Омут

– Когда?

– Завтра.

На её манящих губах вновь расцветает улыбка, гораздо радостнее своей предшественницы, и Кира, ослеплённого Алёнкиной красотой и таким неподдельным, искренним восторгом, прошибает насквозь. Со снайперской точностью и сверхзвуковой скоростью. До полного растворения в этом принадлежащем лишь ему свете.

Ты же ведь и не представляешь какую власть надо мной имеешь, верно?

Он и сам, наверное, ещё не осознаёт это до конца. Каждый раз, когда ему кажется, что любить сильнее нельзя, что точка невозврата достигнута и дальше чувствам просто некуда расти, грани возможного стираются напрочь и выясняется обратное. Каждый чёртов раз. И если раньше, это пугало, то теперь для страха попросту не было места. Везде только она. Куда в нём не посмотри, её имя и образ высечены повсеместно, её касания перманентно живут на коже невидимыми следами, а взгляды и слова прокручиваются на повторе, как любимый фильм или песня.

– Тогда увидимся ещё завтра, да? На парах?

– На них и, надеюсь, после.

– После?
– девушка с лёгким удивлением приподнимает брови.

– Я тебя завтра украду.

Авдеев ждёт вопросов по типу “куда?” или “зачем?” и уже готовится прикрыть свои истинные намерения устроить для неё самое что ни на есть настоящее свидание необходимостью подготовки к сдаче совместного проекта, чтобы не напрягать её раньше времени, но этого не требуется, потому что девушка в ответ только кивает со всё той же улыбкой и, самое главное, без какого-либо сомнения в глазах.

Его у неё нет и на следующий день, когда после последней лекции их взгляды встречаются через всю аудиторию и между ними искрит так, что другие студенты оборачиваются. Отрадная смущается, робеет и чувствует себя неловко под чужим пристальным вниманием, на которое он, привыкший к подобному, как обычно, забивает и прямой наводкой движется к ней на встречу.

– Сильно устала?
– спрашивает первым делом, беспокоясь о её состоянии из-за достаточно плотного учебного расписания.

– Нет, а ты?

А у него сердце с ума сходит и грандиозные планы на сегодняшний день, начинающиеся с цветов, прогулки, ресторана и заканчивающиеся признанием, откладывать которое больше не имеет смысла.

– Тоже нет. Тогда пойдём. Пора.

Последнее слово он произносит скорее для себя, чем для неё, и уверенно направляется к выходу из аудитории, держась чуть позади девушки, идущей рядом. Солнечные лучи, проникающие внутрь через большие окна, бликуют в её распущенных волосах и это так красиво, что оторваться невозможно. Под его неотрывным взглядом на девичьих щеках проступает едва заметный румянец и у парня ломит пальцы от нестерпимого желания прикоснуться к порозовевшей коже.

Стой. Нельзя.

Рано.

В коридорах университета им в спины летят шепотки, от которых Алёна ёжится и невольно придвигается к нему ближе, выражая этим невинным жестом доверие и уверенность в том, что он сможет её защитить. От этого Авдеев шалеет напрочь и, как и вчера на террасе, плюёт на все “нельзя” и “рано”. Тянет к ней, забыв обо всём, ладонь и уже было обхватывает тонкие пальчики своими как она, вдруг поменявшись в лице, будто увидела призрака, резко останавливается. Бездонные глаза широко распахиваются, тут же наполняясь слезами, румянец исчезает, полные губы приоткрываются и с них слетает поражённое:

– …Рома?

Киру кажется, что ему послышалось. Он, бл*ть, на это надеется всем своим мгновенно связавшимся лишь от упоминания одного имени в тугой узел нутром, но стоит ему проследить за её взглядом, вспомнить о существовании других людей, вглядеться в их лица и эта надежда наряду с планами, мечтами и ожиданием взаимности с громким звуким рассыпается на осколки. Такие острые, что все раны, ещё совсем недавно залеченные Алёнкиной близостью, улыбками и словами, вскрываются вновь.

Как же ты, сука, “вовремя”, Королёв.

Бывший лучший друг и первое большое разочарование по совместительству стоит напротив, в нескольких метрах, и смотрит на них своим привычным, не изменившимся даже за несколько лет, насмешливым взглядом. Повзрослевший. Довольный. И, как обычно, рушащий всё одним только своим существованием.

– Кир… Кир, это же он, правда?
– снова выдыхает Отрадная, заставляя его болезненно поморщиться.
– Рома?

Парень молчит. Не потому что сказать нечего, а потому что варится заживо в месиве из ревности, боли и гнева из-за её реакции надругого.По кому она столько времени тосковала.В честь кого воевала, прекрасно зная, что Королёв этого не заслуживает.На того, из-за кого с такой силой его, Кира, очень долго ненавидела.

И что теперь, Алёна?

Всё заново?

Она, не обращая никакого внимания на него, застывшего в тихом бешенстве, всхлипывает, срывается с места и уже через считанные секунды влетает в распахнутые объятия Королёва, который мгновенно прижимает девушку к себе так, будто имеет на это право. Будто так и должно быть. Будтокрадёт-забирает-присваиваетеё себе прямо на его глазах.

Ладони от бессильной ярости сжимаются в кулаки.

Мир сужается до двух человек напротив.

А сердце… А сердце, сейчас ей, судя по всему, совершенно ненужное и вопреки всему самоубийственно верное, тянется, как на поводке, следом.

Дорогие читатели, поздравляю с наступающим Новым годом! Пусть он принесёт всем нам только счастье и море поводов для радости! В пятницу также будет ещё одна глава, поэтому не пропустите, будем знакомиться с новым героем, которого я обожаю, несмотря на всю его неодназначность, и который кардинальным образом и не раз будет влиять на развитие сюжета.

75. Рома

Рома по своей сути чистое бедствие, но, когда рядом с ним эта девочка - единственная из людей в окружении, кто до сих пор видел в нём хорошее, его привычный оскал превращался в настоящую улыбку и что-то теплое, пушистое, почти забытое ворочалось рядом с камнем, выполняющем функции сердца.

Я дома.

Рома по своей природе эгоист и циник, плюющий на всех и вся и готовый ради неё этих всех и вся превратить в пыль, не чураясь даже самых грязных способов.

Обними меня крепче.

Рома тот ещё подонок, гад и мерзавец, который живёт исключительно по своим законам и принципам, а с ней он паинька, божий одуванчик и в целом настоящая лапочка, обожающий какао с зефирками, рассветы и фильмы со счастливым концом.

Как же я по тебе скучал, Лёна.

Она за эти годы, их разделившие, изменилась. Внешне вроде бы всё та же, разве что повзрослела только и ещё тоньше стала, из-за чего страшно переборщить и сломать её ненароком в объятьях, а внутренне… Её взгляд, когда она его увидела, Королёву совершенно не понравился. Не должно быть у девятнадцатилетней красивой девчонки такого взгляда. У его Алёны тем более. В нём наряду с радостью от их встречи боли целый океан, вина, стыд и горечь. В нём её настоящей - да, пусть и раненной потерей отца и задетой отношениями с матерью, но в то же время смешливой, доброй, впечатлительной, мечтательной и нежной почти не осталось. В нём девочка, что будила его ни свет ни заря, чтобы сфотографировать очередной красивый рассвет, будто этот самый рассвет так и не дождалась и все годы, что они не виделись, прожила в нескончаемой бессонной ночи.