Переход II

— А Воронов откуда знает про закрытые разработки ГСПИ?

— Про закрытые разработки он, скорее всего, ничего не знает, а вот про Куприяновича… белорус белоруса видит издалека. Белоруссия-то маленькая, там, небось, все друг друга знают.

— Ну, возможно и так. А в чем тогда идея Воронова от этого… Куприяновича отличается?

— Леонид Иваныч разработал, можно сказать, подходящую линию связи, а партизан — на основе этой линии собственно систему защищенной передачи сигналов предложил. Прежде всего от помех защищенной а при определенных дополнениях к самим аппаратам — и защищенной от прослушивания. Причем последнюю, по словам математиков, вскрыть невохможно в принципе! Правда, телефонный аппарат при этом превращается в небольшую такую вычислительную машину…

— Видел я такие машины, они да, небольшие… по сравнению с американскими, скажем.

— На самом деле небольшую, я тут разговаривал с Клавдией Васильевной, так она подтверждает: там машина не универсальная потребуется, ее в принципе можно изготовить вообще на десятке кристаллов. И телефон с такой вычислительной машиной в результате получится весом в пределах килограмма. Это вместе с батарейкой, а без батарейки все граммов в сто уложится. Если использовать те же элементы, которые он в армейские рации ставить придумал.

— Которые на полтора километра?

— Говорит, что такие телефоны будут работать километров на пять, а у Куприяновича вроде километров на двадцать уже связь держится. На двадцать километров от базовой станции, а если эти станции, как предлагает Воронов, поставить сеткой через пять километров…

— То есть пока аппарат в пределах дальности одной базовой станции, то…

— Он миллионы-то зачем просит: аппарат должен сам определять к какой станции подключаться, а если абонент на машине, скажем, едет, то автоматически переключаться с одной на другую, причем даже во время разговора. И вся хитрость там — именно Вороновская — в том, что центральная станция будет построена на основе большой вычислительной машины, которая всегда будет знать, к какой станции подключен каждый из аппаратов — ну, это для того, чтобы на такой телефон позвонить можно было. И машина-то у нас необходимая уже есть, ее серийно выпускают — но у ней и программы подготовить требуется, а программы — дело крайне не дешёвое. Но я думаю, что дело это нужное…

— Спецсвязь… да. И во что это в целом вылиться может?

— Пока предсказать трудно. Один аппарат, по прикидкам, уложится в тысячу рублей, много в полторы, а вот базовые станции, наземные линии связи — это можно будет посчитать когда всю аппаратуру все же разработают. Опытную вроде, как я сказал уже вроде, до конца года изготовить можно, но дорого — а вот если все в серию запускать… Партизан наш предлагает под это дело выделить Воронежский «Электросигнал», там, по его словам, коллектив правильный уже подобрался, и если его усилить…

— И он считает, что пяти или десяти миллионов на это хватит?

— Этого хватит на опытную установку, а мои ребята еще даже смету на расширение «Электросигнала» не просчитали. Однако по первым прикидкам туда тоже миллионов десять, а то и двадцать, вложить придется… но повторю: разработка выглядит вполне окупаемой, причем в срок от трех до пяти лет. Еще партизан предложил вложиться в разработку каких-то новых батарей аккумуляторных, с которыми весь телефон можно будет граммов в двести уложить, а то и в сто — и, думаю, очень многие пожелают купить телефон, который можно просто в кармане с собой носить. Например, при выезде на дачу или еще куда. Если из потом населению продавать…

— Ну да, население просто толпами бросится покупать телефоны по тысяче!

— Будем по две продавать… для начала. Воронов тут забавный план расписал, у него получается, что только артисты наши и писатели в одной Москве тысяч пять аппаратов по такой цене в первый же месяц приобретут, и этим расходы на разработку почти сразу же и окупятся.

— У нас артисты настолько богатые?

— А у него в плане написано, что он сначала телефон такой Орловой подарит, с другой батарейкой, с серебряно-цинковой уже сейчас аппарат в двести грамм уложится и Любовь Петровна его с собой в сумочке носить сможет. Ей пару раз позвоним, когда вокруг прочие артисты вертеться будут — и артист без такого телефона сразу станет выглядеть неудачником и голодранцем. А в их среде… как там Алексей говорил, понты дороже денег. Ну и насчет того, что деньги у них почти без счета есть, тоже верно замечено.

— Да уж, верно Пантелеймон говорил: Воронов от любого проекта своего выгоду просчитывает еще до того, как о нем задумается. На «Электросигнале» у нас кто сидит?

