужика качает, как будто он сидит не на заборе, а в седле арабского скакуна. Наконец его резко наклоняет в сторону пляжа, и он с треском срывается с забора и падает головой в песок, оставив наверху зацепившиеся за гвоздь брюки.

Однако, - всё в порядке, алкаши - народ живучий! Подвыпивший субъект резво встаёт с головы на ноги, произносит магическое заклинание: "И-ть твою мать", и довольно бодро, - не обратив, правда, внимания на то, что остался в одних трусах, - направляется в сторону игрушечного домика, стоящего неподалёку на детской площадке. Затем пьяный, кряхтя, залезает в него - отсыпаться, на ночь.

Но это всё мелочи: так сказать, - работа подмастерьев. Один случай с пьяными, о котором я вам сейчас расскажу, - ну, просто, запал нам с Дроном в душу.

Однажды вечером, после ужина, вместо традиционной прогулки вдоль набережной, мы решили отправиться на корабельную экскурсию по Фуняйке. Желающих прокатиться на кораблике собралось довольно много - человек двадцать пять-тридцать.

Вся эта толпа направилась к пристани, возглавляемая экскурсоводом - местным пенсионером. Он был одет, как заправский дембель: в выцветшую гимнастерку, подпоясанную ремнём с огромной звездатой пряжкой, и широченные шаровары с голенищами, заправленными в ослепляюще-надраенные яловые сапоги. Его багровое, в сизую крапинку, лицо украшали два рыбьих глаза-буравчика и седые усищи, - почти такие же, как у товарища Будённого.

Шедший рядом с нами тучный мужчина в панаме, - уже не в первый раз отдыхавший в Драчёвске, - зловещим шёпотом объяснил: "Это - отставной полковник Хренкин Василий Иваныч... Крутой мужик".

На пристани нас уже ждал комфортабельный белый пароходик "Мичман Членский", с гордо стоящим на корме рыжебородым капитаном в полосатой матроске и с огромной трубкой в зубах. С его и полковника Хренкина помощью, наша группа, состоящая преимущественно из пожилых инвалидов умственного, а точнее говоря, - актёрского труда, - и малосознательных детей, взошла по скрипучему, раскачивающемуся трапу на корабль.

Очутившись на палубе, наш гид поздоровался за руку с капитаном: "Здор'oво, Абрамыч, как живёшь?" А затем сказал, обращаясь к экскурсантам: "Рекомендую, - наш капитан, - товарищ Икаеев. Он же - единственный член экипажа".

Удобно расположившись на металлических сиденьях, закрепленных на палубе, и оглядевшись по сторонам, мы поняли, что удостоились большой чести, - провожать нашу экскурсию вышел сам господин Говновозиков. Скатившись по ступенькам своего магазина, он замахал нам рукой, в которой сжимал пёстрый ситцевый платок, и громовым голосом прокричал "Чтоб попутный ветер дул вам в паруса, дамы и господа! Всеприятнейшего вам плавания-с!"

Севшая рядом с нами жена Хамса, вынула из сумочки белый кружевной платочек, утёрла скатившуюся по щеке слезу и прошептала: "Ах, как это трогательно! Какой мужчина!"

В ответ на реплику своей супруги, великий актёр толкнул её локтем в бок и тихо, но довольно отчётливо заметил: "Хоть на курорте отдохни от блядства!"

Пароходик отчалил. Берег всё более и более удалялся. А фигурка господина Говновозикова, на пристани, становилась всё меньше и меньше. Сначала она была с футбольный мяч, потом - с теннисный, затем - с пинг-понгный... И, наконец, она превратилась в крохотную икринку.

"Мичман Членский" плавно скользил по спокойной глади воды, и лёгкий ветерок обдувал нас, заставляя забыть дневную жару. Красное солнце медленно опускалось за другой берег, прочерчивая на воде зыбкую дорожку света.

Наш гид начал своё неспешное повествование о достопримечательностях, встречающихся по обоим берегам Фуняйки: набережная, церкви, кладбища, кедровая роща... Особенно подробно полковник Хренкин остановился в своём рассказе на доме-музее знаменитого художника-пейзажиста Ибс'oна, - белой двухэтажной избе, примостившейся у самой набережной.