Первое знамя

Ронг Олн нахмурился, всем своим видом демонстрируя, что не лучшая идея, давать советы принцу. А потом он же мне выговаривает, почему я не спешу делиться с ним своими подозрениями!

Слова — это просто слова. Выслушает он меня, как же! Фольхов не переделать, особенно когда они принцы. Чужих советов они не любят. Но сегодня я вновь герой дня… даже если кто-то думает, что в этом слове пропущены буквы «м» и «о», должные находиться в середине. А героям многое позволено. Ведь век их так недолог…

Глава 20 Песня покаяния

Некоторое время третий принц молчал. То ли обдумывал мои слова, то ли поражался наглости.

— Вы готовы взять допрос на себя, сквайр? — спросил он, отыскав интересное решение. — Допросить так сурово и строго, чтобы он ответил?

В этом весь Ронг Олн. Вроде бы и навстречу пошел, но вместе с тем не забыл напомнить о моем месте. Допрос читай как пытки, а мне предлагается всеми и во все времена презираемая роль исполнителя наказаний, он же палач.

Нет, слово «пытать», так и не прозвучало. Но люди тут собрались опытные — умеют читать между строк.

Но если третий принц хотел меня смутить, то зря. Неприятная работа и особого удовольствия она мне никогда не доставляла. Но если надо, то надо. Хоть я и не бог весть какой эксперт заплечных дел, но могу что-то помимо банального выколачивания нужной информации. Научился нескольким фокусам.

Хотя выбить из Сидмана признание станет той еще задачей.

— Мне нужно официальное разрешение, место, время и отсутствие свидетелей, — быстро перечислил я, пока принц не передумал и не свел все к грубоватой шутке.

Все же предлагать аристо, пусть и всего лишь сквайру, поработать палачом… это тянет на оскорбление чести и достоинства. Но мне на эти заморочки высокородных плевать. На войне и не в таком дерьме приходилось заляпаться. Одна только зачистка зараженных поселений чего стоит.

А ведь это шанс! — внезапно понял я, оценив открывшиеся перспективы. Будет Сидман говорить, не будет, знает он что-то или нет — неважно!

Думая, что подкладывает мне свинью, принц на самом деле преподнес великолепный подарок — возможность поведать кое-что из будущего, не привлекая внимания санитаров дома для скорбных разумом. Остается с толком воспользоваться подвернувшимся шансом.

— Вам предоставят все необходимое, — поморщился третий принц. — Надеюсь, моего слова для разрешения вам достаточно? Или нужен оформленный по всем правилам акт о лишении ласса Сидмана всех прав?

— Слова достаточно, — быстро согласился я, пока принц не передумал. Письменный приказ мне бы не помешал, но настаивать на этом не стоит. Да и не так важен он. Я не чиновник, чтобы каждое свое действие или бездействие оправдывать нужной бумажкой.

Пытки — это всегда монета с двумя сторонами. Слабый человек, да и не особо слабый, под пытками может оговорить кого угодно, что угодно подписать. Поэтому пытки в империи уже лет сто как запрещены. Но в свое время железный маркграф Стан Ранк, продавивший прогрессивный закон о запрете пыток, оставил одну лазейку. В том случае, если речь идет о безопасности империи, пытки допустимы. Но разрешение на них должен дать представитель императорской семьи, либо представитель фольхстага. И любые два члена фольхстага или императорской семьи могут это разрешение отменить. Данное правило мешает фольхам пользоваться этим законом во внутренней грызне.

В войну все эти законы забылись крайне быстро. Особенно, когда речь зашла о приспешниках древолюбов. В свое оправдание хочу заметить, что они с пленниками тоже не церемонились. Хотя, а перед кем мне оправдываться? Перед своей совестью? Она у меня довольно гибкая — договорюсь. Да и свои же люди!

Если стоит выбор проиграть с честью или бесчестно выиграть, то для меня это и не выбор вовсе. Есть цели, которые оправдывают любые средства.

На улице появилось три самобегающих коляски разных расцветок и моделей. Похоже, их со всего города собирали для свиты принца. В одну из колясок загрузили пленника с внушительной охраной, в другую принц пригласил меня и маркизов. Третья самобегающая коляска была отдана на растерзание дополнительной охраны.

Этим внушительным кортежем мы и поехали по притихшим улицам, вызывая удивление на лицах непривычных к такому зрелищу прохожих. Жители Степного Стража рыцарей видят куда чаще самобегающих колясок. Тем более трех сразу.

Всю дорогу принц молчал. Правильно уловив момент, как и должно опытным придворным, молчали ехавшие с нами Пор Асгер и Андер Инадр. Я тоже не стремился завести светскую беседу, или капать Его Высочеству на мозги. Следовало решить, что из будущего нам «поведает» предатель. И почему впоследствии он все забудет, или станет отрицать. Хотя, если предчувствия меня не обманывают, об этом и без меня позаботятся. А мертвецы имеют свойство молчать. Да и если Сидман каким-то чудом выживет и начнет все отрицать, то кто же поверит предателю? Что он расскажет? Что я все выдумал? Даже если мое слово немного значит, оно все же перевесит слово явного предателя.

Осталось отыграть роль палача, чтобы «чистосердечное» признание выглядело максимально достоверным. Так что Сидману не повезло, к работе я подойду со всем положенным старанием, чтобы добиться результата.

Путь наш лежал к знакомому мне зданию городской стражи, так на стародавний манер тут называют охранителей. Тут же располагалась городская тюрьма. Нормальная тюрьма, а не ее жалкое подобие в подвале биржи наемников.

Переполох, который поднялся у охранителей при появлении принца, не описать словами. Если дрожжи в сортир кинуть, то эффект будет примерно таким же. Город буквально только что лишился коменданта, отвечавшего и за городскую стражу, и это добавляло свою толику хаоса.

Впрочем, свита принца быстро навела порядок. Так что вскоре Сидмана определили в лучшее — речь не про удобства, а про защиту — крыло тюрьмы, к тому же снабженное пыточной камерой.

Осколок былых времен, как не слишком искренне пояснил один из заместителей Лейса Юдерна, волей принца назначенный временным исполняющим обязанности коменданта Степного Стража.

Выглядел «осколок» неплохо, все нужное было в наличии, включая несколько древних, но все еще рабочих приспособлений. Но сегодня обойдемся без них. В этом плане я не сторонник технического прогресса и предпочитаю более простые методы.

— Куда его? — поинтересовался маркиз Асгер, с отвращением разглядывая особо выразительную машинерию древности. Люди всегда умели причинять боль ближнему. А когда своих сил не хватало, с успехом пускали в дело разум, придумывая всякие интересные вещицы.

— Вон веревка, подвесьте пленника за руки под потолок камеры. Пускай пока повисит, — приказал я. — Только кандалы не снимайте. И сделайте так, чтобы он едва-едва касался пола кончиками пальцев.

Личный опыт. Была одна короткая, но неприятная история в прошлом-будущем — пришлось повисеть. Очень это неприятно, когда пальцами землю чувствуешь, но толком получить новую точку опоры не можешь.

Бегать от работы помощников палача маркизы не стали. Но видок у них был такой, словно я им предложил в ночном горшке поковыряться. Причем руками!

— И кандалы проверьте, — наставительно добавил я, когда Сидман полуповис в воздухе, стоя на носочках, словно балерина императорского балета.

По идее надо чуть выше подвесить, но и так сойдет. Навыков балеруна (или как там танцор в балете зовется?) у Сидмана нет — долго так не простоит.

— Да что с теми кандалами случится? — удивился Андер Инадр.