— Моргунов, а партизан предложил под него на базе завода вообще НИИ создать и штат… да, смету пока только считают, я уже говорил.

— Все, наконец я сообразил, с чего это он все затеял: там же снова машин вычислительных потребуется несчитано. И программ для них… Может, все-таки назначим его заведующим кафедрой?

— Удочки уже закидывали, нет, он не согласится. Ковалева говорила, что он от любой руководящей деятельности как черт от ладана… даже дома всю власть жене отдал. Хорошо еще, что с женой ему повезло.

— Он ее сам же и выбрал, так что повезло им обоим. Но вроде по науке он проектами руководит-то неплохо, так что твоя врачиха, думаю, ошибается.

— Не ошибается, а по всем его проектам он просто специалистам рассказывает, что нужно сделать — и тут же в сторону уходит, чтобы им не мешать. Ну или сам все делает, в одиночку, а если для проекта нужно хотя бы пару человек привлечь, он начальником назначает кого-то другого. Не обязательно штатным начальником, а по факту, но… Разве что ответственность всегда на себя берет, в том числе и за провалы.

— И много у него провалов было?

— Ну… да. Но в начальники он идти отказывается всегда.

— А в Корее? Он же был командиром диверсионной группы!

— И снова нет: он был там учителем. Просто в Корее обычаи совсем другие… мен-та-ли-тет другой. А вот учителем он всегда был очень неплохим. Да и сейчас кому помочь, что-то объяснить — но не более того. И с телефонами, я уверен, если у кого какой затык случится, то он поможет его преодолеть. Лично поможет… поэтому и кафедру Шалимовой нужно в МИФИ оставить: там разработки по его проектам ведутся серьезные, и его помощь внезапно может очень пригодиться. В любом случае в конце года мы что-то полезное получим, а вот насколько полезное…

— Про полезность его задумок ты с Пантелеймоном подискутируй, много новых слов узнаешь. А телефон в кармане… даже если у него не через год, а через пять лет это получится, то еще одну Звезду Соцтруда ему вручить будет не стыдно.

— Стыдно будет не вручить… ладно, я с интригой закончил, а еще хотел вот что обсудить…

Алексей не «придумал» мобильную телефонию, он просто очень хорошо в свое время изучил «техническую историю» страны и прекрасно знал, то Леонид Куприянович первым такую связь придумал и в пятьдесят седьмом первый в мире мобильник уже продемонстрировал широкой публике. Готовый аппарат и готовую базовую станцию, и Алексей Павлович за относительно небольшие деньги узнал практически все про этого выдающегося изобретателя. Где работал, когда и что изобрел — а заодно выяснил и причины того, что «тогда» это изобретение не взлетело. В основном из-за отсутствия требуемой элементной базы, а еще — из-за того, что тогда разговоры по «радиотелефону» было довольно несложно и перехватить. А так как аппараты стоили отнюдь не три копейки и их предполагалось использовать разного рода руководителям предприятий (в том числе и секретных), процесс развития приостановился, и лишь через семь лет разработчики из Воронежа смогли создать тоже первую в мире автоматическую систему мобильной связи «Алтай». Но если к уже существующей системе добавить модули сквозного шифрования…

Куприянович совою систему «радиотелефона» разработал под частоту в сто пятьдесят мегагерц, а Алексей выбрал только сто из-за того, что пока микросхемы устойчиво работали на частотах как раз до ста, хорошо если ста десяти мегагерц. Но он считал (потому что где-то в свое время вычитал), что связь будет куда как более устойчивой на частотах от трехсот мегагерц и выше. Однако такие приборы вроде бы изготавливать по ТТЛ-технологии очень и очень непросто, так что он просто зашел к директору института и предложил Клавдии Васильевне «подумать по поводу КМОП-процессов при изготовлении микросхем». Забавный с этой выдающейся женщиной вышел разговор: даже при том, что Клавдия Васильевна была в настоящий момент пожалуй самым знающим специалистом по изготовлению полупроводниковых приборов в стране (а, возможно, и в мире в первую пятерку входила), она очень долго не могла понять, о чем парень вообще говорит. Но знания и опыт не пропить, так что после примерно недельного обсуждения она согласилась взяться за новое направление, а Алексей снова «пошел в люди» (то есть к руководству) с запросом очередных фондов под новый проект. Впрочем, кое-что он уже понял, поэтому со своими просьбами сунулся не к Берии или Абакумову, а сразу обратился к товарищу Пономаренко: